Россия в эпоху изменения климата
Шрифт:
Аналогичная борьба разгорелась весной 2020 года вокруг другого законопроекта, также подготовленного Минэкономразвития и посвященного долгосрочному развитию российской экономики до 2050 года. В первоначальном варианте министерство предлагало обязать предприятия платить за выбросы парниковых газов и снизить выбросы в России до 67 % от уровня 1990 года к 2030 году [78] . Это вызвало немедленную реакцию со стороны РСПП, который заявил о «существенном повышении амбициозности» министерства и о «рисках дополнительной финансовой нагрузки для промышленности [и] инвесторов». Он потребовал повысить целевой показатель на 2030 год до 70 % от уровня 1990-х годов и ограничиться лишь добровольными мерами. Борьба продолжалась в течение всего лета. Наконец, в ноябре 2020 года Путин встал на сторону промышленников, издав указ, в котором утвердил менее обременительный – 70 % – показатель, которого добивался РСПП, и не упоминал о плате за выбросы углерода [79] .
78
Ангелина Давыдова и Алексей Шаповалов, «России прописали низкоуглеродное будущее», Коммерсантъ, 23 марта 2020 г.,См. также: Алина
79
https://tass.ru/ekonomika/9915107.
Новое поле битвы: пограничный углеродный налог
За последние два года новая цепочка событий резко повысила актуальность и остроту проблемы изменения климата для российской элиты. В 2019 году в рамках своего нового «зеленого курса» Еврокомиссия предложила взимать специальный налог с любого импорта, который не соответствует стандартам ЕС по выбросам углерода. Эта новая мера, получившая название «механизм пограничной углеродной корректировки» (carbon border adjustment mechanism, CBAM), была призвана уравнять правила игры для европейских производителей, которые платят налоги на выбросы углерода, и иностранных, которые их не платят. CBAM будет приносить от 5 до 14 миллиардов евро в год и должен помочь финансировать программы ЕС по противодействию изменению климата [80] .
80
European Commission, «Financing the Recovery Plan for Europe,»Дополнительную информацию можно найти здесь: Andrei Marci et al., «REPORT: Border Carbon Adjustments in the EU: Issues and Options,» European Roundtable on Climate Change and Sustainable Transition (ECRST), September 30, 2020, https://ercst.org/border-carbon-adjustments-in-the-eu-issues-and-options/.
Россия внезапно оказалась на линии огня, в результате чего для российских компаний и правительственных чиновников проблема изменения климата стала гораздо более актуальной и острой. До этого даже сторонники более жестких мер по борьбе с изменением климата думали, что пограничные налоги, если они вообще будут введены, появятся лишь в отдаленном будущем и что у России будет достаточно времени для подготовки. Но внезапно Россия столкнулась с непосредственной угрозой для своего основного экспортного рынка, который в 2019 году принес 189 миллиардов долларов, или почти половину ее суммарных экспортных доходов. Россия была застигнута врасплох. Как отметил Руслан Эдельгериев в подписанной его именем статье от июня 2020 года, в России не существует ни готовых механизмов для расчета выбросов углерода отдельными экспортерами, ни корпоративных низкоуглеродных стратегий, ни способов установления контрольных цифр по снижению выбросов [81] . Консультанты и аналитические центры немедленно принялись подсчитывать, сколько российские экспортеры должны будут платить ЕС. Англо-голландская группа KPMG, одна из «большой четверки» бухгалтерских фирм, предложила три сценария; в базовом случае пограничные налоги обойдутся России в 33 миллиарда долларов в период с 2025 по 2030 год [82] . Основными жертвами станут российские экспортеры газа, меди и никеля; напротив, экспорт российской нефти не пострадает. Но и другие экспортеры увидели в этом опасность для себя; так, российская сталелитейная промышленность, которая в основном полагается на уголь, заявила, что она будет нести убытки в размере 800 миллионов долларов в год из-за налога ЕС. РСПП предсказуемо выступил против любых уступок и быстро мобилизовался, потребовав от правительства России занять твердую позицию в отношении любых пограничных налогов на выбросы углерода, не исключая апелляции во Всемирную торговую организацию и судебных исков в европейских судах. Но прежде нерушимое единство РСПП начало давать трещины, когда нефтяные компании дистанцировались от угольных и металлургических [83] .
81
Руслан Эдельгериев, «Цена на углерод как инструмент экономической и экологической политики», Коммерсантъ, 6 июня 2020 г.,4377361?from=doc_vrez.
82
Анна Фадеева, «KPMG оценила ущерб для России от введения углеродного налога в ЕС», РБК, 7 июля 2020 г., https://www.rbc.ru/business/07/07/2020/5f0339a39a79470b2fdb51be.
83
Ангелина Давыдова и Алексей Шаповалов, «России прописали низкоуглеродное будущее», Коммерсантъ, 23 марта 2020 г., https://www.kommersant.ru/doc/4299377.
Предлагаемый ЕС углеродный налог на импорт стимулировал широкий спектр встречных предложений, от призывов «пересчитать деревья» и пересмотреть в сторону повышения их предполагаемую абсорбционную способность [84] до идеи использовать удаленный остров Сахалин на тихоокеанском побережье России в качестве «полигона» для экспериментов со схемой торговли квотами на выбросы углерода [85] .
