Российские университеты XVIII – первой половины XIX века в контексте университетской истории Европы
Шрифт:
Итак, к рубежу XVII–XVIII вв. Германия подошла с развитой сетью из 36 университетов, отличавшейся самой густой плотностью в Европе. Она разделялась примерно пополам на католические и протестантские университеты (в большинстве – лютеранские, и лишь несколько кальвинистских), но, несмотря на конфессиональные и территориальные отграничения, сохраняла устойчивые общие черты (система четырех факультетов, академические привилегии, должности и ученые степени, близость и зависимость высшей школы от государства) – т. е. все то, что объединяло немецкие университеты в единое целое. В то же время преувеличивать «национальные» особенности немецкой университетской системы не следует: университетские основания в Германии XVI в. копировали старую средневековую модель, но сами, в свою очередь, становились моделями, образуя семьи лютеранских, кальвинистских и католических университетов с общеевропейскими корнями. Лучше всего это иллюстрировали иезуитские университеты, которые вообще не имели никаких национальных границ, создав стандарт, одинаково распространявшийся по всему католическому миру. Именно эти университеты продолжили в XVI–XVII в. свою экспансию за пределы Священной Римской империи, о чем пойдет речь в следующем параграфе.
Распространение
Восточной Европой XVI–XVII в. в данном параграфе называется территория, лежащая к востоку от границ Священной Римской империи. На севере она ограничена берегом Балтийского моря, на юг простирается до дунайских рубежей Османской империи, а на восток – до Московского царства» [220] .
Начиная обсуждение процесса распространения здесь университетов, можно уже не удивляться, что он значительно запоздал относительно других частей Европы. Высказанные выше подробно соображения, касавшиеся причин сравнительно позднего возникновения университетов в немецких землях, тем более справедливы и для Восточной Европы. А именно: уровень развития и плотность городов здесь была еще меньше, и это делало невозможным процесс зарождения университетов «снизу», через самоорганизацию учителей или учащихся. Поэтому для основания университета требовалось решение монарха. Но в отличие от «Священной Римской империи германской нации» с ее обилием монархических правителей – духовных и светских князей, борющихся за укрепление престижа своей власти, монархии Восточной Европы были представлены лишь тремя государствами – Великим княжеством Литовским, Польским и Венгерским королевствами.
220
Часть этого региона носит название в иностранных работах Ostmitteleuropa = Eastern Central Europe (букв, «восточная центральная» или «Центрально-восточная Европа»), Но в отечественной историографии это понятие приживается плохо, в основном в силу сложности политического контекста – см.Шимов Я. Австро-венгерская империя. М., 2003. С. 22—24.
При этом надо учесть, что с 1386 г. Великое княжество Литовское и Польское королевство имели одного и того же правителя, а в 1569 г. объединились в государство Речь Посполитую. В то же время после битвы при Мохаче (1526) из Венгерского королевства, в значительной части оккупированного турками, выделилось княжество Трансильвания (нем. Siebenb"urgen, слав. Семиградье), сумевшее сохранить автономию от турок и существовавшее до 1687 г., когда вновь соединилось с т. н. «королевской Венгрией». На престол же последней с 1526 г. вступали короли из династии Габсбургов, которые одновременно являлись императорами Священной Римской империи и в силу этого не всегда уделяли достаточно внимания интересам собственно венгерских земель. Напрашивается вывод, что Восточная Европа оказалась весьма «бедной» монархами, способными основать университет, притом что далеко не у каждого из них, вообще, могло возникнуть такое желание.
Эти соображения помогают понять, почему первый университет Восточной Европы – Краковский (1364), оставался здесь практически единственным на протяжении двухсот лет. Основанный на год раньше, чем университет в Вене, Краковский университет возник в рамках той же «волны» университетских оснований к северу от Альп во второй половине XIV в., начало которой положил Пражский университет.
Привилегия от 12 мая 1364 г., изданная польским королем Казимиром III Великим, гарантировала новой корпорации ученых надлежащие материальные условия: в частности, профессора получали жалование из доходов Краковской солеварни. Последовавшая в сентябре того же года булла римского папы Урбана V даровала университету право на производство магистров и докторов, но без богословского факультета (так, впрочем, было и при основании Венского университета). Университет начал преподавание, имея в своем составе восемь профессоров канонического, римского и гражданского права, двух медиков и одного преподавателя свободных искусств, при этом преобладание юристов сказалось на том, что внутренняя организация больше следовала Болонской, чем Парижской модели: возникли нации, а ректор выбирался из студентов. [221]
221
Zernak К. Krakau. Nec cedat Academia // St"atten des Geistes... S. 206; Wyrozumski J. Die "altesten Universit"atsgr"undungen Mitteleuropas in vergleichender Hinsicht // Die ungarische Universit"atsbildung und Europa / Hrsg. M. Font, L. Sz"ogi. P'ecs, 2001. S. 25—27.
