Российские университеты XVIII – первой половины XIX века в контексте университетской истории Европы

Андреев Андрей Юрьевич

В каждой из этих территорий вопрос конфессиональной самоидентификации стоял остро – недостаточно было быть просто католиком или православным, но необходимо постоянно защищать, бороться за веру против «еретиков» и «схизматиков». Образование являлось важным инструментом такой борьбы. Именно это лучше всего позволяет объяснить особенности распространения университетов в Восточной Европе в XVI–XVII в.: если раньше единственный Краковский университет расположился почти в географическом центре всего региона, то теперь университеты возникают в вышеназванных областях этнорелигиозного пограничья и служат там средством экспансии католицизма, орудием Контрреформации.

Этот процесс в Восточной Европе возглавили иезуиты. Скорость, с которой Орден продвигался на восток, действительно, впечатляет: в Польском королевстве иезуиты поселились в 1564 г., спустя всего одиннадцать лет после их появления в Священной Римской империи, а еще через несколько лет они достигли даже царского двора в Москве. [226]

Желание Ордена укрепиться в Польше в определенном смысле явилось ответом на возникновение Кёнигсбергского

университета – «Академии Альбертины», который быстро развился в ведущее учебное заведение региона, привлекавшее не только немецкое городское население Прибалтики, но и жителей польских и литовских земель (тем более, что король Сигизмунд II запретил своим подданным учиться в протестантских университетах на территории Священной Римской империи). [227] Этому центру Реформации иезуиты противопоставили свою систему католического образования. В 1564 г. в Браунсберге, по приглашению местного епископа, они открыли первую на территории Польского королевства школу, с 1568 г. преобразованную в коллегию и ставшую базой их дальнейшего распространения на восток. При дворе веротерпимого польского короля Сигизмунда Августа иезуиты встретили хороший прием, что выразилось в дальнейшем умножении числа коллегий (в Пултуске, Кракове, Познани, Ярославе, Люблине). Тогда же была основана и первая коллегия в столице Великого княжества Литовского Вильне (1570) при поддержке виленского епископа Валериана Протасевича [228] .

226

Имеется в виду известное путешествие Антонио Поссевино, см.: Иван Грозный и иезуиты. Миссия Антонио Поссевино в Москве / Сб. ст. / Под ред. И. С. Курукина. М.,2005.

227

Zemak К. Op. cit. S. 214–215.

228

Lietuvos istorija. P. 254. 

Но полностью Орден иезуитов укрепился в польско-литовском государстве при новом короле Стефане Батории (1576–1586), князе Трансильвании, избранном на польский престол после пресечения династии Ягеллонов и последовавшего за ним ослабления королевской власти в Речи Посполитой. Интересно отметить, что, воспитанный в католичестве, Баторий в своем родном государстве, Трансильвании, проявлял полную веротерпимость, но, въехав в Польшу, неизменно поддерживал здесь католическую церковь, опираясь на самых ревностных борцов с протестантами – иезуитов. Весьма вероятно, что, тем самым, король рассчитывал на укрепление, благодаря деятельности Ордена, своих собственных позиций и порядка в государстве. Поэтому именно Баторию принадлежит честь открытия сразу двух новых восточноевропейских университетов – академий в Вильне и Коложваре, обе из которых находились под полным контролем иезуитов. Можно, впрочем, вспомнить, что новый король и сам не был чужд университетскому образованию – в 1549 г. Баторий был записан в студенты Падуанского университета, а спустя годы поддерживал материально учившихся там же выходцев из Трансильвании. [229]

229

Sz'ekely G. Zur Hochschulpolitik des K"onigs Stephan B^athory // Die ungarische Universit"atsbildung und Europa. S. 183.

Первая привилегия на преобразование Виленской коллегии в академию была дана Стефаном Баторием 7 июля 1578 г. во Львове, а затем повторена, когда король, готовясь к большому походу против русских войск, завершившемуся захватом Полоцка, прибыл в Вильну. Иезуитская коллегия там уже насчитывала к этому времени около 700 учеников, значительной была и роль иезуитов в местной церковной жизни, отстаивании позиций католиков в диспутах с протестантами. Через посредничество епископов Валериана Протасевича и Юрия Радзивилла (последний происходил из знатной семьи литовских магнатов, придерживавшихся кальвинизма, и самими же иезуитами был обращен в католичество) иезуиты обратились к королю с просьбой торжественно подтвердить новые права их учебного заведения, что Стефан Баторий и сделал, издав 1 апреля 1579 г. повторную привилегию для Виленской академии. [230]

230

Lietuvos istorija. P. 254.

