Руны огненных птиц
Шрифт:
Ситрик молчал, напряжённо слушая их разговор. Он понял, что они говорили о рунах, что Ингрид оставила на его руках. Даже покинув его, троллья принцесса продолжала портить ему жизнь. Ему и впрямь хотелось сейчас провалиться сквозь землю и пролететь все миры, чтобы оказаться в чертогах Владычицы мёртвых, лишь бы быть подальше отсюда.
– Брат, давай отведём их обоих к конунгу, и он решит, что с ними делать, – негромко произнёс Горм, оглаживая свою бороду.
– Отведите, – подтвердил Холь, переводя взгляд
Орм свысока посмотрел на Ситрика, пусть и был ниже него.
– Я не пущу, – продолжал настаивать альв. – Ему здесь не место!
– Хорошо, – фыркнул Холь. – Тогда мы уйдём вместе, а после я расскажу конунгу-кузнецу, что это ты не пустил меня в его чертоги.
Орм сверкнул глазами теперь уж в сторону Холя. Тот достойно выдержал его взгляд.
– Тебя-то я пускаю, но не его, – проскрежетал альв.
– В самом деле, ты хочешь, чтобы я оставил его одного в лесу, а сам остался в гостях пировать? Да этот мальчик без меня пропадёт, только отвернись от него.
– Здоровый лоб этот твой мальчик.
– Здоровый, да ума в нём нет. Давай-ка веди нас к конунгу!
– Орм. – Горм окликнул готового дальше перепираться брата. – Кончай это. Вы так до кукушкиного крика спорить будете. Давай уже отведём их к конунгу, а тот уж разберётся, что с ними делать.
Альв перевёл взгляд с Холя на Горма, а после на Ситрика. Орм шумно вздохнул и, сложив руки на груди, произнёс:
– Ладно уж… Пускай идут. Только глаз с них не спускай.
Ситрик втянул воздух носом и покосился на Холя. Тот коротко кивнул ему.
– Орм, я отведу, – заверил брата альв и повернулся к гостям: – Ну что же, следуйте за мной. Только чур с тропы не сворачивать и от меня не отходить.
Холь сдержанно поблагодарил альва, и они отправились в путь. Здоровяк оказался куда сговорчивее своего брата. Ситрик украдкой посмотрел на Орма, оставшегося за их спинами, и понял, что альв по-прежнему не сводил с него взгляда. По коже пробежали мурашки – ничего хорошего эти глаза не сулили. А ну как сглазит ещё… Даром, что ли, внезапную боль в теле называют стрелами альвов. Ощущая недоброе, Ситрик коснулся своего оберега.
Горм пошёл вперёд по широкой тропе, Ситрик и Холь шагали следом. Несмотря на небольшой размер ступней и обширный живот, альв был быстр и проворен, и путники всё же вскоре отстали от него.
– Ох, Ситка, ты уж меня прости, что такой нерадивый приём устроили тебе альвы, – вполголоса произнёс Холь, поглядывая на Ситрика. – Они народ добродушный и честный. В голову никак взять не могу, чего это Орм на тебя так взъелся.
– Он прав. Я раб Смерти, – прошептал тот.
– В самом деле? А чего раньше не сказал?
– Ты не спрашивал, – глухо отозвался Ситрик.
Холь нахмурился, приумолк ненадолго.
– Конунг-кузнец будет добр к тебе, вот увидишь, –
– Я пообещал ей принести Зелёный покров.
– Самой Смерти?
– Да. Я сам этого не знал. Точнее, я не знал, что она стала Смертью из мести. И человека я… убил из-за неё.
– Вот как. Я думал, что это у тебя просто рисунки, а вот в чём дело, оказывается. – Холь почесал затылок, скривив рот. – Гальды, или как их… Ну ничего. Всякое бывает.
Ситрик невольно хохотнул. Вот уж точно, всякое!
– Я сам не вижу их. Видимо, это метка для веттиров, а не для людей.
– Не бери в голову, – отмахнулся Холь. – Многие веттиры не умеют читать.
– Например, ты?
– Но-но-но! Я знаю множество языков и обучен грамоте. Но вот читать ваши эти гальды, руны мне взаправду не доводилось – надписи с могильных камней переводить предложишь? Так там всё одно и то же: жил де Олаф Моржовый Хер да и помер Олаф Моржовый Хер, Рулевой резал руны эти.
Ситрик усмехнулся. Это и в самом деле было похоже на правду.
– Я бы хотел писать книги на датском, – негромко произнёс он.
– О, я ради такого, может, и грамоту вашу выучил бы!
– Спасибо, – совсем тихо прошептал Ситрик.
– Да, Ситка, тебе-то уж точно будет о чём написать. Быть рабом слов тебе бы подошло больше, чем рабом Смерти…
– Я был слишком глуп и вспыльчив. – Голос Ситрика поник.
– Ничего, ничего. Найдёшь покров и дело с концом.
– Вот только мёртвых не воскресить.
– Оставь их прошлому.
Парень шумно втянул носом воздух. Этот разговор давался ему всё труднее, утекая в неведомые берега слов, тогда как сам Ситрик был бы рад дальше обсуждать руны.
– Ты говорил, что был воином, – напомнил он. – Неужели лица тех, кого ты убил, не являются тебе в кошмарах?
– Отчего же им не являться. Являются, но я понимаю, что это прошлое, что это мои мысли, которые я вынужден нести с собой всегда, не имея возможности бросить. Но я не даю им оказывать влияние на меня настоящего. Я помню. Я мыслю. И мысль моя цепляется за настоящее, а не за прошлое. Я меняюсь, и мир вокруг меня постоянно меняется.
Ситрик покосился на мелькающую впереди спину Горма, надеясь, что тот не слышит их с Холем разговора.
– Я меняюсь, но прошлое остаётся со мной. Знаешь, оно тоже меняется, когда я узнаю что-то, чего не знал прежде. И оно не отпускает меня, как бы я ни хотел от него сбежать.
– Расскажи мне.
– Что рассказать?
– Как и кого ты лишил жизни, – спокойно произнёс Холь, тогда как в Ситрике от этих слов вскипело целое море.
Руки похолодели, сердце забилось, как заяц, вспрыгнувший из-под копыт. Видимо, пришла пора. И рассказать лучше всё-таки другу…