Однако уже через шесть лет после открытия университета король Казимир III умер, в Польше начался период смены династий, а в Кракове деятельность университета замирает. Он так и не получил постоянного помещения, а к рубежу XIV–XV вв. на его артистическом факультете были произведены лишь четыре бакалавра и, по-видимому, ни одного магистра.
В роли повторного основателя университета выступил новый польский король Владислав II (Ягелло). Вместе с краковским епископом он добился получения в 1397 г. от папы Бонифация IX буллы, открывающей богословский факультет. В связи с тем, что при перестройке университета на первый план вышло обучение богословию, и его внутренняя организация около 1400 г. была преобразована по образцу Парижа. Теперь нации больше не играли роли в управлении, зато оформились все четыре факультетских корпорации.
Сбой спустя всего несколько лет после основания и необходимость повторного открытия оказались характерны и еще для двух университетских попыток, относящихся к Венгерскому королевству, которые в результате так и закончились неудачей. В 1367 г. тот же Урбан V благожелательно ответил на письмо венгерского короля Людовика I, в котором
222
Sz'ekely G. Das Papstum in Avignon und die kirchliche Obedienz der Universit"aten von Paris bis zum Mitteleuropa // Die ungarische Universit"atsbildung und Europa. S. 13—15.
Следующая неудачная попытка венгерских королей относится к открытию университета в Буде, которое по-разному датируется историками – 1389 или 1395 г. И здесь уже в 1400 г. университет прекратился, правда, имел потом еще и второй отрезок существования с 1410-х гг. до середины XV в. Нереализованной осталась дарованная в 1386 г. папой Бонифацием IX привилегия на открытие университета в Кульме (Хелмно) в Польше. [223]
В условиях отсутствия жизнеспособного университета в Венгерском королевстве Краковский университет в XV в. нес функцию подготовки духовной и светской элиты и для польских, и для венгерских земель. Поток учащихся в Краков особенно вырос после исхода студентов из Праги в 1409 г. Перед битвой при Мохаче в университет в Кракове ежегодно записывались около 300 студентов, причем уроженцы Венгерского королевства составляли одну пятую часть всего студенческого корпуса, немало также было и выходцев из Силезии. В этот «золотой век» с Краковским университетом связаны имена Коперника и ученых-гуманистов, здесь поддерживались связи с университетами Падуи и Феррары, делегаты университета участвовали на Констанцском и Базельском соборах, причем по запросу последнего ученые из Кракова представили справку о реформе календаря. [224]
223
Wyrozumski J. Op. cit. S. 23–24.
224
Zernak К. Op. cit. S. 212–213.
Однако в ходе Реформации уровень Краковского университета значительно упал, хотя он и сохранил свое региональное значение. И в это время, и позднее он посещался исключительно католиками. Заметно было, что монополия на подготовку образованной элиты, которую Краковский университет долгое время имел, негативно сказывается как на нем самом, так и на развитии высшего образования в Польше (аналогичная ситуация, впрочем, была характерна и еще для некоторых стран: в частности, в Англии два средневековых университета – Оксфорд и Кембридж, хотя и соперничали друг с другом, но в течение столетий полностью блокировали возможности дальнейшего распространения университетов в стране).
Одним из наиболее значительных последствий Реформации для Восточной Европы явилось углубление дифференциации региона, по степени которой он значительно превосходил Священную Римскую империю. Характерными особенностями Восточной Европы в XVI–XVII в. было сложное сочетание полиэтничности и поликонфессиональности, накладывавшееся на социальное расслоение общества. Население региона объединяло людей, говоривших на германских, романских, западно-и восточнославянских, балтийских и угро-финских языках. Помимо католического большинства, в населении была представлена значительная доля протестантов (как лютеран, так и кальвинистов) и православных (а также отделившихся от них в XVII в. униатов). То, как это могло переплетаться с социальной дифференциацией населения, показывает пример балтийского побережья Польши, где в городах жили в основном немецкоговорящие ремесленники и купцы, исповедовавшие лютеранство, притом что сельское население там же было представлено говорящими по-польски католиками. Другой пример сочетания социальной и религиозной дифференциации демонстрирует Великое княжество Литовское во второй половине XVI в., где значительная часть польскоговорящей знати перешла в кальвинизм, а носители литовского языка – крестьяне сохранили католичество [225] .
225
Lietuvos istorija / Red. A. Sapoka. Kaunas, 1936. P. 252—253.
В то же время внутри Восточной Европы существовало и несколько областей, которых можно определить как «пограничье», где различные этнорелигиозные традиции сосуществовали на одном социальном уровне. Это, в частности, польско-венгерское пограничье в Закарпатском регионе, где славянское население существовало в пределах Венгерского королевства (будущая Словакия), обширная и подвижная вследствие военных походов венгеро-османская граница, включая сюда и Трансильванию, наконец, русско-польское пограничье на восточных землях Речи Посполитой. Уникальным в смысле этнорелигиозной дифференциации регионом являлась Трансильвания, где почти в равных долях сосуществовали католики (венгры и немцы), кальвинисты (венгры), лютеране (немцы), униаты и православные (румыны) и иудеи.