Рубин Good
Шрифт:
Народ на площади рьяно поддержал его криками. Публика не привыкла к подобной смелости и восторженно приняла выступление гиганта.
– Давай-давай, смельчак!
– орали из дальних и ближних рядов.
– Скажи еще что-нибудь! Скажи! Не жалей сил, парень, ибо больше они тебе не понадобятся!
– Ха-ха-ха!
– Обрубите парню конечности, иначе с его весом он никогда не поднимется на облака!..
– Передавай наши приветы созданиям небесным, если увидишь их удивленные лица!
– неистово вопила прочая голытьба.
– Им наверняка будет интересно узнать, как ты очутился на небесах, а не в аду!
–
Маленький Джон свирепо бычился в ответ. Потом жирный палач из Ноттингэма выбил скамейку из-под ног здоровенного англичанина, и огромные говнодавы великана повисли между небом и землей.
Это был ужасный момент. Физиономия Маленького Джона страшно побагровела. Он дернулся несколько раз, словно могучий кабан, подвешенный над жгучим пламенем бесовской жаровни, и попытался в последнем усилии разорвать тугие кожаные ремни, перетянувшие его большое тело крепкими узлами.
"Это конец", - подумал Рубин.
Но это был не конец, ибо первыми не выдержали мучительной пытки глаголь и веревка: сначала покосилась виселица, она заваливалась медленно и тихо, словно в сказочном сне, преисполненном высочайшими вердиктами о помиловании. Затем, негромко, но явственно затрещала веревка, готовая лопнуть от непомерного напряжения.
"Похоже, полтора центнера натурального английского мяса не так просто отправить на тот свет", - обрадовано подумал Рубин.
Тогда засуетился палач из Ноттингэма. Извергу не пришло в голову ничего путного как подпереть виселицу собственным задом. Однако задница у злодея оказалась сродни знаменитому английскому пудингу. Как ни старался мучитель, но громадный корпус Маленького Джона с невероятной силой повлекло обратно на грешную землю.
Толпа буквально обмерла на месте. В наступившей тишине громкое падение рухнувшего глаголя показалось Рубину адским взрывом. Бухнувшись набок, виселица с дьявольским грохотом проломила дощатый помост и застыла вывернутыми останками наружу.
Следующий казус произошел уже с помостом. Под тяжестью осужденных, сооружение медленно сместилось на три фута влево, после чего твердо въехало угловой частью в бездонный котел с черной наваристой смолою*. Получив гулкий удар в бок, котел опрокинулся наземь, выплескивая под ноги горожан кипящее варево. Пламя костра тотчас же устремилось вслед за черной жижей.
Разобравшись в чем дело, публика сыпанула кто куда. В суматохе никто не заметил, как ярко вспыхнул возок с золотистой соломой. С возка огонек смело перекинулся на бочонки, аккуратно расставленные возле таверны "Старого ветерана из города Бостон", потом бойко охватил само питейное заведение и шустро ринулся дальше, расползаясь по улицам и дворам с необычайной охотой.
Что творилось на местах для почетных гостей славного города Ноттингэм, Рубин не удосужился рассмотреть. Едкая дымовая завеса, пепел и гарь поднялись к самому поднебесью, накрывая крыши домов сплошным беспросветным саваном. Через миг, кругом уже бушевало пламя, тоскливо выли собаки, жутко ревела скотина, испуганно голосили бабы и ребятня. Затем, Рубин почувствовал, как чьи-то быстрые руки ощупывают его со всех сторон, а потом из копоти, дымы и грязи прозвучал один единственный вопрос:
– Жить желаете, сударь?!
– Желаю!
– коротко отрезал Рубин.
– А зачем?
– вполне резонно прозвучало следом.
– Чтобы мстить угнетателям всех европейских стран и вершить
– скороговоркой выпалил Рубин.
Ответ являлся образцом для подражания. После такого ясного отклика нормальные люди обычно дополнительных вопросов не задают. Спаситель Рубина оказался вполне нормальным человеком. Не прошло и минуты, как бывшие гребцы снова были свободны. Последним, кто вновь почувствовал избыток воли, оказался Маленький Джон. Когда его большие мозолистые ладони содрали петлю на шее, над площадью славного города Ноттингэма прогремел его громогласный голос:
– Будь ты проклят, шериф ноттингэмский! Вместе с твоим собачьим выводком!
Гигант не на шутку разошелся, однако отвечать за поступки Ральфа Мурдаха пришлось жирному палачу из трижды гребанного города Ноттингэма. Валяясь в полуобморочном состоянии, он даже не понял, за что его так истово пинают в тучную область раздобревшего брюха и необъятной задницы.
Когда содрали багровый колпак палача с головы ноттингэмского злодея, тотчас выяснилось, что этот обожравшийся экзекутор имеет вполне приятную наружность. Именно за этот прискорбный факт, ему еще и еще разок хорошенько врезали промеж глаз и только после этого резко взяли себя в руки.
– Мы все-таки не звери...
– шумно выдохнул Маленький Джон, с невыразимым удовольствием пиная палача в раскоряченный зад.
– Мы - нет!
– веско присовокупил Али Ахман Ваххрейм, шумно всаживая свой грязный башмак в поясницу опухшего изверга.
– Но око за око, а зуб за зуб, иначе нас будут вешать бесконечно!
Город тем временем охватила паника. Пламя медленно, но верно охватило всю центральную часть Ноттингэма и принялось расползаться в разные стороны с угрожающей скоростью, пока клокочущий ураган не поднялся к самым облакам. Из дыма выбегали ополоумевшие люди, собаки, домашняя скотина и протрезвевшая солдатня Ральфа Мурдаха.
Людей и живность, разумеется, не трогали, а солдатне шерифа успевали давать по загривкам.
Потом ринулись к спасительным воротам, повсюду натыкаясь на брошенные манатки, утварь и почерневшие остовы построек. В общей давке Рубин вспомнил о своем дальнобойном луке и почти мимоходом подхватил его на руки. Остальные похватали то, что попало под руку.
Пока искали выход, пламя разгоралось все больше и больше, разбираясь с городом бесцеремонно и жестоко. В такой обстановке двигались скопом, плотной группой, не шаря глазами по сторонам. Ловили каждый глоток живительного воздуха. Впереди шагал Ангел-Спаситель. В кромешном аду "Ангел" продвигался уверенно, как у себя дома. Не успели оглянуться, как выскочили прямиком к выходному отверстию из чумового города. Однако тут находилась несметная толпа стражи, так что пришлось отступить обратно в дым.
– Все за мной!
– прокричал Ангел-Спаситель и повёл людей в самое пекло, то и дело подбадривая бывших висельников красноречивыми народными матюгами.
Таким образом, умудрились воротиться к обгоревшему помосту на площади, обходя лобное место с подветренного края, и очутились в дверях таверны "Старого ветерана из города Бостон". Вывеска еще держалась, покачиваясь над обугленной дверью, словно адское лезвие гильотины. Сбоку шумно трещали какие-то догорающие строения, окруженные булькающей смолой, дымил возок с черными останками соломы, ярко горели виселицы.