Россия и Южная Африка: наведение мостов
Шрифт:
Вторая резолюция, предложенная Патриком Данкеном (будущим генерал-губернатором Южно-Африканского Союза), адвокатом К.Ф. Сталлардом и д-ром Ф.Е.Т. Краузе, гласила: «…что ввиду экстремальной агитации и подготовке к “погромам”, этот митинг просит правительство послать представительство (телеграфом) министру иностранных дел Его Величества с просьбой оказать все возможное давление на российское правительство с тем, чтобы предотвратить, в интересах гуманности, всплеск “погромов”» [251].
Инициатором этого митинга был Русско-еврейский комитет, но, как и в других подобных митингах, участие принимали отнюдь не только евреи.
Конечно, среди выходцев из России были представители разных национальностей:
Южноафриканская писательница в России
Легко ли представить, что писательницу из Южной Африки печатали в нашей стране больше ста лет назад? Что Максим Горький писал о ней и публиковал ее рассказы в газете «Нижегородский листок» еще в 1899 г.? И что даже тогда, в конце XIX столетия, Горький был не первым, кто познакомил с нею российского читателя?
Но так и было. Еще в 1893 г. в петербургском журнале «Вестник иностранной литературы» был напечатан полный перевод ее романа «История африканской фермы» [252].
Потом переводили все больше и больше ее произведений. Листаешь ли тогдашнюю «Ниву» или «Русскую мысль», «Журнал для всех» или «Литературные вечера», — найдешь какой-нибудь ее рассказ. Печатали ее и в «Живописном обозрении», «Новом веке», «Мире Божьем», «Русском богатстве», «Северном сиянии», «Вестнике иностранной литературы». Выходили ее книги и в издании «для интеллигентных читателей», и в массовой серии «Книжка за книжкой». Выходили и до революции и после, в 1920-х [253]. В 1974 г. в Москве в издательстве «Художественная литература» вышло ее «Избранное» [254].
Какой же сильный и звучный голос был у этой женщины, если он так гулко отзывался в России — за тысячи и тысячи километров, с другого конца света: из краев, где теперь находится Южно-Африканская Республика, а тогда — Капская колония. И даже не из известных мест той земли: мыса Доброй Надежды или Кейптауна. На Юге Африки она смолоду жила в глубинке, можно сказать, в захолустье.
И все же это был первый голос с Юга Африки, который услышали не только в столицах — Петербурге и Москве, — но и в самых разных концах России.
Чем же заслужила такое внимание в нашей стране Оливия Шрейнер (1855–1920)? Ее считают родоначальницей англоязычной художественной литературы Южной Африки. Начиная с 1880-х годов она стала известна далеко за пределами своей родины. Ее произведения многократно издавались в Англии, переводились на немецкий, африкаанс (язык африканеров-буров), французский, голландский, чешский… Честертон назвал Шрейнер «единственным гением, которого родила [Капская] колония». Она вызывала восхищение столь разных людей, как Гладстон, Киплинг, Сесиль Родс, Чарлз Дилк, Джордж Мередит. Бернард Шоу был ее другом [255].
Так что интерес к Оливии Шрейнер в России неудивителен. Удивительно другое. В самой полной и, должно быть, лучшей из книг о творчестве писательницы дан перечень бесчисленных переводов ее книг на многие языки мира [256], но не названо ни одного перевода на русский. Упомянуто, что в 1907 г. один из сборников рассказов вышел на украинском языке. Не забыты переводы на язык эсперанто. Но ни одного русского издания! И ни слова о ее влиянии в России.
Оливия Шрейнер родилась 24 марта 1855 г. в семье миссионера в местечке Виттеберген («Белые горы») — в глубине Капской колонии, на южном берегу реки Оранжевая. Теперь возле этих мест проходит граница между
Ее отец, миссионер, был выходцем из Германии, мать — из Англии. На Юге Африки они поселились в 1838 г., еще молодыми. Жили среди басутов и кой-коинов (готтентотов). Оба привязались к Южной Африке и оставались там до конца своих дней.
Девочка, нареченная Оливией, была их девятым ребенком. Она с детства проявляла самостоятельный характер, и отец не навязывал ей своих религиозных взглядов. Дать ей систематическое образование семья не смогла. На семейный бюджет и без того легли непосильные расходы: троих братьев отправили учиться в Кембридж. Оливии, как только ей исполнилось семнадцать, пришлось идти гувернанткой на бурскую ферму. Это и стало школой жизни. Там она начала писать — один за другим — три романа. В 1881 г., когда ей было двадцать пять, кончила один из них — «Историю африканской фермы». (Далее — «Африканская ферма».) Послала рукопись в Шотландию, одному из друзей, и в том же году отправилась в Лондон.
С выходом «Африканской фермы» в 1883 г., судьба ее круто изменилась. Роман имел бурный успех, продавался десятками тысяч экземпляров. О нем говорили повсюду, писали в газетах и журналах, переводили. Роман вышел под псевдонимом Ральф Айрон [257]. Подобно многим другим известным писательницам XIX в., Оливия Шрейнер выбрала себе мужской псевдоним. Но подлинное имя автора все знали, и она стала, как писали лондонские газеты, «львицей сезона».
Прожила в Европе, главным образом в Лондоне, до 1889 г., была в центре общественной и культурной жизни. Круг ее интересов был очень широк. Говорила о поэзии с Оскаром Уальдом, о философии — с Гербертом Спенсером, беседовала с Райдером Хаггардом, с Гладстоном. Сблизилась с социалистическим движением. Встречалась с лидером немецких социалистов Вильгельмом Либкнехтом и английских — Кейром Харди. Хорошо знала семью Карла Маркса, стала подругой младшей дочери — Элеоноры, часто виделась с ее мужем, Эдуардом Эвелингом. Во Франции гостила у Лафаргов.
Она не только стала в Лондоне популярным оратором на митингах борьбы за равноправие женщин, но и одной из первых, кто серьезно изучал проблемы, которые теперь называют гендерными. Много лет исследовала положение женщин в Европе и в Африке. Результатом поисков стала книга «Женщина и труд». Она вышла на английском языке в 1911 г. (дважды) [258], в том же году — на голландском, и в 1914 г. — на немецком. Получила большой резонанс в Европе.
Оливия Шрейнер стояла и у истоков науки, которая сейчас именуется сексологией. В 1883 г. она познакомилась в Англии с Хейвлоком Эллисом, одним из пионеров сексологии, стала его другом и активно помогала ему в изучении психологии секса. Викторианские нравы, как известно, отнюдь не способствовали проявлению интереса к проблемам пола и сбору сведений об интимных сторонах жизни, особенно — сексуальной жизни женщин. Поэтому для Хейвлока Эллиса было важно, что Оливия Шрейнер рассказывала ему о своих чувствах и убедила и Элеонору Маркс поделиться своими эмоциями.
В 1889 г. Оливия Шрейнер вернулась на родину, в Южную Африку. Следующее десятилетие было для нее плодотворным. Написала много рассказов. Объединила их в две книги: «Грезы» [259] и «Грезы и действительность» [260]. Выходили ее публицистические очерки о разных сторонах южноафриканской жизни. Впоследствии, когда писательницы уже не было в живых, их объединили в книгу «Мысли о Южной Африке» [261]. Названия очерков: «Бур», «Проблема рабства», «Странствия бура», «Бурская женщина и современный женский вопрос», «Бур и его республики», «Психология бура», «Англичанин»… Они настолько хорошо продуманны и так ярко написаны, что их можно и сейчас рекомендовать каждому, кто хочет знать Южную Африку и ее историю.