Русь. Строительство империи
Шрифт:
— Значит так, — продолжил я. — Сначала учимся телом владеть, а потом уже за оружие беремся. В прошлые разы мы пытались что-то такое изобразить, но пора всерьез браться за дело. Понятно говорю?
— Понятно-то понятно, — протянул другой мужик — Фома, щуплый с хитрым взглядом. — Только вот не барское это дело — в пыли валяться.
— Ты что ль барин, а? Фома! — прищурился я. — Барское, не барское, а делать надо. Или ты думаешь, что враг тебя по головке погладит за то, что ты такой неженка?
— Да какой
— А хоть бы и с ними, — не сдавался я. — Или ты думаешь, что они тебя пощадят, если ты не сможешь от них убежать или отбиться?
С горем пополам, я уговорил их начать разминку. Степка мне помогал. Сам-то я тоже не бог весть какой спортсмен, но кое-что из школьной программы физкультуры помнил. Да и Вежа подсказывала, что да как, ведь «боевые навыки» и «базовые навыки выживания» многому могут научить.
Побегали мы с ними немного, попрыгали, поприседали. Потом я им показал несколько упражнений на растяжку. Вот тут-то и началось самое интересное. Мужики кряхтели, пыхтели, краснели, как раки, но делали. Кто-то даже умудрялся шутить, мол, не гнутся у него ноги, потому что деревянные.
Потом перешли к строевой подготовке. Тут уж совсем беда. Ходить в ногу у них никак не получалось. То один отстанет, то другой вперед вырвется, то вообще в разные стороны пойдут. А ведь когда последний раз бились с разбойниками неплохо сбились в кучку. Со страху, что ли?
— Да что ж вы как дети малые! — не выдержал я. — Ногу все вместе, одновременно поднимаем. Это же просто! Раз-два, раз-два!
— Легко тебе говорить, староста, — проворчал Емельян. — Ты-то, поди, с детства к такому приучен.
Это он пошутил? Или навыки системы внешне настолько сильно выпуклые?
— А вы что, не приучены? — удивился я. — С детства своих ног не чувствовали?
— Чувствовать-то чувствовали, — хмыкнул Фома. — Только вот не бегали мы твоим энтим… «строем».
— Ну так сейчас научитесь, — отрезал я. — Не маленькие уже.
Часа два мы с ними провозились. Я уже и сам весь взмок, и голос сорвал, а толку чуть. Но все же кое-какие сдвиги были. По крайней мере, ходить более-менее ровно они научились.
— Ну что, орлы, — сказал я, когда мы закончили. — Отдыхаем. Потом продолжим.
Мужики, уставшие и недовольные, присели на лавки. А я стоял и думал, что не так-то просто будет сделать из них настоящую дружину. Но ничего, глаза боятся, а руки делают. Справимся.
Пока я размышлял, по селу уже поползли слухи. Кто-то говорил, что я ведун, и что у меня не дружина, а сборище нечисти. Кто-то смеялся над моими «странными» упражнениями, мол, не по-мужски это — ногами дрыгать, да в пыли валяться.
— Эй, староста! — окликнул меня один из мужиков, проходивший мимо. — А чего это твои вои как девки себя ведут?
Чего?
— А тебе какое дело? — огрызнулся я. — За собой смотри.
— Не ровен час, — усмехнулся другой мужик. — разбегутся твои «богатыри» при первом же бабьем вопле.
— Не разбегутся, — уверенно сказал я. — А вы оба, коли такие смелые и языкастые, идите-ка сюда.
— Это еще зачем? — насторожились мужики.
Я сложил руки на груди. Мужики нехотя подошли. Чуют, что лишнего наболтали.
— Видите, работа стоит? — я указал подбородком на крепостной ров, который мы начали копать еще на прошлой неделе. — Будете помогать ров копать. Да не просто копать, а еще и землю наверх таскать. Будем крепостную стену укреплять.
— Да ты что, староста? — возмутился один из них. — Я ж пошутил!
— Шуты Березовке не нужны, — прищурился я. — А работники — очень даже. А раз ты такой наблюдательный, то иди работай.
Мужик еще немного поворчал, но спорить не стал. Видать, понял, что со мной шутки плохи. Поплелся он ко рву, а за ним и второй любитель посмеяться потянулся. Я же только усмехнулся. Ничего, пусть поработают. Быстрее поймут, что к чему.
Только я собрался идти к себе, как вдруг увидел Добрыню. Он шел прямо ко мне, и вид у него был грозный. Вот те на, а этого что сюда принесло?
— Здравствуй, староста, — сказал он, подойдя ко мне.
— И тебе не хворать.
— Вижу, учишь свою дружину, — оглядел он моих мужиков, которые с опаской поглядывали на нас.
— Учу, — подтвердил я.
— Только вот что-то не похоже это на учебу, — усмехнулся Добрыня. — Больше на бабьи забавы смахивает.
— А ты, я смотрю, большой знаток ратного дела?
— Побольше твоего, — дерзко ответил Добрыня. — Я с детства с топором да копьем обращаюсь. А ты что им можешь дать?
— А ты сомневаешься? — прищурился я.
— Сомневаюсь, — кивнул Добрыня. — И не только я. Люди уже смеются над твоей дружиной.
— А тебе-то что до этого? — нахмурился я. — Зависть? Или работы для тебя нет? Вон, — я кивнул на языкастых, что копают ров, — они тоже без дела слонялись. Нашел работенку.
Сначала, Добрыня уставился на копающих ров, потом упер свой взгляд на меня. Что-то он туго соображает, кажется.
— Это я-то завидую? Да чему тут завидовать? Тому, что ты позоришь Березовку? Нет уж, уволь. Я хочу, чтобы у нас была настоящая дружина, а не сборище скоморохов.
— И что же ты предлагаешь?
— Предлагаю тебе, — Добрыня выпрямился. — Оставь это дело. Дружиной должен командовать тот, кто в этом толк знает. То есть я.
Я чуть не поперхнулся смехом. Он не шутит?
— А с чего ты взял, что ты знаешь в этом толк? — усмехнулся я. — То, что ты умеешь оружием махать, еще не значит, что ты хороший командир.