Розы для богатых
Шрифт:
Она почувствовала себя юной и глупой и заерзала в кресле.
– Вы надо мной смеетесь.
– Что вы! Я никогда этого не делаю. Я люблю амбициозных женщин. Я их не опасаюсь. Я считаю их очень интересными и волнующими. Моя жена – упокой, Господи, ее душу – очень любила хлопотать на кухне. Она превосходно готовила тушеную баранину по-ирландски и фаршированную индейку, но она была такой скучной, дьявольски скучной...
Отэм пыталась сдержаться, но не смогла и расхохоталась над его неожиданной откровенностью.
– Извините, – сказала она тут же, – я не хотела смеяться.
– Отлично. У вас хороший честный смех,
Тревожный звоночек зазвенел у Отэм в голове, и она напряглась. Не горячись, держи себя в руках, уйми свою паршивую вспыльчивость.
– А обед имеет отношение к тому, получу ли я эту работу?
Он твердо посмотрел ей в глаза и сказал спокойным, ровным голосом:
– Самое непосредственное. Если вы согласитесь на эту работу, то вместе с ней вы получите и квартиру. Очень милая квартира, и очень милый автомобиль. И чертовски милая сумма на расходы. Я буду руководить вами и сделаю из вас лучшую деловую женщину. На это потребуется время, и нам обоим предстоит хорошенько потрудиться.
– Вы часто так поступаете?
– Только когда вижу женщину, которая мне интересна и обладает потенциалом. Это не просто секс, хотя хороший секс играет здесь огромную роль. Мне нравится взять красивую женщину и превратить ее в то, чем она без меня не смогла бы стать. Я, разумеется, дам вам время, чтобы получше узнать меня. Когда я был моложе, я был похож на дикого быка, хотя со временем успокоился. Я наблюдал за вами в течение года, но ждал. Даже когда вы улыбались, вы были так печальны. Я хотел дать вашему сердцу время исцелиться. – Он постучал пальцем по папке. – Вы молоды и неопытны. Я подожду, пока вы будете готовы.
– А вам не кажется, что вы ставите телегу впереди лошади? Разве вы не должны сначала угостить меня вином, потанцевать со мной, а потом делать предложение?
– Обыкновенно да. С другой стороны, большинство женщин не столь непонятливы. Они не спрашивают, каковы мои намерения, когда я просто приглашаю их пообедать. Вы задали мне вопрос, и я вам честно ответил.
Отэм провела пальцем по кожаному подлокотнику кресла и почувствовала, что ее оставляют силы. Она вспомнила о Брайане и о той ночи, когда она продала свое тело за двести долларов. Тогда она думала, что то был единственный путь. Сейчас она в этом сомневалась. После ночи с Брайаном Отэм ощущала острый стыд, словно она вся вымазана в грязи.
Сейчас обстановка была совершенно другой, роскошной, хотя речь шла все о том же. Цена будет выше, но ей все равно придется продавать свое тело.
– Для меня важно чувствовать себя свободной и не быть на чьем-либо иждивении, мистер Мэрфи. Я не думаю, что мне понравится быть содержанкой – любого мужчины.
Он потрогал ямку на подбородке и с интересом посмотрел на нее:
– Я не до конца уверен, но мне кажется, что я сейчас был отвергнут.
Она кивнула.
– Очень плохо. Я не могу назначить вас поставщиком, Сью Энн. Вы еще не готовы и без необходимой помощи попросту сломаете себе шею. – Мэрфи поднялся с кресла и протянул ей руку. – У вас это займет больше времени, но я думаю, что в конце концов вы добьетесь того, чего хотите.
Его
– Я еще не уволена?
– Конечно, нет. Я не стану увольнять женщину за то, что она отвергла меня. – Он чуть сжал ее руку. – Вы мне нравитесь и восхищаете меня, Сью Энн. Если вам когда-нибудь что-то понадобится или возникнут проблемы, вы можете обратиться ко мне.
– Отэм, – сказала она. – Некоторые зовут меня Отэм.
– Да, я знаю.
– Естественно. – Она встала с кресла и посмотрела на Мэрфи.
Он стоял опираясь на край своего стола, сложив руки на мощной груди. Лицо его было спокойно, взгляд внимателен. Все притворство ушло, и в его глазах читалось откровенное желание. Внезапно Отэм остро почувствовала, что она женщина. Это ощущение наполнило ее пьянящей силой, и она поняла, какую власть могла бы иметь над этим большим могущественным ирландцем. Если бы она сейчас подошла к нему, перед ней открылись бы бесчисленные двери – до тех пор, пока он не нашел бы себе новую пассию.
Секс, решила она, был игрой, в которую играют мужчины и женщины. Я Тарзан, ты Джейн. Покачайся со мной на моей лиане. А после того как я уложу тебя на постель в моей хижине, я принесу тебе самые лучшие бананы в джунглях. И Джейн хихикает, и прыгает, и бьет в ладошки от радости. До тех пор, пока бананы не закончатся.
Сейчас Отэм не боялась Ллойда Мэрфи, ее не страшило его высокое положение. В этот момент он был уязвлен, а за ней оставалось право выбора.
– До свидания, – сказала она. – Хотя я и не получила место, это была исключительно содержательная и полезная беседа. Благодарю вас.
Он разжал руки и встал в полный рост.
– С вашими волосами вам никогда не следует носить ничего, кроме черного.
– Ах эти ирландцы! Все они такие льстецы.
У него на лице уже снова была маска, и он опять стал холодным дельцом, пытающимся провернуть сделку.
– Подумайте о моих словах, Отэм. Столько денег, сколько вам понадобится. Все, что вы захотите. И я обещаю: секс будет великолепным.
– Ничуть в этом не сомневаюсь, мистер Мэрфи. Совершенно не сомневаюсь. Ваше предложение очень щедрое, но мне, сказать по правде, не нужны бананы. От них очень быстро толстеешь.
Она повернулась и вышла, а он смотрел ей вслед, озадаченно приоткрыв рот.
Вырвавшись из анфилады кабинетов, в которых сидели его секретари, помощники и заместители, Отэм кинулась к лифту, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, спустилась на первый этаж, выскочила из кабинки и промчалась сквозь толпу покупателей в отдел дамского белья. В ответ на вопросительный взгляд Мэгги она только мотнула головой и с остервенением взялась за свою работу, мысленно поблагодарив Мэгги за то, что та не стала приставать к ней с расспросами. Что она могла ответить? «Место будет мое, если я соглашусь спать с Ллойдом Мэрфи».
Весь день Отэм работала со все нарастающим чувством горечи и отчаяния. Она испытывала горькую злость в отношении Ллойда Мэрфи, потому что он обладал властью дергать за ниточки по своему желанию, а отчаяние захлестывало ее оттого, что прошедший год оказался совершенно потерянным. Она не продвинулась вперед, она так и осталась простым клерком. Четыре прибавки к жалованью, с тех пор как она начала работать, – и все равно она осталась такой же мелкой служащей, ожидающей похвалы и очередной пустячной прибавки.