Русь. Строительство империи
Шрифт:
— Ну что, голубки, — сказал я, поворачиваясь к разбойникам. — Похоже, наш разговор еще не закончен.
Разбойники сидели скрючившись. Они косились на меня недобрым взглядом. Тот, которого я ведром приложил, все еще держался за голову. А тот, которого Милава «приласкала», мрачно смотрел в пол.
— Я передумал насчет пыток, — сказал я, — поэтому лучше сразу сознавайтесь.
— Мы ничего не знаем, — прохрипел тот, что повыше. — Мы же все рассказали.
— Все, да не все, — я присел перед ними. — Вы слишком много знаете для наемников. Вы наверняка видели того, кто вас нанял. Опишите его мне.
—
— Да-да, — передразнил я его. — Седой старик. А что еще? Вы что, лица не видели? На что он похож?
Разбойники переглянулись.
— Ну… — протянул высокий. — Он был… в тени.
— В тени? — я приподнял бровь. — Все время в тени? Даже когда давал вам деньги?
— Ну… он не… подходил близко, — промямлил второй. — И всегда прятал голову под накидкой.
Я нахмурился.
— А голос? Вы уверены, что он был хриплым? Может, он просто старался говорить хрипло?
Разбойники снова переглянулись.
— Ну… может быть, — неуверенно произнес высокий.
— А может, он просто притворялся стариком? — спросил я.
Разбойники молчали. Было видно, что они напряглись.
— Ну-ка, — я подался вперед, — давайте-ка вспоминайте. Может, что-то еще заметили? Может, что-то упустили? Может, какие-то особые черты? Может, как ходил, как говорил?
Ничего толкового бандюганы не сказали, но у меня сложилось впечатление, что Добрыня оказался хитрее, чем я думал. Он вполне мог просто переодеться, нацепить капюшон, накинуть мешковину и изображать старика. Чтобы никто не узнал. И этот хриплый голос он просто подделал, чтобы его настоящий голос никто не узнал.
Я встал.
— Ладно, — сказал я, — похоже, от вас ничего путного больше не получишь.
— Мы все рассказали, — заныл высокий разбойник.
— Не думаю, — вздохнул я. — Но вы мне уже не так нужны.
Я повернулся к Милаве.
— Милава, присмотри, чтобы они не сбежали.
— Конечно, — ответила она.
У меня не было сомнений, кто стоит за всем этим. Это был Добрыня. Он убил Тимофея, чтобы скрыть свои планы. У него был сообщник. А еще Добрыня, чтобы отвести от себя подозрения, притворился стариком и нанял разбойников для того, чтобы запугать селян. И это он сделал для того, чтобы никто не лез, куда не надо. И все из-за этого золота. Люди и в 10 веке такие же, как и через тысячу лет.
— Надо брать его за жабры, — пробормотал я. — Нельзя давать ему времени.
Но как? У меня не было доказательств. Только подозрения и слова каких-то наемников, которые ничего толком не знают.
Нужно найти что-то конкретное, что докажет его вину.
Место, где он встречался с разбойниками? Или, может, сам перстень?
Я не могу сейчас просто так, в открытую, обвинить Добрыню. У меня нет доказательств. А вот если я найду это золото, и при этом Добрыня окажется замешан — то тут уже совсем другой коленкор. Тогда мне поверят. А, может, даже побоятся. Да и Вежа, я думаю, начислит мне немало очков влияния за раскрытие целой преступной схемы.
Я снова достал из кармана камешки пирита, любуясь его блеском. Это был мой козырь. Моя гарантия на будущее. Это должно было стать моим золотым билетом. А для начала, нужно не давать Добрыне спуску.
Нужно его прощупать,
Я вышел из мельницы, оставив Степу и Милаву присматривать за разбойниками.
— Степа, если что, зови, — бросил я на ходу, и направился к деревне.
Утро в Березовке было на удивление спокойным. Солнце уже взошло, и его лучи золотили верхушки деревьев. Пахло дымом из печей, свежей травой и немного навозом, куда без него. Река, на берегу которой стояла деревня, тихо журчала.
Село выглядело довольно крепким. Добротные бревенчатые избы с покосившимися крышами, небольшие огороды, частокол, окружающий деревню, — все это создавало впечатление какой-то уютной старины. Частокол, правда, был скорее символическим — метра два высотой, не больше. Скорее, чтоб скотина не разбегалась, а не для защиты от врагов. Ворота были нараспашку. Люди уже вышли на работу, кто-то на поле, кто-то во дворе. Слышались голоса, стук топоров, кудахтанье кур. Жизнь шла своим чередом.
В центре села, на небольшой площади, стоял колодец, который я с селянами прочистил и наладил фильтр. Рядом с ним были лавки и большой камень-пьедестал, на котором, видимо, решали важные деревенские дела. Дом старейшин был самым большим в деревне. Крепкий сруб с резными наличниками на окнах и высокой крышей. Чуть в стороне стояла небольшая кузница. Из трубы кузницы поднимался легкий дымок.
Заинтересовавшись, я подошел поближе. Внутри был полумрак. Слышался тихий звон молота. Я заглянул внутрь. Кузнец, пожилой мужик с одутловатым лицом, ковал подкову. Он не бил по металлу, а скорее, легонько постукивал.
Интересно. А где же доспехи и мечи? Где кузнецы-герои, которые куют оружие?
«Вежа, а почему тут кузнец только подковы кует? Что, железа нет?» — спросил я.
«На текущий момент запасы железа ограничены. Кузнец использует его преимущественно для изготовления необходимых в хозяйстве предметов. Производство оружия не является приоритетным», — ответила Вежа.
«Понятно», — я вздохнул.
Вот и еще проблемка нарисовалась. Как же без прогрессорства? А какое прогрессорство без железа? Этот вопрос нужно решить в кратчайшие сроки. Хотя, если наладить добычу золота, то можно скупить железо в округе. Ну да, а я уже нашел золото? Может действительно его нет или залежи скудные. Этот момент тоже надо выяснить. Побродить бы по округе. Хотя, чего бродить? Степку можно расспросить, ведь он наверняка знает где папка находил пирит.
Я оторвался от размышлений и посмотрел на дом старейшин. И тут я увидел сына старейшины. Добрыня, собственной персоной. Стоял возле крыльца, опираясь на забор, и о чем-то оживленно беседовал с каким-то мужиком. Он был одет в добротную рубаху, на его поясе висел нож. Выглядел спокойным, даже каким-то довольным. Как будто ничего и не произошло.
На ловца и зверь бежит. И это было как нельзя кстати.
Я медленно пошел в сторону дома старейшин, стараясь не ускорять шаг. Нужно было сохранять спокойствие. Внутри меня, правда, бушевал целый ураган. Меня переполняла смесь азарта и какой-то адреналиновой жажды.