Рубин Good
Шрифт:
Народ заворожено молчал, остро чувствуя, где находиться его место. Даже возле сортира стало внезапно тихо, как на похоронах. Говночерпии мигом покидали в стороны лопаты и с откровенным любопытством повылезали наружу.
Заодно с говночерпиями приумолкли тучи мух, а также женщины, дети и собаки. Вся замерло, в ожидании явного мирового потопа. Только Рубин весьма снисходительно оглядел уважаемого лорда с головы до пят. Оглядев его вновь, он тотчас уразумел, что этому человеку можно только глубоко посочувствовать, ибо жестокая феодальная действительность наложила на него свой
"Этот аристократ долго не протянет, - после трагической паузы решил Рубин.
– Как правило, такие люди гибнут случайно, в борьбе за личные привилегии с дорогими соседями.
– Господа народ!
– продолжил тем временем лорд Геррион, сверкнув на Рубина циничными очами.
– Господа Чернь и господа Никто! Я желаю выяснить у вас один единственный вопрос, а именно: какого черта, какого рожна, какого хрена, собственно, вам всем надобно, дармоеды навозные?!
Дармоеды навозные буквально остолбенели на месте, переваривая оскорбления вместе с угрюмой тишиной.
"Похоже, здешний люд не знаком с элементарным чувством самоуважения...
– глубокомысленно рассудил Рубин.
– Вероятно, средневековая публика не ведает что такое самоуважение в принципе. Этим дремучим людям главное выжить, а с самоуважением пусть помирают дворяне, если, конечно, им делать больше нечего".
– Итак, я повторяю свой законный вопрос!
– теряя терпение, громогласно заявил лорд Геррион.
– В чем, собственно, дело?!
Нужно было что-то ответить. Вот Рубин и ответил. Он ненавязчиво справился о том, что именно подразумевал многоуважаемый сэр, употребив к собравшимся людям термин дермоеды навозные и прочие оскорбления?!
– Да!..
– немедленно подхватил Дафни из Нидерландов.
– Что же, в самом деле, хотел сказать нам почтенный лорд, осквернив свой рыцарский язык столь непотребными словами?! Тем более что все люди на земле являются детьми божьими! Они слеплены по образу и подобию того, кто придумал весь этот дивный мир! А посему негоже благородному господину говорить о подобиях и образах божьих в таком скверном тоне...
– Ах, вот оно как...
– холодно обронил лорд Геррион.
– Тогда я не стану учитывать нанесенный моему имуществу ущерб! Я не стану разбираться с тем, кто из вас прав, а кто нет! Меня это не интересует!..
– А что вас вообще интересует, сэр?!
– насмешливо осведомился Рубин у лорда Герриона в столь драматичный момент.
Замок оцепенел намертво. Казалось, сама тишина зазвенела вдруг от дикого напряжения, ибо такая неслыханная дерзость была здесь в диковинку.
– Так мы не слышим ответа, сударь?!
– громко произнес Рубин.
Повернувшись на ясный голос, его светлость лорд Геррион несказанно удивился. Он нахмурил высокородное чело и смерил Рубина цепким взглядом вседержителя человеческих судеб. Этот взгляд не предвещал ничего хорошего.
– Итак, для тех, кто так ничего и не понял, я специально разъясняю!
– казалось, высокий голос стопроцентного феодала поднялся до размеров церковного хорала.
– Я не буду разбираться с тем, кто из вас прав, а кто виноват! Однако все наемники, участвующие в бессмысленной
Фраза прозвучала весомо. Чтобы усилить акцент между хозяйским порядком и наказанием, лорд Геррион взглянул на Рубина с кривой усмешкой.
– Что касается остальных...
– твердым тоном отчеканил он.
– Так вот, остальная шваль получит уютный каземат со всеми полагающимися удобствами. Я почти не сомневаюсь, что пятьдесят футов в длину и столько же в ширину придется вам по вкусу!
– Да здравствует справедливый британский суд!
– тотчас же выкрикнули говночерпии.
– Самый человеколюбивый суд на Земле!
– Да здравствуют британские судьи!
– тонким голоском подхватил Дафни из Нидерландов.
– Самые человеколюбивые судьи в мире!
Как бы в подтверждение истинной британской гуманности Дафни из Нидерландов крепко врезали в зубы и бесцеремонно поволокли в каталажку. За ним смачно врезали тем, кто намеревался открыть свою большую народную пасть и продолжить дебаты о праведных законах и равноправии. Потом потащили Рубина, Али Ахмана Ваххрейма и превеликую массу посторонних зевак. Их погнали всем скопом, без особых пререканий. Тем более что вооруженная челядь лорда Герриона подбадривала их что есть духу...
Эпизод пятнадцатый,
где популярно доказывается, что некоторая перемена обстановки еще никому не повредила, ибо свежие впечатления способствуют не только активному познанию мира, но и действует на нервы самым умиротворяющим образом.
Скоро выяснилось, что находиться в сырых застенках замка его светлости лорда Герриона можно без особых осложнений, правда, располагая исключительно недюжинным запасом здоровья и тремя тоннами подкожного жира.
К сожалению, жирок на теле Рубина совершенно отсутствовал, а вот здоровьем Бог не обидел. Вместе с крепким запасом здоровья Господь наделил его смекалистыми мозгами, природным любопытством, непоседливостью и муравьиной склонностью к трудолюбию. Вооруженный этими превосходными человеческими качествами сверх всякой меры, Рубин скрупулезно обследовал каземат. Он изучил его вдоль и поперек, включая каждый уголок и трещины на стенах, но выходного отверстия нигде не наблюдалось. Разве что массивная и наглухо запертая дверь напоминала о свободе.
В свете единственного факела, отбрасывающего багровые отблески пламени, темница выглядела особенно колоритно. Она казалась подземной обителью неизвестной расы, от которой не осталось ничего путного, кроме глиняного свода и горстки чумазых бездельников.
– Надо же было выжить в норманнском плену, чтобы попасть в лапы высокородного английского разбойника, - не без горечи обронил кто-то.
Факел оставили намеренно, с жестоким умыслом. Прежде чем удалиться, Рыжий Ливси из Йорка собственными руками запалил его перед озабоченной физиономией Рубина и с большим чувством юмора заключил: