Руфус Рисс, ненависть к чаю и не только
Шрифт:
– И это все, что ты припас для меня, несчастный некромант!?
– Рявкнул в ответ бог, отбивая мой магический снаряд лезвием топора и направляя его ввысь, заставляя того удариться об купол пространства. И вновь, по нему прошлась крайне опасная рябь, возможно грозившая нам скорым крахом всего купола.
– Жалкие фокусы! Прими хотя бы свою смерть достойно… И не позорься.
– От тебя и достойную смерть? Не смеши меня, Клаус. Даже мухам жаль погибать от твоих ударов.
– В этот раз, взмах топора срезал мне часть волос, но взамен я успел ослепить Кулсана, взорвав перед его глазами небольшую Нагасаки, что потребовала действительно много усилий. Бог взревел, махая рукой так, словно пытаясь вырыть себе глаз - Эй, я даже не думал, что этрусские боги подрабатывают парикмахерами, но даже в этом ты плох.
– Ррр… Ты так отчаянно ищешь смерти!? Или кто-то, из всех твоих
Кулсан умел телепортироваться, нагло игнорировал большинство моих атак, а также полностью отсек от меня остальных, что оказались полностью бесполезны. Лишь часть моих снарядов, могла оставить в теле бога след. И на подобное, мне требовалось вкладывать куда больше сил, чем я привык. И совсем больно было видеть, как Кулсан умудрялся парировать их, направляя вверх, где их встречал купол. У меня не было никакой надежды, кроме Люсиль, потому я постепенно подбирался к кресту, надеясь что именно он сковывает силы высшей вампирши, но рассчитывать на то, что она сможет помочь мне… Мне чертовски не хватало уверенности в моем плане. Но в тоже время, резкие удары Кулсана становились все точнее, а щит был полностью бесполезен против них, не выдерживая грубой божественной силы. Разве что, он мог позволить мне прожить несколько секунд дольше, если топор наконец попадет, и бог решит вырвать мне кишки. Так что же делать? Я действительно ощущал смерть, идущую прямо за собой. Это не было похоже ни на одну из ситуаций, с которыми я сталкивался до этого. Никакой надежды, никаких возможностей… Лишь безумный, израненный бог, до смерти которого не хватило лишь одного властного удара в самое сердце, и один некромант, что уже запинался о свои ноги, и с тревогой смотрел на потолок, что вот вот готовился обрушиться на нас. Ему то это будет ни почем, а меня… Либо убьет осколками, либо сократит возможности для перемещения и укрытий, из-за которых я сейчас и живу. И это я молчу про возможность обрушения пола, которое грозило автоматическим поражением, а соответственно и смертью вашего покорного слуги.
С каждой секундой становилось все хуже и хуже, но хорошие новости уже наблюдались. Я был уже прямо около креста, готовясь к крайней степени отчаянному поступку, что скорее всего, принесет мне столько боли, что это будет последним воспоминанием в моей смертной жизни. Но больше… У меня вариантов не было. В руках зрел самый сильный выстрел, который я мог заготовить, я отдал в него абсолютно все силы, абсолютно все… что у меня было и скорее всего будет в ближайшее время. Эмоции, мысли, желания и цели, стражи, сомнения… Все, что составляло мою душу и сознание. Кожа на пальцах обгорала, тело словно оказалось возведено на курок, я сжался как пружина, ожидая, пока ослепленный в очередной раз Кулсан, окажется прямо передо мной, в очередной раз попытавшись разрубить на части. И бог действительно сделал то, о чем я думал, возникнув в нескольких десятках сантиметрах от меня, с вознесенным топором.
На удивление, в этот раз без всяких слов, я был вымотан, он, кажется, близок к смерти… Но так или иначе, мы оба знатно устали друг от друга. Мой выстрел и вправду был самым сильным, что я когда-либо творил. Меня отбросило назад, прямо в крест, сбив того с своего места и уронив нас обоих на пол. След от выстрела оставил в пространстве необратимую рану, через которую медленно капал чистый имматериум, что разъедал основу этого мира. Магический выстрел, похожий на падающую звезду, с звоном ударилась в топор Кулсана, сломав несколько лезвий и казалось, должен был насквозь пронзить сердце… но как и многие прошлые, он лишь отлетел вверх, ударяясь об купол и сотрясая его. В руках бога остались раскаленные до бела остатки топора… В моих руках мелькнул крест, выставленный вперед, в качестве отчаянной защиты. Проиграл. Это был конец.
– Как же жалко видеть это… Ты доставил столько боли мне, столько проблем Прометею… И вот, ты умираешь.
– Кулсан, одним ударом пробил надвое распятие, безжалостно вонзившись остатками топора мне в живот и грудь, потроша плоть. Еще никогда я не чувствовал… и попросту не мог ощутить этой боли, что сотрясла целый мир передо мной. Этой отвратительной, пронзающий боли, что содрогнула всю суть моего бытия, но при этом не убила, я не ожидал, не мог ожидать, не мог поверить.
– Умираешь… Так просто, так позорно, и прямо на глазах твоих смертных друзей.
