Рота, подъем!
Шрифт:
– Молодец. И не переживай – генерал, он тоже человек.
И я пошел раздеваться. Часа через два меня разбудил крик дневального:
– Рота! Смирно! Товарищ генерал-лейтенант, тьфу ты, генерал-майор, дневальный за дежурного, курсант Ли.
Генерал был так поражен порядком в роте, что решил не делать замечания бравому дневальному.
– Хорошо, хорошо, солдат. Кореец?
– Так точно.
– А девушка дома ждет?
– Так точно, товарищ генерал-майор.
– Откуда ты, солдат?
– Из
– А девушка, как и ты – корейка?
– Корейка, товарищ генерал-майор, это мясо, а девушка – кореянка.
– А… ну да, ну да… Пойдемте дальше, товарищи.
Дальше генералу ходить не следовало. Над нашей ротой находилась рота курсантов-механиков, которая за час до приезда генерала вернулась с ночных учений и утренней чистки машин. Грязь просто капала с будущих механиков и порядок, который ночью наводил дежурный наряд, был уничтожен в считанные минуты. На появление генерала никто не среагировал, так как наряд носился по распоряжению старшины, и, спускаясь вниз, генерал попросил:
– Давайте еще раз зайдем в эту роту. Вольно, Ли, вольно. Не кричи. Ох, как хорошо. Прям глаз радуется, – заулыбался проверяющий.
– От сердца отлегло.
"Вот, что надо для счастья человека, – подумал я в полудреме.
–
Чтобы пол был хорошо мастикой натерт и табуретки ровненько стояли" и, повернувшись на другой бок, тут же уснул.
Рота вернулась после обеда.
– Товарищ сержант, товарищ сержант, ко мне мама приехаль, – рядовой Алиев просто ел меня глазами.
– И чем я тебе могу помочь?
– Мама приехаль, на КППэ ждет.
– Отпустить?
– Да.
– Ладно. Алиев. Тебе двадцать минут увидеть мать и вернуться с грамотным докладом, – сделал я ударение на предпоследнем слове.
–
Беги, сынок.
Через двадцать пять минут Алиев стоял напротив меня.
– Товарищ сержант, рядовой Алиев прибыл с КПП.
– Я не вижу грамотного доклада, – снова повторил я ударение на предпоследнем слове.
– Товарищ гвардии старший сержант, курсант Алиев прибыл с КПП со свидания с мамой.
– Алиев, я не ВИЖУ грамотного доклада. Он правильный, но не
ГРАМОТНЫЙ.
– Аааа, – понял курсант. – Можно еще раз сбегать к мама?
– Беги. Одна нога там, другая… давно тут.
В этот раз Алиев вернулся с пакетом. Пакет был тяжелым и действительно, грамотным. В пакете оказались две бутылки
"Портвейна", несколько банок консервов, колбаса и копченая курица.
– Молодец, положи к Бугаеву в каптерку. Сейчас с ротным договорюсь об увольнительной.
Через десять минут Алиев на зависть остальным солдатам ушел гулять по городу в середине трудовой недели.
Солдаты учили уставы, рассевшись на табуретках, писали письма или
– Ну, Самсон, ты гигант. Надо тебе конкурс с Михалычем учинить.
– И приз бутылка.
– Где мы тебе бутылку найдем?
– У Бугая две стоит, – кинул я идею.
– Откуда?
– К Алиеву родаки прикатили, так он пакетик принес. О, богатым будет. Алиев, – окликнул я входящего солдата. – А чего ты так рано?
У тебя же еще два часа?
– Мне к ротному, – пытаясь проскользнуть мимо нас, торопился азербайджанец, пряча что-то за спиной.
– Стоять. Солдат, чего несешь?
– Это не мое, это ротного, – начал мямлить Алиев, пряча большой портфель.
– Солдат! Стоять! Ко мне!!
– Я…
– Команду "Ко мне!" не различаем? Пять шагов назад. Рядовой Алиев!
– Я!
– Ко мне!
– Есть! Товариш гвардии старший…
– Портфель дай сюда
В портфеле оказалось три балыка, две палки колбасы, дыня, бутылка шампанского, две бутылки коньяка и четыре бутылки вина.
– Нифига себе, – присвистнул Денискин.
– Экспроприация экспроприаторов, – начал я вытаскивать из портфеля.
– Это ротному… – сделал робкую попытку Алиев.
– Ему одному много будет. Еще плохо станет. Не дай Бог заворот кишок с непривычки. А мы заботимся об отце-командире. Держи свой портфель, там ему хватит. Нас больше, но поделили честно. Как Бог учил – по-братски.
Портфель полегчал на две бутылки вина, бутылку коньяка, балык и палку колбасы. Дыню и бутылку шампанского мы решили не трогать.
Ротный спал в сушилке, охраняемый дневальным. Алиев что-то шепнул на ушко дневальному, и тот отодвинулся. Через несколько минут Алиев выскочил без портфеля, но с бумажкой в руке.
– Алиев, что тебе ротный выдал?
– Увольнительная на ночь. Завтра приду.
– Иди, иди. Завтра выход "в поле". Не опоздай, – посоветовал я солдату и повернулся к Самсонову. – Мужик, ты меня сегодня меняешь в наряде?
– Ага.
– Если душара опоздает – идет к тебе в наряд в дополнение.
– Ага. Пить когда будем?
– Ночью и… ты же знаешь, что я не пью.
– Ну, хоть поешь…
Дежурным по полку заступил старший лейтенант Гранов. Гранов выглядел устрашающе. Высокий, широкоплечий качок был обладателем черного пояса по каратэ. Эту тайну мне поведала однажды его жена – фельдшер Галина.
– Ты ведь знаешь, как мальчишки любят перед девчонками форсить, – рассказывала сержант сверхсрочной службы. – Я думала, что он как все. А потом фотографии увидела. А он там в полете на два метра высоты. Много фотографий. С соревнований. Настоящий черный пояс. Но я его не за это люблю.