Русь. Строительство империи 6
Шрифт:
Кучюк кивнул.
— Мои дозоры глаз не сомкнут. Хазары — хитрые лисы. Но и мы не вчера родились.
Он отдал несколько коротких команд на своем языке, и огромная печенежская орда начала растекаться по степи, занимая указанное место. Поднялся невообразимый шум — ржание тысяч коней, крики, гортанные команды. Наши воины на холме смотрели на прибывших союзников с разным выражением лиц. Кто-то с облегчением — сила прибыла немалая. Кто-то с опаской — степняки есть степняки, сегодня союзники, завтра враги. Но в целом боевой дух явно поднялся. Теперь нас было больше десяти тысяч против вражеской армии. Шансы выровнялись,
Я вернулся в свой шатер. Усталость навалилась с новой силой, но теперь к ней примешивалась надежда. Кучюк здесь. Алеша — молодец. Силы есть. Теперь нужно грамотно ими распорядиться. Я вызвал к себе воевод — Илью, Борислава, Степана, Ратибора — и мы начали обсуждать возможные планы на завтрашний день. Время работало на нас — враг видел, что мы усилились. Возможно, они сами предпримут что-то этой ночью или ранним утром. Нужно было быть готовыми ко всему. Совет шел долго, уже за полночь. Светила луна, освещая два огромных лагеря — наш, русско-печенежский, на холмах, и вражеский, хазаро-византийский, в долине у моря. Между нами лежало поле будущей битвы. И напряженная, звенящая тишина перед рассветом…
Ночь перевалила за полночь. Совет с воеводами закончился, планы набросали, но окончательное решение отложили до утра — нужно было посмотреть, как поведет себя враг и что скажет рассветная разведка. Я вышел из шатра глотнуть прохладного ночного воздуха. Лагерь понемногу затихал. Даже в печенежском стане гомон стал тише, хотя там еще долго слышались музыка и смех — степняки отмечали прибытие по-своему. Луна висела высоко, заливая долину призрачным серебристым светом. Внизу, в хазаро-византийском лагере, огней поубавилось, но контуры их строя угадывались четко. Не спят, ждут. И мы не спали. Усиленные посты обходили дозором наши порядки, часовые напряженно вглядывались в темноту. Воздух был густым от ожидания. Казалось, натяни тетиву — и она лопнет со звоном.
Я подошел к краю холма, где нес вахту Ратибор со своими ребятами. Он стоял неподвижно, сливаясь с тенью большого валуна, только глаза поблескивали в лунном свете.
— Тихо? — спросил я шепотом.
— Пока да, княже, — так же тихо ответил он, не поворачивая головы. — Но они там шевелятся. Не спят. И дозоры их близко подходят.
— Наших не видят?
— Нет. Мои сидят тихо, как мыши под веником. А хазары шумят, как стадо баранов. Заметят — только если носом уткнутся.
Я постоял еще немного, вглядываясь во вражеский стан. Что у них на уме? Неужели просто будут ждать утра? Не похоже на греков. И Ярополк… этот щенок, возомнивший себя великим стратегом, наверняка жаждет крови. Моей крови.
И тут со стороны вражеского лагеря, от самого центра их расположения, отделилась небольшая группа всадников. Человек десять-пятнадцать, не больше. Они двигались медленно, и в лунном свете было видно — у переднего в руках что-то белое. Флаг. Парламентеры. Ночью? Странно. Очень странно.
— Вижу, — глухо сказал Ратибор. — Что думаешь, княже?
— Думаю, что это неспроста, — ответил я. — Илья! Борислав! Ко мне!
Воеводы подошли быстро. Они тоже видели процессию.
— Парламентеры, княже, — констатировал Илья, поглаживая бороду. — Ночью… к добру ли?
— Вряд ли, — согласился я. — Но выслушать придется. Борислав, удвой посты по переднему краю! Илья, держи конницу в полной готовности
Пока отдавал распоряжения, группа всадников с белым флагом медленно спускалась с их стороны холма в долину и двигалась в нашу сторону. Они не торопились, словно давая нам время подготовиться. Или пытаясь усыпить бдительность?
Мы спустились с холма им навстречу — я, Илья, Ратибор и два десятка моих лучших гридней. Остановились на ровном месте, примерно посередине между двумя армиями. Ждем. Сердце колотилось чуть быстрее обычного. Предчувствие чего-то нехорошего не отпускало.
Парламентеры приближались. Уже можно было различить фигуры всадников, их одежду, оружие. Большинство — византийцы, судя по шлемам и доспехам. Несколько хазар. И впереди…
В этот самый момент мир перед глазами на мгновение подернулся рябью. Как бывает от сильной усталости или удара по голове. Но это было другое. Привычное уже, но оттого не менее неприятное ощущение — система «Вежа» дала о себе знать. Прямо перед глазами, поверх ночной степи, вспыхнул полупрозрачный интерфейс. Не просто информационное сообщение, а тревожный сигнал. Красная рамка мигала вокруг текстового блока:
«Внимание! Обнаружено присутствие носителей системы в непосредственной близости!».
Вот оно что… Не просто переговоры. Это какая-то комбинация. Возможно, попытка воздействия через Систему? Одно ясно — эти ребята пришли не с миром.
Я незаметно перевел дыхание, стараясь не выдать своего волнения. Илья и Ратибор рядом напряглись, почувствовав изменение в моем состоянии или просто от общей тревожной атмосферы. Парламентеры тем временем подъехали ближе и остановились шагах в двадцати от нас.
Из их группы вперед выехали двое. И когда лунный свет упал им на лица, у меня внутри все похолодело, а кулаки сжались сами собой до хруста костяшек.
Один — Лев Скилица. Византийский ублюдок. Посол, интриган, убийца. Его холодные, умные глаза смотрели на меня с плохо скрытым торжеством и насмешкой. Это он стоял за многими моими бедами, это он плел паутину заговоров по всей Руси. И он был носителем, я это знал. Сильным носителем.
А рядом с ним… Ярополк. Сын Святослава. Князь, предавший свой народ, свой город, свою клятву. Изгнанный мною, он теперь стоял здесь, во вражеском стане, рядом с византийцем. Лицо у него было осунувшееся, под глазами тени. Но смотрел он на меня с вызовом, со злобой. И он — второй носитель? Система не ошиблась? Значит, пока он был со мной, он это скрывал? Или стал носителем уже после изгнания, переметнувшись к грекам? Вот это поворот…
Два моих заклятых врага. Один — хитрый и опытный игрок, представляющий мощь Византии. Другой — предатель с громким именем, жаждущий мести и власти. Оба — носители Системы. И они пришли сюда вместе. Ночью. Под белым флагом.
Воздух стал плотным, тяжелым. Молчание повисло между нашими отрядами. Мои гридни за спиной замерли, положив руки на мечи. С той стороны тоже никто не шевелился. Только кони нервно переступали с ноги на ногу да белый флаг вяло трепыхался на легком ночном ветерке.