Мое тело было бесцеремонно поднято над землей, заставляя биться в агонии. Острые, стальные лезвия, продолжали медленно разрывать живую плоть, проливая на пол мою кровь, которая уже ни на что не могла повлиять или спасти. Сознание барахталось в отчаянных конвульсиях, пытаясь родить хоть одну мысль, хоть одно не рефлекторное действие или хотя бы, отключиться, дав умереть. Но все, на что был способен некогда мой острый ум, это испытывать боль. Но к сожалению, и это даже не было самым худшим… Я знал, что умру, знал что
Люсиль не смогла прийти в себя, Бревси и Андрий смотрели на меня с сожалением и испугом, тот страх в их глазах, тот ужас и осознание, что все кончено. Я подвел их… Не смог спасти, оказался слаб, был не в силах вызволить их из такой… дурацкой и простой ловушки. Перед глазами все начало плыть, заплясали белые огни… Кончено, все было конечно. Нет больше ни планов на отпуск, ни Гелии, ни проблем… Все закончилось, острые лезвия стальной звезды пробили тело насквозь, под смех Бога, который горделиво нес меня все дальше, волоча к барьеру, словно добычу. Какой же он был жалкий… какой ничтожный, раз радовался смерти обычного смертного чародея… Во мне зрела ненависть, но разум отмирал, под текущие ручьем слезы, смешанные с кровью внутренностей, под нескончаемый боль и ужас, постигший каждый сантиметр моего тела. Я… Впервые умирал, если можно так сказать и выразиться. В моей жизни, так плавно протекающей перед глазами, не было таких моментов, не было ничего подобного. Всегда был иной путь, выход… Который я мог найти и находил, из-за чего раз за разом выживал. Я не был беззащитен, не был бесполезен или ничтожен, ни перед кем не лил слез. Никогда еще мои руки не болтались столь безвольно, свисая со стали, которая продолжала насаживать меня все глубже и глубже, будто ей вовсе не было конца. Кровь покидала меня окончательно, мой взгляд тускнел. Так много силы вокруг… И я не был способен использовать ее, не был способен убить Бога, даже такого жалкого и ничтожного, как Кулсан. Риск не оправдался, навсегда перечеркивая мое имя средь страниц истории. Именно такие мысли рождались в больном сознании умирающего, в моем собственном сознании, некогда счастливым и живым. Пока его не обняла внезапная песнь, так чарующе и непринужденно сжирающая меня целиком, не оставляя для Прометея и Кулсана ни кусочка.
Я не видел, не мог потрогать или почувствовать, но мое сознание, объятое этой пленительной музыкой чистого безумия, выдвинуло лишь единственную теорию, которая признаться, заставила меня улыбнуться, на секунду заставляя Кулсана застыть, видя как лишь секунду назад мертвый труп, насмешливо играет уголками рта, покрытого кровью. Из последних сил закатив голову, я увидел то, что мечтает лицезреть в своей жизни любой маг. Объятия Сияния, несущиеся ко мне волнами безумия, хаоса, и таких прекрасных снов, добрых, светлых снов…
Дальнейшее написано исключительно со слов Люсиль, которая единственная смогла сохранить свой рассудок, во время этого, поэтому допускаются некоторые неувязки. Купол все же не выдержал того баловства, что по счастливому стечению обстоятельств, могло прямо сейчас спасти мне жизнь. Волны хлынули, разбивая остатки защитного барьера в пыль. Помещение заполнилось хохотом, плачем, стонами боли и экстаза, воем, клацаньем, стуком и хрипом. Все усилия Кулсана были обращены в пыль, барьеры пали, все оказалось разрушено, и вскоре будет уничтожено животной силой чистого безумия. В неясных ликах хтонических волн, виднелось изображение нескольких глаз и рук, так тщательно тянущихся ко мне, сквозь пучины. Песнь же, такая громкая, не стихала ни на секунду, попросту выжигая мысли, и заполняя их собой. Песня… Я ведь так и не потрудился объяснить вам, что это такое… Это не просто музыка, это не такт, не ритм… Это вся магия в едином, вечно изменяющимся аккорде, это биение сердца каждого по отдельности, и всех вместе взятых, это ваш сон, мой кошмар… Их мечтания и ничейные, брошенные эмоции. И в песни, они объединяются в то единое, что слышно лишь нам, ее детям. И что манит нас своей ласковостью, своей женственной красотой, своим непостоянством и жёсткой, безумной смертью, ожидающей в конце. И никто не может выстоять перед ней не поклонившись. Никто не может проигнорировать, не отдавшись полностью, до конца.
И Кулсан не остался исключением, его тело размыло волнами, навсегда убивая память о нем. Задача была выполнена… Бог времени, больше не потревожит никого, и никого не предаст.
Собственно, как и я.
Нет покоя мертвым
Я плыл в чьих-то снах, видя как вокруг разливается моя собственная кровь, что казалась сейчас сияющей, белой, словно молоко. Ее шлейф уходил в разные стороны, чертя вокруг меня то ли множество мелких дорог, то-ли новые миры, рожденные из моей силы, безумия и внезапно оборвавшейся жизни. Все закончилось вот так… удивительно. И в тоже время, так забавно… столько раз я думал, как закончится моя жизнь. Будет ли финал стоящим? Быть может, я буду быстро убит метким выстрелом, доживу до старости и усну, не открыв больше глаз. И ни один сценарий, не хотел видеть меня духом, что растворяется в первозданной магии. Песнь была ложью, тут не было истин, только безумие, отчаяние и небытие. Хах… прям как во многих других религиях, на которые уповают миллиарды. А ведь я считал себя выше этого, а в итоге, такой же идиот.