В конечном счете предложенная ЕС схема усилила голоса тех россиян – до тех пор находившихся в явном меньшинстве, – которые призывали к введению налога на выбросы углерода или торговли квотами. Гораздо лучше самостоятельно взимать углеродный налог, чем позволять ЕС делать это, говорит Алексей Кокорин из Всемирного фонда дикой природы (WWF). Но пока что российское правительство, похоже, склоняется к тому, чтобы компенсировать российским компаниям убытки в виде налоговых льгот и «преференций». Александр Широв из Российско-Европейского центра экономической политики утверждает, что это было бы дешевле, чем вводить налог на все российские компании, создающие выбросы углерода [86] .
84
Это предложение исходит
85
Ангелина Давыдова, «На Сахалине экспериментируют с углеродом», Коммерсантъ, 2 марта 2021 г., https://www.kommersant.ru/doc/4711442.
86
Фадеева, «KPMG оценила ущерб для России».
Перспектива введения налогов на экспорт углерода, похоже, отразилась на одном важном событии в апреле 2021 года – ежегодном послании Путина Федеральному собранию, которое транслировалось по общенациональному телевидению. В нем Путин заявил: «Мы должны ответить на вызовы изменений климата, адаптировать к ним сельское хозяйство, промышленность, ЖКХ, всю инфраструктуру, создать отрасль по утилизации углеродных выбросов, добиться снижения их объемов и ввести здесь жесткий контроль и мониторинг. За предстоящие 30 лет накопленный объем чистой эмиссии парниковых газов в России должен быть меньше, чем в Евросоюзе» [87] .
87
«Послание Президента Федеральному собранию», 21 апреля 2021 г.
Между тем остается далеко не ясным, когда и как ЕС фактически введет углеродный налог на импорт. Но одной угрозы оказалось достаточно, чтобы вопрос об изменении климата встал на повестке дня российского правительства, как никогда раньше. Однако, опять же, ясно, что для большинства российских игроков внешняя торговля остается более мощным мотиватором, чем само по себе изменение климата. Но угроза пограничного налога на выбросы углерода также усиливает позиции тех, кто, как Анатолий Чубайс, призывает ввести российский налог на выбросы углерода. Это станет ключевым испытанием сравнительного влияния различных слоев российской элиты по вопросу изменения климата, а также до сих пор твердой приверженности Путина консервативной позиции.
Изменение климата в российском общественном мнении
Общественное мнение в основном не принимало участия в российских дебатах об изменении климата. Может ли изменение климата стать предметом протеста молодого поколения против истеблишмента в России, как оно внезапно стало на Западе? Пока признаков этого не видно [88] . Единственные проблемы, толкавшие людей на улицы, – это вывоз мусора и временами противодействие проектам, связанным с вырубкой лесов или использованием охраняемых территорий.
88
Мнение московского корреспондента Deutsche Welle, основанное на его непосредственном опыте, см. в: Andrey Gurkov, «Russia Frozen on Climate Change,» Deutsche Welle Online, July 6, 2019, https://www.dw.com/en/opinion-russia-frozen-on-climate-change/a-49499528.
Неправительственные организации (НПО), такие как Гринпис и Всемирный фонд дикой природы (WWF), присутствуют в России, и их взгляды регулярно освещаются в прессе, а также в социальных сетях, но трудно понять, какова их аудитория и какое влияние они могут иметь. За последнее десятилетие правительство закрыло многие НПО, особенно с иностранным финансированием, поэтому тот факт, что экологические НПО до сих пор сохраняются, говорит о том, что они могут пользоваться негласной поддержкой со стороны определенных правительственных кругов. WWF выступил с интересной инициативой проведения ежегодной оценки «экологической прозрачности» российских энергетических компаний, и результаты этой оценки широко освещаются в СМИ. Компании идут навстречу, по-видимому, в основном с оглядкой на международных инвесторов, но практическое влияние всего этого на внутреннюю политику сомнительно.
Большинство россиян по-прежнему мало осведомлены об изменении климата, хотя информированность постепенно растет. Одна из еще оставшихся в России независимых организаций, занимающаяся опросами общественного мнения, «Левада-Центр», проводит опросы мнения россиян об изменении климата с 2007 года. Последний опрос «Левада-Центра», проведенный в декабре 2019 года, показал, что «загрязнение окружающей среды» с большим отрывом опережает все остальные источники обеспокоенности респондентов: 48 % против 42 % для «международного терроризма». «Изменение климата» также вверху списка, на четвертом месте с 34 % респондентов, назвавших его основным предметом озабоченности [89] . Но разница в оценках между этими двумя явлениями показывает, что для большинства респондентов традиционная категория загрязнения все еще затмевает категорию изменения климата, которое остается чем-то абстрактным. Более того, сравнение результатов 2019 года с результатами десятилетней давности, от 2010 года, показывает, что изменение климата не сильно поднялось в списке проблем, в то время как категория утилизации отходов удвоила свой результат [90] .
89
Анкета допускала несколько ответов, поэтому сумма процентов не равна 100. См.:yushhej-sredy/. Последний опрос «Левада-Центра» появился в сентябре 2020 года.
90
«Изменение климата и как с ним бороться», Левада-Центр, сентябрь 2020 г.
Последующий опрос «Левада-Центра» в сентябре 2020 года, посвященный исключительно изменению климата, показал, что подавляющее большинство россиян (93 %) согласны с тем, что климат изменился, но в том, что касается серьезности этой проблемы, мнения резко разделились: 52 % назвали ее «значительной», но 40 % сочли ее «преувеличенной и надуманной». Однако от двух третей до трех четвертей заявили, что они не станут платить больше за альтернативные источники энергии, а 94 % поддержали вместо этого посадку деревьев. Две трети считают, что предложенный ЕС углеродный налог на экспорт является не более чем уловкой для введения дополнительных поборов [91] .
91
Там же.