Русские адмиралы — герои Синопа

Скрицкий Николай В.

Уже 30 апреля Корнилов направил Берху докладную записку о необходимости просушки кораблестроительной древесины. Как председатель комиссии, учрежденной 4 ноября 1850 года Лазаревым «...для составления нормальных правил для практического производства кораблестроительных работ...», контр-адмирал предложил меры по просушиванию леса и проверке его сухости, ибо в первую очередь от материала зависело качество кораблей¹¹⁴⁵. Не имея прямой возможности влиять на дела строительные и интендантские, он сообщал Верху о недостатках в этих областях. 2 июля после осмотра судов отряда, на котором контр-адмирал совершил плавание, он докладывал о плохих канатах и рангоутном дереве, 3 июля писал о безобразном хранении металлических изделий, в том числе новейших пушек, на Ростовской пристани, где многие из них ржавели на земле¹. 4 августа Корнилов обратился к А.С. Меншикову с докладной запиской о необходимости расширить права начальника штаба Черноморского

флота. Он добивался, чтобы все предписания начальника Главного морского штаба и высочайшие повеления докладывали главному командиру через начальника штаба, как и все предположения по морской, кораблестроительной и интендантской части, а также хотел, чтобы через начальника штаба проходили все назначения, смещения и награды чиновников^{1146 1147}. Таким образом контр-адмирал хотел получить возможность быть в курсе всех событий и даже как-то влиять на области, ему не подведомственные.

В столице ценили Корнилова, но не собирались сменять Верха. 7 августа Меншиков окончил смотр Черноморского флота¹¹⁴⁸. В тот же день он рапортовал Николаю I:

«...Главным орудием покойного адмирала Лазарева ко введению тех усовершенствований по судостроению, вооружению и корабельной морской практике, которыми отличается Черноморский флот, был контрадмирал Корнилов, даже и в то время, когда не был назначен начальником штаба сего флота. Сие побркдает меня думать, что пока тот же Корнилов пользоваться будет одинаковым доверием и у другого главного командира, то существующий порядок не только сохранится, но и в успехах не остановится, а наипаче, когда и главный начальник флота опирается на введенный в одной части порядок, чтобы распространить его и на другую, как сие делает вице-адмирал Верх старанием дать более жизни хозяйственным распоряжениям.

При просвещении современном он имеет еще довольно сил для административных занятий, и посему мне кажется, что изменение личности Главного черноморского управления было бы теперь еще преждевременно»¹¹⁴⁹.

Меншиков предлагал лишь заменить дряхлого и бездеятельного руководителя интендантства вице-адмирала Дмитриева на контр-адмирала Н.Ф. Метлина, а на случай войны предполагал, что предводителя

Черноморскому флоту следует искать среди энергичных младших адмиралов¹ .

22 августа 1851 года Корнилова наградили знаком отличия беспорочной службы за 25 лет, 26 ноября — орденом Св. Георгия IV степени за выслугу 25 лет в офицерских чинах. 6 декабря 1851 года его назначили в свиту Императора^{1150 1151}.

17 августа 1851 года Корнилов докладывал М.Б. Верху о мерах, принятых по организации первой школы юнкеров флота в Николаеве¹¹⁵². 5 мая 1852 года он просил дежурного генерала Главного морского штаба А.Л. Гейдена утвердить проект положения юнкерской школы¹¹⁵³.

Осенью 1851 года Корнилов в письме брату вновь жаловался на долги и рассчитывал лишь на аренду. Имение его было уже дважды заложено, в 1841-м и 1845 годах, и Владимир Алексеевич беспокоился о детях, которые начинали учебу. Приходилось распродавать подаренные Императором табакерки, так как по занимаемому положению начальник штаба имел значительные расходы. Зачисление ‘в свиту денег не принесло. В конце концов после смерти за ним осталось 20 000 рублей частных долгов¹¹⁵⁴.

2 октября 1852 года В.А. Корнилова произвели в вице-адмиралы и назначили генерал-адъютантом. Однако его оставили в прежней должности начальника штаба¹¹⁵⁵. Используя знания и опыт Корнилова, считали, что Верх более безопасен на посту главного командира, чем энергичный Корнилов. Скорее всего, в столице опасались, что решительный и честный моряк начнет вскрывать финансовые злоупотребления. Ему нередко приходилось выполнять поручения помимо Верха, моряку разрешили обращаться в Главный морской штаб, однако он не получил официальных прав по интендантской, кораблестроительной и инженерной части, что нередко ставило начальника штаба в трудное положение. В письме брату 3 ноября 1852 года Корнилов писал: «...Государь мне много лично задал дел здесь, а как я их выполню, когда у меня нет другой власти, как власть Верха, которого формально не слушают»¹¹⁵⁶. Тем не менее, перегруженный работой, контр-адмирал делал все возможное, чтобы поддерживать боеспособность Черноморского флота.

