Рождение королевы

Сдобберг Дина

Это решение зал встретил одобрительными хлопками.

— Ваше величество, — выступил вперёд арс-капитан Лепрез. — Нордхард всегда был землёй мореходов. Думаю, что вы знаете, что на ход войны перед заключением хартии, повлиял южный флот, который привела принцесса Исмерельд. И долгие годы, говоря о флоте Лангории, говорили, что это флот, созданный в Гориании. Никто и не упоминал, что клин северных кораблей принимал участие во всех войнах, что вела Лангория со времён Хартии. И именно мы, принимали на себя самые страшные удары во всех морских сражениях. Наши паруса темны, как знак горя

и траура по погибшим товарищам. Но наши корабли, которые всегда выставляли словно щит для остальных, ни разу не были упомянуты! Для нас эта победа значит не только защиту Севера.

— Но и восстановление справедливости? Не так ли? — спросила королева.

— Вы верно догадались, ваше величество, — склонил голову Винсент Лепрез.

— О, я надеюсь, что могу сказать, что отличаюсь если не умом, то хотя бы сообразительностью, — мягко улыбнулась королева. — Арс-капитан, заслуга кораблей Нордхарда в сражении у мыса Претаган очевидна и неоспорима. Простите, но я отказываюсь верить в то, что когда-нибудь найдётся тот, кто сможет умолчать об этом. Как и о помощи воинов с Железных островов, что приняли на себя бегущих в панике вассалов короля. Как и о роли воинов братства, что морскими хищниками ворвались на палубы вражеских кораблей. Невозможно забыть о том, что именно в оружейных мастерских Рогнарйсленда ковали оружие, что принесло нам победу. И что именно рогнарским рыбакам пришлось забыть о мирном промысле и первыми отражать удар военной эскадры. Это единство земель Севера, как и гром этой победы достойны зала славы! Я думаю, что в память о прошедшем дне, каждая провинция должна выбрать себе по несколько флагов. Они будут не просто свидетельством разгрома напавших на нас кораблей, но и напоминанием, сколь многое нам подвластно, когда мы едины.

Слова королевы встретили криками согласия и одобрения. Неведомым образом эта речь обрела силу и собственную волю. Уже вскоре эти слова были известны всем.

Приняв заверения в союзной поддержке, её величество вышла на улицу. Несколько бокалов вина за здоровье всех присутствующих и дальнейшее процветание Севера, не только согрели, но и затуманили голову, ослабили тиски воли.

Королева искренне и безоглядно отдалась уличному веселью, разделяя праздник со своими подданными. Беловолосый сотник утянул её в круг танцующих и закружил в бесконечной карусели поворотов и прыжков.

Её величество вернулась в замок очень поздно. Но ни усталость, ни лёгкое опьянение не помогли уснуть. Накинув тёплый плащ, королева выскользнула из своей комнаты. Часть замка ещё предстояло восстановить. Какие-то комнаты нуждались лишь в новой отделке, а какие-то в серьёзном ремонте. Что делать с узким мостом, большая часть которого обвалилась, её величество пока не решила. Но полюбила стоять здесь, размышляя и успокаиваясь.

Сегодняшней ночью побыть в одиночестве не вышло. На части сохранившегося парапета сидел Айслард, обняв лютню.

— Маленькой принцессе часто снились сны,

О прекрасном принце из ледяной страны.

Только вот к несчастью, из двух он выбрал ту,

Чьи глаза сияли, словно изумруд.

Горькая обида в сердце залегла,

Верного вассала принцесса призвала,

И ему сказала,

с улыбкой на устах,

Королевство изумрудов вы сотрите в прах, — напевал он.

— Песня о Роттенбладах? — спросила королева, подходя к сотнику.

— О глупце, — пожал плечами сотник.

— Думаете? — удивилась королева.

— Что думаю я, не так уж и важно. Всем интересно, о чём думаете вы, ваше величество. И многие готовы заплатить высокую цену за эти знания, — отложил лютню в сторону наёмник.

— А за что вы готовы заплатить высокую цену? — повернулась к нему королева.

— За то, чтобы узнать, что у вас на сердце, — встал сотник, оказавшись совсем рядом с её величеством.

— И что, если я отвечу, что на сердце у меня только Север? — засмеялась королева.

— Я повторю то, что уже говорят многие. Север почти у ваших ног. Выбрал место у вашего трона и ждёт, — улыбался сотник.

— Чего? — отчего-то охрип голос королевы.

— Знака, дуновения ветра, следующего шага своей королевы. Её выбора, а его неизбежность понимают многие, — ответил Айслард.

— И что же я должна выбрать? Прекрасного принца или верного вассала? — усмехнулась королева.

— Верный вассал никогда не будет лишним, — зеркально отразилась усмешка королевы.

— Это вы намекаете на себя? — вспомнила разговор во время сражения королева. — Вы тайный козырь братства, чтобы гарантировать себе лояльность Рогнарйсленда? Вы этого хотите?

— Я хочу лишь занять правую сторону ступени, — намекнул на волка сотник. — С того момента, когда заметил в толпе у помоста девушку с насмешкой во взгляде рассматривающую протектора и его свиту. К счастью, долго гадать о том, кто вы, мне не пришлось.

— Вот как, — усмехнулась королева.

— Но наёмник, даже поднявшийся в братстве, не то, что можно предложить королеве. Слишком велика разница. И хотя рогнарцы готовы многое позволить своей королеве, я должен построить мост над этой пропастью, прежде чем позволю себе говорить о своих желаниях открыто и бороться за ваше внимание, — поделился сотник.

— И каким же образом? — нахмурилась королева.

— Очевидно. Вокруг война. Самое время становиться героем. То что недоступно наёмнику, то может удастся герою, — сжал плечи королевы Айслард. — Важен лишь один момент, есть ли хоть один шанс чтобы бороться за него. Что ты ответишь, Ренерель?

Королева вздохнула, теряясь в мыслях. Лица наёмника и Ренерель были настолько близко, что этот вздох коснулся губ Айсларда.

— Её величество ответит, что она замужем. И пока это так, места разговорам о шансах нет, — громко произнесла появившаяся на старом мосту Эмма.

— Я ни в коем случае не собираюсь бросать тень на имя королевы, — отступил от Ренерель Айслард.

Поклонившись он быстро исчез в темноте коридоров.

— Спасибо, Эмма, — поблагодарила свою служанку королева.

— Я просто выполнила то, о чём вы меня просили, ваше величество, — улыбнулась Эмма.

— Я не могла иначе, — вздохнула королева, проведя пальцами по струнам забытой лютни. — Любая ошибка может меня погубить. Не говоря уже о том, что взывать к правосудию, при этом нарушая законы, идея не самая мудрая.