Роза Тибета

Дэвидсон Лайонел

Он поймал предостерегающий взгляд Маленькой Дочери.

‘ Еще нет, добрая матушка. Возможно, когда мы покинем реку.’

– Завтра?
– спросил я.

‘ Возможно, ’ сказал он.

Он забрался обратно, продрогший и подавленный, арак все еще был в его организме, снял ботинки, снова забрался внутрь и крепко заснул.

Шел небольшой снег, когда он вышел; но его настроение было необычайно приподнятым. Они добились, это факт, превосходного

прогресса накануне. Возможно, в конце концов, можно было позволить кому-то другому сесть за весла. Он решил попробовать, и через час или два, когда первое уверенное пение стихло, поручил другим мужчинам выполнить эту задачу.

Он испытывал одну лодку за раз, и хотя они немного раскачивались и продвижение замедлялось, катастроф не было. Лодочники снова запели, когда они взяли верх.

Большую часть того дня (и годы спустя) их жалобные крики звенели в его ушах.

‘О, владыка Будда, облегчи нашу ношу...’

‘О, Владыка Будда, помоги нам в нашей задаче...’

‘О, Безграничный, нам нужна твоя сила...’

‘О, Будда, Господь, мы взываем к тебе...’

Возможно, Безграничный услышал; возможно, экспедиция просто превратилась в рутину. Второй день пролетел незаметно, и для Хьюстона в нем было мало того, что в первом.

Они расстреляли мост до полудня, быстро проехав под ним и не увидев ни души; и с этой связью с караванными путями и возможными преследователями позади него, он начал чувствовать определенную растущую уверенность. Кто-то, в конце концов, должен был вести. Это не было обязанностью, требующей многолетнего опыта скаутов; просто для удобства, чтобы один голос говорил, а остальные следовали. Было много квалифицированной помощи. Несколько охранников имели опыт слежки, и все двенадцать из них были хорошо вооружены. Ему нужно было просто доставить их в горы на юге, а там выбрать маршрут на восток, который привел бы их с неожиданной стороны в долину Чумби.

Загвоздка была, как он понял в тот вечер, в том, что стремительная река теперь уносила их в западном направлении. Карта была тибетской, с очень подробной информацией о местоположении сообществ горных и водяных дьяволов, менее подробной в чисто географических знаниях. Ближе к ночи, когда река вышла из своего похожего на каньон туннеля в широкую, усеянную камнями тундру, закат осветил далекие вершины кирпичного цвета. Ринглингу показалось, что он узнал в одном из них Нангу Парбата, а в другом - Чо Ойю. Вершины все еще были на много миль впереди, но таинственным образом на востоке. Они должны были быть далеко на западе.

Казалось, пришло время покинуть реку.

Лодочники остались с ними на ту ночь, но утром свернули свое судно и отправились по суше в Ямдринг. Хьюстон наблюдал за ними с некоторым беспокойством. Им потребуется пара дней, чтобы добраться до караванного пути (куда, возможно, уже добрались китайцы), а через два дня его собственный отряд может скрыться из виду в горах. Все равно это был риск. Он должен был уравновесить это с другим, с тем, чтобы взять с собой дополнительные рты в неизвестную страну.

Он принял решение в одиночку, и никто не

ставил его под сомнение; но Хьюстон тогда сам усомнился в этом.

"Пусть Будда направит ваши шаги!" - кричали лодочники, когда стороны расходились.

‘ И твоя. Идите медленно!’ - ответили охранники.

Это была обычная формула приема пищи в Тибете. Хьюстон надеялся, что они прислушаются к этому; но у него были сомнения. Им потребуется неделя, чтобы добраться по суше до Ямдринга, а он дал им ровно недельный рацион.

Это было еще одно решение, в котором он сомневался, поворачивая своего коня к далеким вершинам.

3

С берега реки местность перед ними казалась плоской, но менее чем за час ее истинная природа стала очевидной. Он был полностью и очень плотно покрыт серией утомительных холмов из песчаной породы. Ветер поднялся в десять часов, после того, как они шли четыре часа. Это был сухой, холодный, наполненный пылью ветер, особенно ненавистный, и они укрылись с подветренной стороны среди валунов, заварили чай и стали ждать, пока он утихнет.

Ветер не утихал. Это продолжалось весь день (внезапно прекратившись на закате и начавшись снова ровно в десять утра следующего дня, как будто в горах включили и выключили какую-то гигантскую машину). Они подождали час и пошли дальше, заткнув носы и рты, вытаращив глаза от сухих брызг, их лица сначала были ободраны, а затем просто онемели от непрекращающегося ветра. С похожим на катафалк паланкином посреди них они пробирались сквозь геологические обломки, как группа скорбящих в долине костей.

Ближе к вечеру, когда лошади спотыкались и жалобно чихали, а жены и дети губернатора снова стонали, он решил пораньше разбить лагерь. Они с некоторым трудом установили палатки под прикрытием валунов, и Хьюстон заполз в свою и лег там с закрытыми глазами.

Вскоре Ринглинг встряхнул его.

‘ Сахиб, подойди и посмотри.

Он вышел. Ветер стих. В необъятной жуткой тишине появилось огромное красное солнце, описавшее быструю дугу. Бесплодная дикая местность внезапно ожила, превратившись в пылающее пламя огненно-красного цвета, извивающееся и вибрирующее в быстро меняющемся угле наклона огромного диска в небе. Он видел, как другие стояли и смотрели, молчаливые фигуры с красными наконечниками, неподвижные в зрелище неземной потрясающей красоты.

Мальчик, однако, позвал его не для того, чтобы полюбоваться зрелищем; он показывал на вершины, снова видимые, все еще далекие, но теперь справа от них, Нанга Парбат далеко на западе, Чо Ойю меньше. Они прошли их обоих.

В этот день, 27 октября, несмотря на пыль и унылую местность, они преодолели почти сорок миль.

‘ Теперь мы можем отправиться в горы, сахиб, ’ сказал мальчик.

К полудню следующего дня они были у подножия холмов. В ту ночь они разбили лагерь под прикрытием замерзшего водопада. Дров не было, и они готовили на масляных лампах. Холод был сильным, но Хьюстон чувствовал его меньше, чем во время поездки, потому что по совету губернатора он надел под одежду шелковую рубашку.