Рота, подъем!
Шрифт:
– Товарищ генерал-майор, – голос Дюжина можно было слышать без микрофона, – личный состав гвардейской, краснознаменной учебно-танковой дивизии для прохождения смотра построен.
Выправка подполковника никак не указывала, что начальником штаба дивизии Дюжин стал, продолжив службу после двух лет в танковых войсках, куда его послали после лесотехнического института.
– Дивизия, равняйсь! Смирно! К торжественному маршу. На одного линейного дистанции. Первая рота прямо, остальные
Шагооооом арш!!
Первое место на смотре заняла восьмая рота почти полностью укомплектованная из среднеазиатов. Их никак не могли научить маршировать, вытягивая ногу, и тогда кто-то из взводных предложил всем, но обязательно всем, идти, поднимая колено, как в иракской армии. Рота шла не по уставу, но очень синхронно, чем и заслужила благостное отношение начальства.
Сдав форму и облачившись снова в обычные хэбэшки, сержанты под руководством старшины распределяли солдат по нарядам на следующий день.
– Хочешь ко мне в караул? – проходя мимо меня, спросил Салюткин.
– Я дежурным по кухне вместе с Денискиным иду.
– Это же прапорщицкая должность? А что старшина?
– Я за него…
– Зря. Поверь, что зря.
– Не судьба, товарищ лейтенант. В следующий раз.
– Следующего может и не быть, – намекнул непонятно на что лейтенант и отошел.
Утром в роте проводились политзанятия. Командиры взводов и замполит читали написанные сержантами или кем-то из грамотных солдат, конспекты, а сержанты сидели в канцелярии командира роты с тетрадками в ожидании такой же тягомотины.
– Сегодня политзанятий не будет, – начал ротный.
– Можно идти поспать, товарищ старший лейтенант? – невинно спросил Бугаев.
– Нет. Можно послушать. Я сказал, что я вас всех оттрахаю? Так вот, слушайте.
Дальше ротный зачитал пофамильный список сержантского состава роты, по которому выходило, что часть будет разжалована, часть снята с должностей, а кто-то будет отправлен в другие части. Причины были разные, от распухших яиц солдата моего взвода (за что я должен был быть отправлен под трибунал) до пьянки, которая произошла два дня тому назад.
– Я вас всех в Теплый Стан отправлю. Маршировать, – картавил ротный. – Иванцов. Ты почему начштаба дивизии послал?
– Я не посылал. Я же не знал, что это начштаба дивизии.
– Ты в званиях не разбираешься?
– Я на перекладине подтягивался, а кто-то мне сзади по жопе треснул, ну я и сказал…
– Что ты ему сказал?
– Чтобы не трогал меня…
– Ты сказала "отвянь, урод!". Ты это начштабу сказал.
– А если он действительно урод? – тихо пытался возразить Иванцов.
– Вот я тебя и разжалую сразу на два звания…
Иванцов носил погоны
– На два? Так я сразу в гражданские иду. На дембель, товарищ старший лейтенант?
– Рот закрой. Я всех "опущу". Самсонов, Андрейчик, Денискин и
Ханин пойдут в дисбат.
– А я за что? – ошалело смотрел я на ротного, хотя минуту назад слышал бред про распухшие солдатские яйца.
– За неуставные взаимоотношения. Солдат напишет, что я ему скажу.
Понял?
– Командира роты в штаб, – раздался крик дневального через всю казарму.
– Сидите, думайте, что делать пока я в штаб схожу. Потом будете мне объяснительные писать.
Ротный вышел, и мы тут же загалдели. В случайно образовавшейся секундной тишине раздался громкий голос Бугаева.
– Ханин, ты же еврей. Вот и давай, подтверждай национальное умение.
– Какое еще умение?
– Как выкручиваться, блин. Давай, думай. Не зря же ты законы учил.
Думал я не долго. Как будто кто-то сверху передал мне готовый пакет решений и, когда ротный вернулся, я сидел довольный и улыбающийся. Мне нравилась пришедшая очень четко сформулированная мысль, и я ждал момента ее реализации.
– Ну, что? – начал ротный. – Подумали? Теперь пишите объяснительные. Всех посажу на хрен.
– Ага, – тихо, как бы невзначай, сказал я. – Жаль, сидеть придется в соседних камерах.
– Почему это в соседних? – удивился командир роты.
– В одну не посадят, Вы же офицер, а мы – сержанты. Значит, только в соседних.
– Ханин, это ты на что намекаешь?
У Дрянькина был случай, когда он вместе с другими взводными воровал лес и был пойман лесником. Дрянькин тогда всех сдал и все, кроме него, получили взыскания, а взводный смог даже подняться и стать командиром роты. Знали об этом все вплоть до комбата, который однажды поправил посыльного, разыскивающего Дрянькина.
– Запомни, солдат, фамилия командира третьей роты не Друнин и не
Гранкин, а Дрянькин – от слова "дрянь"… чем сам и является…
Солдат тогда поспешно ретировался. А комбат не мог повлиять на решение начальника штаба дивизии, рекомендовавшего Дрянькина командиру полка на должность ротного.
– Я не на что не намекаю, товарищ старший лейтенант, – делая огромные глаза, ответил я. – Вы Самсонова, Андрейчика, Денискина и других за что в дизбат сажать собрались?
– За хищение боеприпасов и пьянство.
– А где факт хищения? Бравые сержанты обнаружили незаконное хранение оружия и передали его из рук в руки комроты.