Русь. Том II
Шрифт:
Всевозможные балы, концерты и костюмированные вечера с артистами давали высшим классам возможность более свободного слияния с толпой полусвета, которая ещё недавно презиралась. И хотя она презиралась и теперь, но растворяться в ней, скрываясь от недреманного ока света, было возбуждающе интересно.
LXIX
Ольга Петровна, которую Митенька Воейков видел один раз в театре, действительно была в Петербурге. Она приехала из Москвы вместе с Унковскими. На этом особенно настаивала
Высший круг общества, в котором Ольга Петровна очутилась благодаря Унковским, блестящие вечера вызвали в этой женщине острую жажду играть здесь видную роль.
Но на пути к этому стояло одно серьёзное препятствие: муж Ольги Петровны, Павел Иванович, не мог высылать ей больше трёхсот рублей в месяц. Этих денег, конечно, не могло хватить для того, чтобы прилично одеваться женщине, желающей иметь успех в обществе. А главное, в такое время, когда деньги вокруг неё лились рекой.
Ольга Петровна хорошо знала, что быть бедной в глазах мужчины из общества — это самый большой порок для женщины.
Она также вполне учла щекотливость своего положения небогатой помещицы, за которой ухаживает богатый и блестящий человек, хотя бы и муж её близкой подруги.
После того как тяготение молодого сановника к ней определилось совершенно ясно, Ольга Петровна дала ему понять, что его жена — её лучшая подруга. И во имя этой дружбы она будет держать себя с ним так, чтобы не чувствовать на своей совести никакого пятна.
Это она сказала ему, когда они ехали в Петербург и генерал Унковский, стоя с ней в коридоре международного вагона, хотел было взять её руку, но при этом осторожно оглянулся на дверь купе, в котором была его жена Рита.
— Я люблю Риту, — сказала Ольга Петровна резко, — и хочу, чтобы между нами не было таких отношений, которых бы мы не могли себе позволить при ней.
— Вы говорите не то, что чувствуете… — и он осторожно взял её руку.
Ольга Петровна на секунду оставила свою руку в его руке. Потом, взглянув на него, быстро вырвала руку и ушла в своё купе.
По приезде в Петербург она ни одной минуты не оставалась один на один в квартире с мужем своей подруги.
Если же Ольге Петровне приходилось ездить с ним в город и покупать что-нибудь, она доходила до мелочной щепетильности, не разрешая ему ни под каким видом платить за себя.
Один раз в магазине Унковский попробовал достать бумажник. Ольга Петровна с холодным недоумением посмотрела на него и сказала:
— Я не думала, что моё согласие поехать к вам даст вам повод к такой близости отношений, какой мне не хотелось бы…
У молодого сановника сами собой опустились руки, как при позорной бестактности, на которую ему указали, раз он сам оказался малосообразительным.
Генерал терял голову от невозможности понять эту женщину. И чем меньше он понимал её, тем больше его тянуло
Унковский вечерами бывал дома. Иногда они сидели втроём и рассматривали журналы. Унковский, подсев близко к Ольге Петровне, незаметно дотрагивался до её руки, и она только ниже опускала голову с зардевшимися щеками, а руки не отнимала.
Но наедине она даже избегала встречаться с ним глазами, как будто была неуверена в себе.
Через две недели по приезде Рита куда-то уехала. Унковский, сидевший у себя в кабинете, где он принимал своего помощника с экстренным докладом, вышел в гостиную; там в это время была Ольга Петровна. Он подошёл к ней. Она читала у окна.
— Почему вы так упорно избегаете меня, точно чего-то боитесь? Ведь я не разбойник и, кажется, довольно воспитанный человек.
Ольга Петровна вздрогнула при его приближении, как будто она совсем не заметила, как он подошёл, закрыла книгу и, не отвечая на вопрос, сказала:
— Я была бы благодарна вам, если бы вы свезли меня куда-нибудь.
— Разве вам неприятно быть со мной?
— Если бы мне было неприятно, я тогда попросила бы кого-нибудь другого.
Генерал пожал плечами.
— Как вы, мужчины, не можете понять, — сказала вдруг Ольга Петровна, — не можете понять некоторых вещей… У женщин всегда есть сознание долга, и часто она избегает совсем не потому, что…
Она не договорила и пошла в переднюю одеваться…
Они заходили на выставки, в музеи; она заставляла Унковского объяснять ей то или другое, как будто её очень интересовали картины и древности. У неё при этом была какая-то непонятная жажда движения, которая выводила Унковского из себя.
Они вернулись домой и от прислуги узнали, что Рита звонила и сказала, что приедет только к одиннадцати часам.
Ольга Петровна почему-то очень долго молча снимала шляпу в передней и оправляла непослушные развившиеся сзади волосы. Унковский тоже молча стоял сзади неё и ждал, когда она кончит. Потом так же молча оба прошли в его кабинет.
Ольга Петровна подошла к письменному столу и, нагнув голову, перелистывала случайно попавшийся под руку журнал, стоя спиной к Унковскому.
Унковский подошёл к ней, как будто заинтересовавшись иллюстрациями в журнале. Склонившись над столом, они смотрели журнал. Ольга Петровна перелистывала страницы. Оба не могли произнести ни одного слова.
Потом Унковский положил свою руку на руку Ольги Петровны. Она перестала перевёртывать страницы и не отнимала своей руки.
Он что-то стал бессвязно говорить ей и в то же время вёл к дивану. Через полчаса она оттолкнула его и, отойдя к окну, остановилась там, кусая губы и нервно разрывая кружевной платочек.
Унковский подошёл к ней, растерянный и смущённый.
— Скажите же, в чём дело? Что с вами?
Ольга Петровна вдруг резко повернулась к нему и сказала:
— Это ужасно… вы не понимаете… самой простой вещи, что здесь всё напоминает мне о ней…