Обе королевские грамоты утверждали за коллегией «отцов святого общества Иисуса» в Вильне «полномочия академии и университета», такие же, какие «дарованы некоторым коллегиям того же общества в других христианских королевствах или провинциях» [231] . Эти полномочия включали, на первом месте, присвоение ученых степеней, правда «исключительно в свободных искусствах и философии, а также в богословии», а не в медицине и не в гражданском праве, что означало открытие лишь двух из четырех обычных университетских факультетов. Затем перечислялось освобождение «всех профессоров, докторов, магистров, бакалавров и учащихся, всех вместе и каждого в отдельности, от всяческой духовной и светской юрисдикции», т. е. дарование университету академической свободы в ее средневековом понимании. Суд над членами корпорации должен совершать ректор, а в наиболее «серьезных происшествиях» – канцлер университета (им был назначен епископ Валериан Протасевич). Наконец, члены университета освобождались от «всех налогов, податей, пошлин и любых других повинностей». [232] Таким образом, Виленская академия получила все основные средневековые

университетские привилегии и в правовом отношении ничем не отличалась от других университетов Центральной Европы.

231

Academia et Universitas Vilnensis: Vilniaus universiteto steigimo dokumentai. Vilnius: Kultura, 2004. P. 85, 101. 

232

Ibid. P. 102.

В связи с этим подчеркивалось принципиальное равенство статуса нового Виленского и старого Краковского университетов в Речи Посполитой. В частности, все получившие ученые степени в Вильне бакалавры, магистры, лиценциаты и доктора должны пользоваться «без каких-либо возражений и препятствий такими же правами и преимуществами, какими пользуются возведенные в степени в Краковской академии». Текст королевских грамот также прекрасно иллюстрирует уже обсуждавшийся ранее факт, что в Центральной и Восточной Европе в послереформационную эпоху слова «академия» и «университет» употреблялись как синонимы: и для Вильны, и для Кракова в привилегиях чередуются наименования то академии, то университета (правда, второе чаще), или даже «академия и университет».

Стоит обратить внимание и на обоснование необходимости нового университета, которое ясно представлено в первой из названных привилегий: с одной стороны, это «Великому княжеству Литовскому значительно прибавило бы красы и пошло бы на пользу», а с другой, «не только местные жители с меньшими для себя затратами могли бы завершить круг своих наук, но также сюда могла бы стекаться и молодежь из соседних еретических и схизматических провинций… чтобы черпать добрые знания и католическую веру». [233] Тем самым, устами Батория иезуиты четко декларировали свою миссию по окатоличиванию востока Европы, распространению своего влияния вплоть до Московского государства и шведских владений в Прибалтике, а центром этого процесса и призвана стать Виленская академия.

233

Academia et Universitas Vilnensis. P. 85.

Через несколько месяцев в Вильне была получена и привилегия папы римского Григория XIII от 30 октября 1579 г., которая полностью подтверждала королевскую в отношении всех традиционных прав средневековых университетов, делая упор на спасительную роль нового училища в крае, «осажденном пагубой множества сект и схизматических заблуждений, также и магометанской неверностью запятнанном». [234] Кроме того, права Виленской академии, равные Краковской, были подтверждены сеймом Речи Посполитой в 1585 г.¹¹⁴

234

Ibid. P. 123.

Первые годы Виленская академия, как и многие другие иезуитские университеты, состояла лишь из философского и богословского факультетов, объединенных в единую учебную программу планом «Ratio studiorum». Продолжительность обучения на философском факультете (философских классах коллегии) составляла 3 года, по окончании чего студенты могли переходить на богословский факультет, где слушали лекции еще 4 года. Первые присуждения ученых степеней в Виленской академии состоялись уже в 1584 г. [235] Однако разрешение на преподавание и возведение в степени медицины и обоих прав (канонического и гражданского) академия получила только в 1641 г., по грамоте короля Владислава IV. Тогда, благодаря средствам, особо пожертвованным литовским вице-канцлером Львом Сапегой, был открыт юридический факультет, впрочем не сумевший добиться популярности и существовавший почти без профессоров. Медицинский же факультет впервые появился в Вильне лишь в последней четверти XVIII в.

235

Егелявичюс С. Страницы истории университета // Academia et Universitas Vilnensis. P. 64.

На рубеже XVI–XVII вв. иезуитские академии в Вильне и Браунсберге превратились в активно посещаемые училища, которые готовили католических священников и вообще образованную элиту не только для Речи Посполитой, но и для других областей Восточной Европы, например Трансильвании. Наряду с академией в Ольмюце (Моравия), именно здесь обучались посланцы иезуитов, распространявшие влияние Ордена и католическую экспансию дальше на восток, «среди татар, русских и всякого рода сектантов». [236] Это ярко отразилось в большом числе коллегий, основанных иезуитами на западнорусских землях в составе Речи Посполитой. Первая из иезуитских школ здесь была открыта в недавно завоеванном Полоцке в 1581 г. На ее содержание Баторий передал все местные православные монастыри и церкви с имениями. За ней последовала школа в Несвиже (1584) – одном из главных центров Реформации в Великом княжестве Литовском XVI в., который теперь, благодаря возвращению в католичество одной из ветвей семьи Радзивиллов, превратился в штаб-квартиру иезуитов. Коллегии в Полоцке и Несвиже в первые годы ограничивались обучением на начальных классах и перешли к преподаванию предметов философского цикла (до риторики) лишь с 1605 г. [237]

236

Харлампович К. Указ. соч. С. 51.

237

Блинова Т. Б. Иезуиты в Беларуси. Роль иезуитов в организации образования и просвещения. Гродно, 2002. С. 55–58.