Розовое гетто

Айлэнд Лиз

Лицо Дэна залила краска, он изогнул бровь в сторону Алекс.

— Бек…

Я закатила глаза.

— Мое имя — Ребекка. Не Бек. Не Бекки. И уж точно не Рената!

— Может, не стоит нам говорить об этом здесь…

— Тогда где?

— Может, встретимся и…

— Да, конечно. — Я фыркнула. — Конечно. Мне просто нужно дождаться твоего звонка. Более того, готова спорить — ты собирался позвонить мне в самое ближайшее время, не так ли?

— Если уж на то пошло, да.

— По правде говоря, Дэн, мне было все равно, позвонишь ты мне или

нет. После воскресенья я об этом не думала. Хватало других забот. Но, как выясняется, ты переспал со мной, вычитав в этой говенной книжке, что уложить меня в постель — пара пустяков… Получается, что ты еще более мерзкий слизняк, чем я себе представляла.

— Я ведь говорил тебе, что книга ей не понравилась! — встрял Флейшман.

По какой-то причине эта фраза окончательно раскрыла мне глаза.

До этого момента я набрасывалась главным образом на Дэна, вероятно потому, что питала к Флейшману гораздо более сильные чувства. А теперь наконец-то поняла — он меня предал. Сердце защемило. Он выставил меня напоказ, предал. Хуже того, превратил в посмешище шесть лет нашей дружбы.

Я набрала в легкие воздуха, чтобы продолжить, набрала много, потому что собиралась говорить и говорить, и воздух этот оторвал от задней стороны зуба непрожеванный кусочек суши, который закупорил мне дыхательное горло. Диафрагма судорожно сократилась, но воздух перестал поступать в трахею.

Я замахала руками. Поначалу никто ничего не понял. Прекрасно. Кусочек суши, перекрывший дыхательное горло, и последовавшая за этим смерть от удушья выглядели бы достойным завершением всех моих злоключений на этой неделе.

На лицах, обращенных ко мне, уже отражалось недоумение.

— Что такое? — спросила Алекс.

Мои руки продолжали дергаться, а двое мужчин и женщина — таращиться на меня. Может, они решили, что у меня апоплексический удар, но я не сомневалась — мое лицо не краснело, а синело.

Алекс схватила меня за руку.

— Господи! Она задыхается. Нужна помощь.

От этих слов настроение у меня улучшилось, пусть и я боялась, что они станут последними, услышанными мною на этой стороне вечности. Причем, хотя кому-то это и покажется странным, той самой, которой я отдавала предпочтение.

Флейшман подскочил ко мне, принялся хлопать по спине. Сильно. На случай, если вы не знаете: когда вы не можете дышать, удары по спине не помогают.

— Подожди! — воскликнул Дэн. — Так нельзя.

Само собой.

— Вспомнила! — Алекс оттолкнула Флейшмана. — Ее нужно схватить вот так.

И обхватила меня сзади, как тряпичную куклу.

— Точно, — одобрил ее действия Дэн. — А теперь нажимай на диафрагму.

— Кулаками! — уточнил Флейшман. Все вдруг вспомнили уроки по оказанию первой помощи.

Алекс в точности следовала их указаниям: сжав пальцы в кулаки, вдавила их мне под ребра. Руки у нее были на удивление сильными. Я буквально услышала хлопок, с которым кусочек суши вылетел из моего дыхательного горла, чтобы благополучно приземлиться в миску с супом, которая стояла перед

Дэном.

В моей жизни неприятных моментов хватало, даже с лихвой. В двенадцать лет в летнем лагере, во время похода на велосипедах у меня начались месячные, так кровь на седле мне поминали до конца смены. Собственно, все первые восемнадцать лет жизни слились в один неприятный момент. Но залепить дыхательное горло куском суши во время интервью с автором статьи «Поднимая волну», да еще на глазах двух своих бывших любовников… это тянуло на рекорд. Не только Дэн и Флейшман вытаращились на меня (на самом деле Дэн смотрел в миску с супом), но все посетители ресторана. Стояла полная тишина. Если не считать плеска в бассейне с золотыми рыбками.

Трудно вернуть себе чувство собственного достоинства после публичной регургитации, но от моего достоинства и так уже мало что осталось.

А вот Алекс радовалась, как дитя.

— Господи! — воскликнула она, сияя как медный таз. — Сработало! Я спасла тебе жизнь!

Я пробормотала слова благодарности. Действительно была благодарна. Но при этом хотела поскорее убраться отсюда.

— Надеюсь, я смогу вставить этот эпизод в статью! — добавила она.

Я схватила сумочку. Считайте меня трусихой, но я не видела необходимости в продолжении ленча. Единственная «волна», которую я могла «поднять», уже разошлась по поверхности супа в миске, что стояла перед Дэном.

— Думаю, мы продолжим наш разговор в другое время.

Брови Алекс изогнулись.

— Ну хорошо… — В голосе слышалось разочарование. Она хотела, чтобы я вернулась за столик и до конца ленча славила ее героизм.

Пожалуй, все было сказано.

За исключением одного, и я хотела заявить об этом публично.

Я протиснулась мимо Флейшмана, встретилась взглядом с Дэном Уитерби.

— К твоему сведению, Дэн, твой новый клиент, этот новый Ник Хорнби, считает тебя сандвичем с копченой колбасой!

* * *

По пути на работу со мной случилась еще одна беда: я полностью утратила силу воли. Уже миновала «Империю еды», потом вернулась, а через две минуты вышла из магазина с двухфунтовым пакетом «М&М». На тротуаре бесстыдно разорвала пакет зубами, отчего цветные конфетки, как конфетти, посыпались на асфальт. Отправила в рот полную пригоршню, с трудом подавив желание высыпать в рот весь пакет.

Когда вышла из лифта, временная секретарь-регистратор указала на стойку с ячейками для сообщений:

— Вам тут много чего прислали.

Все сообщения были от Уэнди. «Оставила тебе голосовую почту». «Где ты?» «Встречаемся в 3 на с-в углу 96-й и Бродвея».

Я застонала и отправила в рот очередную пригоршню «М&М». Охота за квартирой. Общение с техниками-смотрителями или, того хуже, с агентами по торговле недвижимостью. И когда только закончится этот день?

— Как прошло интервью? — полюбопытствовала Линдси. Она стояла у гудящего ксерокса.

Я пробормотала что-то неопределенное и проскочила мимо.