Русь. Строительство империи 6
Шрифт:
Лев Скилица окинул взглядом меня, моих воевод, наших воинов. Потом снова посмотрел мне в глаза. На его губах появилась тонкая, едва заметная улыбка. Улыбка человека, который уверен, что держит в руках все козыри. Он чуть приподнял руку, собираясь говорить…
— Великий князь Антон… — голос Льва Скилицы прозвучал без эмоций, но каждое слово отчетливо доносилось в ночной тишине. Он говорил по-русски почти без акцента, только легкая мелодичность выдавала в нем чужака. — Император Византии, Богом венчанный, владыка ромеев и многих народов, милостив. Он шлет тебе свое слово через меня, своего недостойного посла.
Милостив он, как же. Эта милость обычно пахнет ядом или
— Император ценит твою храбрость, князь, — продолжал Скилица, чуть склонив голову, но глаза его оставались холодными и внимательными. — Ты показал себя умелым воином и вождем. Но ты пошел против воли Константинополя, заключив союз с дикими степняками, — он едва заметно кивнул в сторону печенежского лагеря, — и подняв руку на законного наследника Киева, — тут он покосился на Ярополка, который тут же приосанился. — Это не путь к миру и процветанию твоей земли.
Законный наследник? Этот сопляк, продавший свой город за обещания греков? У меня аж зубы заскрипели. Но я сдержался.
— Император предлагает тебе выбор, — Скилица сделал паузу, давая словам повиснуть в воздухе. — Путь войны или путь благоразумия. Ты можешь упорствовать в своей гордыне, и тогда эта долина станет могилой для твоего войска и твоих новых союзников. Наша сила велика, князь, не обманывай себя. Флот отрежет тебя от моря, а наши легионы и верные хазары сомнут тебя здесь, на суше. Или… ты можешь принять мудрое решение.
Он снова замолчал, ожидая моей реакции.
Я молчал. Интересно, какую цену запросят за мое «благоразумие»?
— Разорви союз с печенегами. Прогони их. Отдай нам Тмутаракань и весь этот берег — он всегда тяготел к Империи. Признай верховенство Императора и правь своими северными землями как его верный союзник. В обмен Император гарантирует тебе жизнь, покровительство и помощь против любых врагов. А князь Ярополк… — Скилица снова посмотрел на своего спутника, — будет править в Киеве под защитой Империи, как и подобает его роду. Это щедрое предложение, князь. Оно сохранит жизни твоих людей и принесет мир на эту землю. Подумай хорошо.
Глава 23
Интерлюдия.
Священная Римская Империя. 968 г.
Начало лета окутало Магдебург теплым, душистым маревом. Эльба неспешно катила свои воды мимо могучих стен императорского пфальца, отражая высокое, почти белесое от зноя небо. Зелень на берегах была сочной, буйной, воздух звенел от жужжания насекомых и птичьих трелей. Мирная, благостная картина, совершенно не вязавшаяся с теми думами, что тяжелым грузом лежали на сердце властителя Священной Римской империи, Оттона Великого.
Император стоял у высокого окна своей рабочей палаты, глядя на реку, но видя перед собой совсем иное. Перед его мысленным взором, как это бывало уже многие годы, разворачивались полупрозрачные знаки и карты — интерфейс той Силы, что вела его, направляла и требовала свершений с тех самых пор, как он сокрушил венгров на Лехе. Он не знал ее истинного имени, как тот выскочка на востоке, но ощущал ее присутствие постоянно — как бремя и как величайшую возможность. Система, Руководство,
Оттон, мужчина уже немолодой, но все еще крепкий, широкоплечий, с проницательными серыми глазами под густыми бровями и жесткой складкой у рта, привык доверять своему расчету и этой Системе. Она давала невероятные преимущества: ускоренное обучение воинскому искусству и управлению, подсказки в дипломатии, даже способность быстрее восстанавливаться после ран и болезней. Но она и требовала — требовала расширения влияния, покорения земель, утверждения порядка. А главным мерилом успеха были те самые нематериальные, но такие важные очки влияния, которые накапливались за каждое удачное деяние и открывали доступ к новым возможностям.
Его взгляд скользнул на восток. Огромное зеленое пятно с редкими очагами влияния — Русь. Бесконечные леса, реки, болота. Земля варваров, язычников, хотя некоторые, он слышал, уже приняли крещение от греков. Его верный, хотя и слишком самостоятельный, вассал Мешко Польский усердно грыз эту территорию с запада, пытаясь расширить свои владения и угодить сюзерену. Оттон сам подталкивал его к этому, снабжал серебром, давал молчаливое одобрение на захват земель по ту сторону Одера. Система показывала там некоторый потенциал роста влияния, особенно если удастся привести эти дикие племена к истинной вере под эгидой Рима, а не Константинополя. Но… что-то в последнее время шло не так. Донесения становились все более тревожными. Появился какой-то новый, сильный вождь у русов. Он не только отбивал наскоки Мешко, но и, по слухам, начал объединять разрозненные племена под своей рукой, разбил каких-то северных конунгов, подчинил другие племена. Система тоже реагировала — зона влияния Мешко на востоке перестала расти, а в землях русов появился и начал быстро расширяться новый, пока еще слабый, но явно враждебный очаг силы.
Возиться с этими лешими? — подумал Оттон. — Посылать Мешко больше войск? Или самому ввязываться в эту трясину? Он мысленно прикинул возможные затраты и выгоды. Захват даже крупного русского города вроде Новгорода или Киева (если верить купцам, они там есть) мог дать очки влияния. Но сколько сил и времени это потребует? Дороги плохие, расстояния огромные, снабжение наладить — целая проблема. Народ дикий, упрямый. А главное — богатства там, с точки зрения Системы, немного. Пушнина, мед, воск — это хорошо для казны, но Система ценила другое: контроль над ключевыми центрами силы, развитые структуры управления, подчиненные народы с четкой иерархией. Русь казалась ему аморфной, бедной именно с точки зрения системных ресурсов. Потенциальная награда выглядела не слишком впечатляющей по сравнению с ожидаемыми трудностями.
И тут его мысленный взор обратился на юг. Италия. Сердце старой Империи. Рим. Вот где сосредоточие силы, истории, влияния! Он уже был коронован там Папой несколько лет назад, но реальная власть императора на Апеннинском полуострове была шаткой. Ломбардские герцоги интриговали, византийцы цеплялись за свои владения на юге, сам Папский престол был игрушкой в руках римской знати. Система буквально кричала ему, что наведение порядка в Италии, подчинение Рима, утверждение императорской власти — вот задача, достойная его ранга и сулящая колоссальный прирост влияния. Он почти физически ощущал это — как некий зуд, предвкушение большой награды. Захват и полное подчинение Вечного Города, возможно, даже больше, чем победа над венграми, могло поднять его на совершенно новый уровень в иерархии Системы.