Рунная птица Джейр

Астахов Андрей Львович

– Я? – Янка с ужасом посмотрела на монаха, протягивающего к ней руки. – Что ты говоришь, отец Питри?

– Ты возвращаешь мертвое во прах и сохраняешь жизнь! – воскликнул отец Питри. – Ты Спаситель! Господи, благодарю тебя за твое Откровение!

– Нет, я не… - Янка попятилась от монаха, дико глянула на Ярре и, замахав руками, выскочила из склепа. Волк бросился за ней. Ярре, выйдя из оцепенения, молнией вынесся из склепа на воздух. Охраны не было – только брошенные в снег факелы. Похоже, крестьяне решили, что Янка спасается бегством

от восставшего вампира и разбежались кто куда. Ярре слышал их удаляющиеся вопли.

Он растерянно стоял у входа в склеп, пока не появился Вельфгрид. Схватил его зубами за край плаща и потащил. Янка сидела, сжавшись в комочек, на поваленном дереве недалеко от часовни. Она дрожала, и слезы текли у нее по лицу. Обрадованный Ярре подбежал к ней, обнял, начал вытирать с лица слезы, шепча что-то бессвязное, ласковое и успокаивающее.

– Что это со мной? – всхлипывала Янка. – Как во сне все… как во сне!

– Все хорошо, милая, - шептал Ярре. – Все позади. Ты помогла ей… о, Господи, Митара и Хадрив, Теор и Минайя, боги моих предков, благодарение вам!

– Боль, - сказала Янка. – Я чувствовала, как ей больно, одиноко и страшно. Почему я так чувствовала, Ярре?

– Потому что ты… ты добрая. Ты самая добрая и лучшая девушка в мире, Янка. И я умру за тебя.

– Не надо умирать, - сказала Янка. – Все умирают и оставляют меня одну. Я не хочу. Будь всегда со мной, ладно?

– Ладно, - прошептал Ярре и, больше не владея собой, поцеловал княжну в губы. Поцелуй получился долгим, страстным, а когда Ярре, опомнившись, отпрянул назад, княжна сама потянулась к нему.

И Ярре понял, что обрел, наконец-то, истинное, много лет обходившее его стороной счастье.

Что обрел любовь.

***

Марта и ребенок заснули крепким здоровым сном. Кровавая лихорадка оставила их. Марта, засыпая, устало и благодарно улыбнулась Янке и что-то прошептала. Что именно – никто не расслышал.

Провожать княжну и ее спутника вышел весь лагерь. Утро было морозное, но даже больные выбрались из своих землянок, чтобы попрощаться с девочкой, спасшей их от вампира. Люди кланялись, когда Янка проезжала мимо них. А у ворот их уже ждал отец Питри.

– Я буду свидетельствовать, - сказал он на прощание. – Клянусь. Весь Кревелог будет знать правду о том, кто вы, и что случилось с вашей семьей.

– Не надо, святой отец, - сказала Янка. – Это неправильно…это богохульство.

– Я буду свидетельствовать, - упрямо повторил Питри и, наклонившись, поцеловал сапожок княжны.

– Прощайте, - сказала княжна и пришпорила коня. Ярре неотступно следовал за ней, и Вельфгрид рядом с ним.

Глава 4

В лагере беженцев в двух поприщах от границы Кревелога и Йора казнили ведьм.

Сотни людей собрались на большом майдане, окруженном шатрами, тентованными фурами и

землянками, чтобы посмотреть на казнь. Некоторые пришли только потому, что им велели Серые братья, но большинство искренне хотели увидеть, как будут жечь виновников бедствий, обрушившихся на них. Сотни пар глаз смотрели на телегу в центре майдана, окруженную кольцом солдат герцога, в которой сидели приговоренные, три женщины, - две старухи и совсем еще молодая девушка с коротко остриженными волосами, - и мужчина лет сорока. Все четверо были одеты в дерюжные мешки и связаны веревками. А рядом с телегой стоял Серый брат, тощий, желтолицый, с жидкой бородкой, и охрипшим от простуды и напряжения голосом кричал в толпу:

– Добрые жители Кревелога, смотрите, смотрите на этих нечестивых отступников! Ныне пришло им время понести справедливую кару за совершенные ими страшные злодеяния. Это они своими богомерзкими делами сделали так, что вы остались без домов и имения, это они волшбой и чарованиями напустили на вас эту бесконечную зиму, болезни и ужас великий! Они жили среди вас и творили свои нечестивые дела тайно, но Око Господа видит все! Пришла пора ответить за отступничество, ведовство, поклонение демонам и ересь!

В толпе слушали, шептались. Темные, грязные, измученные вечным голодом, обовшивевшие, испуганные люди напирали на стоявших впереди, чтобы получше рассмотреть тех, кто принес им столько горя. Иные узнавали в приговоренных людей, с которыми когда-то жили по соседству.

– Поланиха! – восклицала какая-то женщина. – Гляньте-ка, слепая старуха Магана тоже поймана! Я всегда знала, что она колдовка! Теперь гореть будет на костре, а потом и в аду!

– Это они напустили мертвецов!

– Поделом! Сжечь проклятых!

– Господь разоблачает тьму всегда и везде! – кричал инквизитор, потрясая кулаками. – Он всевидящ и всезнающ. Нашими руками Он искореняет нежить и волшбу! Несу я вам благую весть – победоносные войска нашего императора уже вошли в Кревелог и скоро уничтожат богомерзких язычников и их порождения всех до единого. Совокупно с нами, Серыми братьями, они покончат с преступниками и колдунами! Да будут прокляты все, кто творит магию! Во славу Божью! Читайте, сержант!

Коренастый воин в капалине и надетом на кольчугу кожаном кафтане с гербом Кревелога на спине подошел к телеге. Встал рядом с Серым, развернул смятый на концах свиток желтоватой бумаги и начал читать:

– Именем Пресвятой церкви и его светлости Игана, великого герцога Кревелога, злоумышленники, злодеи и враги веры, как-то; травник Борхарт из Войтолы, сорока двух лет от роду; Магана Поланич из Нижины, шестидесяти лет от роду; Лиса Брыко из Борнавицы, сорока девяти лет от роду, и Эвина Безродная, шестнадцати лет от роду, приговорены к смерти за волхование, колдовство и причинение оным колдовством вреда Кревелогу и его жителям. Приговор вынесен справедливым судом духовным и светским, согласно законам божеским и человеческим,.