Русь. Строительство империи
Шрифт:
Тело Тимофея лежало в подвале, в центре помещения, накрытое грубым холстом.
Я осторожно откинул холст. Тело уже окоченело. На груди зияла рана. Глубокая, почти до самого сердца. Удар был нанесен с большой силой, каким-то острым предметом. Скорее всего, ножом.
Я внимательно осмотрел руки, шею, одежду убитого. Ничего. Никаких следов борьбы, кроме той самой раны. Никаких зацепок.
Только вот на шее, под воротником рубахи, я заметил тонкую красную полоску. Как будто след от веревки. Или от цепочки.
Может, у Тимофея на шее что-то висело? Какой-нибудь амулет? И убийца
Или же это не просто безделушка? Может быть, это что-то важное? Что-то, что могло указать на убийцу?
В голове снова раздался голос Вежи:
«Анализ полученной информации позволяет выдвинуть несколько версий. Убийство могло быть совершено с целью ограбления, из мести, или же для сокрытия некой тайны. Рекомендуется проверить каждую из версий».
— Да уж, спасибо, кэп. Только вот как их проверить? С чего начать?
Похоже, придется завтра хорошенько допросить Степку. Может, он что-то важное вспомнит. И Милаву надо бы распросить.
А еще нужно будет разузнать побольше об этом Добрыне. И о соседях из Совиного.
Дел невпроворот. А времени — кот наплакал. И как все успеть?
Глава 5
Осмотрев тело Тимофея, еще раз, насколько это вообще было возможно, изучив место преступления, я понял, что дело — труба. Улик — ноль, свидетелей — кот наплакал, а подозреваемых — хоть отбавляй. И каждый со своим мотивом. Добрыня этот, опять же, со своей ревностью и жаждой власти. Соседи из Совиного с их вечными распрями из-за рыбных угодий. Да и вообще, мало ли у кого еще зуб на Тимофея был?
Но одно было ясно — убийцы, кем бы они ни были, действовали не в одиночку.
А еще Милава… Как бы Добрыня не вздумал силой ее увести. Девчонка, конечно, не робкого десятка, но против сына старейшины ей не устоять. Нет, нужно оставаться на мельнице. И Степана одного не бросишь, и за Милавой присмотрю.
Решено. Ночую на мельнице. Буду что-то вроде сторожевого пса. Заодно, может, еще какие мысли в голову придут. Все же они будущие члены моей команды. Нужно поберечь ребят.
Сказано — сделано. Я вернулся в избу, где лежали Степан с Милавой. Парень все еще был без сознания, только тихо стонал во сне. Милава сидела рядом, смачивала ему лоб мокрой тряпкой. Проснулась значит. Вот и хорошо.
— Я остаюсь здесь, — объявил я. — Не буду вас оставлять одних.
Милава подняла на меня глаза, полные благодарности.
— Спасибо, староста, — прошептала девчонка.
Надо отметить, что мельница состояла из трех помещений. Одна большая комната — там, где были жернова, склад и хозинвентарь. И две небольшие — комнаты отца и сына. У Степки Милава разместилась. А я в комнату Тимофея отправился. Мое предложение, отправить девчонку в комнату мельника, Милава отбросила. Она решила сторожить покой суженного. Я пожал плечами и направился на боковую. Комната Тимофея была аскетичной. Полумрак, пахнет мукой
Лежал, прислушивался к каждому шороху. Сон не шел. Но надо хоть немного поспать. Завтра будет трудный день. Нужно и со старейшинами поговорить, и с жителями села. И Добрыню этого вывести на чистую воду. И про Совиное не забыть.
Но сон все не шел.
Я закрыл глаза, пытаясь прогнать тревожные мысли. Получалось плохо. Так прошло несколько часов. В полудреме, на грани сна и яви. И вот, когда я уже почти провалился в забытье, мне почудилось, что снаружи кто-то есть.
Сначала пришла глупая мысль — Тимофей вернулся. Вот это было бы действительно страшно.
Я резко сел. Сердце колотилось. Прислушался. Тишина. Может, показалось?
Но нет. Снаружи снова раздался какой-то звук. Не то скрип, не то шорох. Кто-то явно был у мельницы.
Я осторожно встал, стараясь не шуметь. Подкрался к двери, прислушался. Звуки стали отчетливее. Кто-то ходил вокруг мельницы, крадучись, стараясь ступать как можно тише.
Кто это? Добрыня с дружками? Соседи из Совиного? Или кто-то еще?
Я осторожно приоткрыл дверь, выглянул наружу. Темно, хоть глаз выколи. Только силуэты деревьев вырисовываются на фоне звездного неба.
Но я все же смог их разглядеть. Двое. Крадутся вдоль стены, стараясь оставаться в тени.
Один — высокий, худощавый. Второй — пониже, но коренастый. Лиц не разглядеть, но по одежде, по повадкам — точно враги. И похожи на тех бандитов, с которыми я сражался на поляне. Это те самые, что напали на село.
Значит, все-таки не Добрыня. И не соседи. Хотя… Кто знает? Может, они просто наняли этих головорезов?
Я лихорадочно соображал, как поступить. Вступить с ними в бой? Но силы явно неравны. Их двое, а я один. И оружия у меня нет. Только голые руки.
Правда, есть еще пакет «боевых навыков». На поляне у меня хотя бы топор был. А тут? Я огляделся, но ничего, хотя бы отдаленно похожего на оружие, не нашел.
Что делать? Что делать?!
Драться! Но как? Чем?
И тут мой взгляд упал на ведро, стоявшее у стены. Тяжелое, дубовое.
А что, если?
Это, конечно, не меч-кладенец, но лучше чем с голыми руками. По крайней мере, есть шанс оглушить одного из них. А там, глядишь, и со вторым справлюсь.
Я аккуратно схватил ведро и поудобнее перехватил его за ручку. Разбойники уже подошли к двери. Один из них, тот, что повыше, взялся за ручку, толкнул дверь.
Ну, с Богом!
Я затаился за дверью, выжидая момент.
Дверь со скрипом отворилась. Разбойники скользнули внутрь. Я замер за дверью, стараясь не дышать, с ведром наготове. Высокий прошел первым, за ним коренастый. Оба были вооружены: ножи за поясом, дубинки в руках. Шарили глазами в темноте, пытаясь разглядеть, что внутри.
В этот момент я выскочил из-за двери. Заорал что есть мочи и огрел высокого ведром по голове. С размаху. Удар вышел на славу — аж звон пошел. Это металлические кольца ведра шмякнулись о бестолковку бандита. Разбойник свалился на бок. Минус один.