Рубин Good

Ли Андрюс

– Всыпьте ему хорошенько!
– сердито сказал Али Ахман Ваххрейм.
– Только японца не заденьте! Тут он где-то схоронился, узкоглазое дитя востока!

Когда стало тихо, общество разделилось на два лагеря. Одни смиренно провозгласили, что на все есть воля божья, а раз оно так заведено, то нет ничего более святого в жизни всякого верующего человека, чем принять сию божественную волю как должное.

Другие подтвердили слова Рубина о том, что Господь Бог дал человеку разум не затем, чтобы он терял его по каждому пустяку, а затем, чтобы

человек сам искал выход даже тогда, когда выход ведет на край пропасти...

– Тоже неплохие слова, - молвил откуда-то из темноты Дафни из Нидерландов.

– Друзья мои!
– сказал в этот исторический момент Рубин.
– Мы не первые, кто попали в кутузку! Более того, за нами придут другие! Я знаю это, ибо будущее лежит предо мною, как открытая книга! Наша задача - быть мужественными! Мы не должны сгнить тут заживо, ибо потомки не простят нам этот грех! Лучше умереть в неравном бою, пытаясь сокрушить лютых врагов, чем покорно признать собственное бессилие!

– Я не возражаю, - кротко сказал Дафни из Нидерландов.

После горячих дебатов, в камере наступило некоторое затишье. Затишье изрядно давило на мозги. Оно давило не хуже низкого каменного свода и могучих стен, поэтому была принята единогласная резолюция, а именно: выламывать дверь к чертовой матери и пробиваться наверх - к солнцу, лишь бы вновь почувствовать себя свободными людьми, а не мертвыми душами... Аминь...

Эпизод семнадцатый.

Здесь читатель узнает, что его величество Случай возникает не только в легковесных романах, но и в сугубо конкретной реальности.

Помощь пришла неожиданно, как и полагается всякой нежданной поддержке. Она возникла на третьи сутки мучительного поста, когда муки голода и тщетные попытки выбить дверь практически низвели арестантов до уровня животных. Вначале прозвучал тихий шорох осыпающейся земли, потом уверенное постукивание железной кирки и дивные звуки упавших камней. Наконец, возник микроскопический источник света и обнаружилась большая дыра в стене.

– Если я не ошибаюсь, - тихо молвил Дафни из Нидерландов, - к нам прибыли гости.

– Не гости, а гость, - сердито раздалось в ответ. Из дыры показалась грязная лысина таинственного землекопа.

– Чисто крот, - заворожено сказал кто-то, когда физиономию нового персонажа удалось разглядеть немного получше.

Сразу бросалось в глаза, что физиономия обладает изумительным красным носом. Этот "клубень" ярко выделялся даже в потемках. Его окучивала парочка проницательных гляделок, сверкающих как два брильянта в ночи.

"Да с такими прозорливыми очами любой человек может пройти сквозь землю запросто, словно острый нож сквозь масло", - сходу подумал Рубин.

Что при этом подумал неизвестный землекоп - никого не касалось. Его суровый лик, обрамленный густыми клочьями черной бороды, ничего не выражал. Со стороны могло показаться,

что в камеру проник законченный псих, обладающий всеми причудами первого пещерного человека. Этот человек имел уникальный орган обоняния, крепкую черепную коробку и сдвоенный снайперский прицел на месте пылающих глаз.

– Ты кто?!
– чуть охнув, спросил у него Рубин, когда один из тяжелых стеновых блоков рухнул ему прямо на обувку.

– Я местный землекоп...
– вполне вежливо ответил ему незнакомец, приподнимая над головой масленую лампадку.
– Я тут, можно сказать, отродясь ползаю. А вот вы кто такие будете и чего здесь забыли?

– Мать твою за ногу, землекоп, я человек, разве ж не видно!..
– скривившись от боли, воскликнул Рубин. Он плюнул на упавший камень и снова повторил, что он есть homo sapiens, а не бездушный памятник, на стопы которого можно сбрасывать стопудовые глыбы.

– В подобном сумрачном помещении не то что каждого приличного homo sapiensа, овцу божью - и ту не разглядишь, - меланхолически прозвучало в ответ.

Землекоп протиснулся в отверстие и встал во весь рост. Затем с большим интересом осмотрел тюремную публику, поочередно приближая тлеющий огонек лампадки к лицам опухших от голода людей. Потом произнес следующую сакраментальную фразу:

– Вообще-то мне надобен был граф Роберт Гендальф Майелский, по прозвищу Гроза Мамелюков. Есть здесь такой уважаемый сэр?

– Откуда в этакой уютной обстановке взяться сэрам, - вполне резонно ответствовал ему Рубин. Он многозначительно обвел рукой обширный каменный мешок и коротко добавил: - Кроме нормальных узников совести, тут больше никого нет.

– Восемнадцать лет...
– глубоко вздохнул землекоп.
– Целых восемнадцать лет и три долгих месяца кряду, я рыл сюда тоннель, в надежде узреть и спасти своего дорогого хозяина. И вот такие новости - вместо почтенного сэра Роберта Гендальфа Майелского я вижу пред собою жалкую кучу оборванцев и одного откровенного идиота!

Рубин недовольно нахмурился.

– Я не виноват в том, что время рождает одних и тех же героев...
– с обидой в голосе отозвался он.
– Хотя, не скрою, по мне, так лучше быть откровенным и легкомысленным идиотом, с благоразумной искоркой в глазах, чем серьезным господином с безупречным сумасшествием в голове.

– Так-то оно так...
– сердито буркнул землекоп, недовольный тем, что ему так ловко перечат.
– Но мне бы не хотелось встречаться ни с благоразумными идиотами, ни безупречными сумасшедшими. Мне всего милее нормальные люди, поскольку истинное здравомыслие держится на здоровом образе жизни, а не на пустых пререканиях.

– Странные мысли для человека, ползающего под землею в поисках своего господина...
– иронично произнес Али Ахман Ваххрейм.

– Ничуть, - мудро ответил подземный житель.
– Лучше иметь в голове четкую цель, и стремиться к ней из последних сил, чем праздно сидеть на одном месте.