Корнилов, как и М.П. Лазарев, являлся активным сторонником развития парового судостроения и считал, что за механическими двигателями — будущее. Он часто выходил в море именно на пароходах. Зная о росте численности винтовых кораблей за границей, вице-адмирал настаивал на постройке таковых в России. В ноябре 1851 года прибыла построенная в Англии винтовая шхуна «Аргонавт», в сентябре 1852 года Корнилов утвердил постройку винтовых корветов «Воин» и «Витязь» на английских верфях. Однако моряк добивался развития парового судостроения на отечественных предприятиях, усовершенствования

кораблестроительной базы, передачи заказов на паровые машины брянскому заводчику Мальцеву. Благодаря усилиям Корнилова, удалось получить разрешение на постройку двух винтовых кораблей и переделку в винтовые двух парусных; всего в 1853 году по инициативе начальника штаба были заложены или заказаны 10 винтовых судов разного ранга¹. Однако их достроили рке после Крымской войны.

Один из современников вице-адмирала писал: «...Корнилов был не только уважаем своими подчиненными за свои глубокие познания по всем отраслям морского и военного дела и за редкую справедливость к оценке подчиненных ему людей, но мы утвердительно говорим, что он был искренне любим всеми теми, кто сам честно служил, а их был легион... Правда, не любили его (но все-таки уважали) все те весьма немногие, у которых было рыльце в пушку...»^{1157 1158}

Только работа на износ и полученный ранее опыт позволяли моряку добиваться улучшений во флоте. Усилия по подготовке экипажей и кораблей, совершенствованию портов, маяков, карт и многого другого, необходимого флоту, сказались после начала Крымской войны 1853 — 1856 годов.

* * *

В конце 1852 года Император Николай I обратился к начальникам Главного и Главного морского штабов с запросом, можно ли организовать экспедицию для занятия Константинополя и проливов. Ответы позволили Императору рассчитывать на успех операции. Планом высадки войск в Босфоре был увлечен и В.А. Корнилов, который получил задание спланировать десант. В феврале 1853 года он выполнил эту задачу¹¹⁵⁹.

14 февраля на борту пароходофрегата «Громоносец» Корнилов отправился вместе с посольством А.С. Меншикова в Константинополь. Пока светлейший князь вел переговоры, начальник штаба Черноморского флота выполнял особую задачу. 28 февраля на пароходофрегате «Бессарабия» он вышел из Константинополя в Грецию для осмотра находившихся там русских судов. Фактически вице-адмирал изучал состояние турецкого флота и укреплений Босфора и Дарданелл; вернувшись в Николаев 18 марта, он подготовил подробный отчет¹. Отчет этот Корнилов направил генерал-адмиралу, изложив в докладной записке свое мнение о сопротивлении, которое сможет оказать турецкий флот, и о десанте в Босфоре и Килиосе^{1160 1161}.

Сразу же после приезда в Николаев начальник штаба обнаружил, что командир 5-го корпуса фактически подчинил себе Черноморский флот, воспользовавшись слабостью Берха; сухопутные офицеры решали, как грузить войска на суда, использовали для своих целей флотские помещения. Главный командир вооружил флот и почти готовился к войне. Корнилову пришлось, пользуясь именем Меншикова, приостановить открытые приготовления¹¹⁶². Однако он нисколько не отказался от повышения боеспособности флота. Корнилов докладывал Берху об артиллерии, абордажном оружии, барказах¹¹⁶³. 6 мая он направил доклад о содержании Черноморского флота в предусмотренном штатом корабельном комплекте. Вице-адмирал исходил из того, что 18 экипажей способны укомплектовать 18 кораблей. Так как в штате числили восемь фрегатов, столько же кораблей следовало содержать двухдечными, а остальные — трехдечными, приписывая к экипажам пароходофрегаты и малые суда. При этом он считал, что не следует строить новые двухдечные суда, а поддерживать имеющиеся, вставляя в них машины, а трехдеч-ные все строить винтовыми, как и более мелкие суда. Три винтовых корабля уже строили в Николаеве. Машины Корнилов предлагал заказывать в России, чтобы не зависеть от англичан. Николай I одобрил доклад, но повелел первоначально построить шесть трехдечных кораблей, по одному на бригаду Черноморского флота¹¹⁶⁴.

В мае 1853 года начальник штаба Черноморского флота и портов утвердил «Программу крейсерства между Босфором и Севастополем», по которой легкие суда (три брига и два фрегата) были высланы для патрулирования в определенных районах западной части Черного моря. 18 мая Корнилов дал командирам крейсирующих судов инструкцию в случае появления иностранных судов немедленно сообщать об этом. Русским морякам не следовало выходить на вид турецких берегов, останавливать торговые суда; им предстояло без особой необходимости стараться избегать столкновений, пока еще не было военного разрыва¹. 8 июня вице-адмирал послал указание М.Н. Станюковичу усилить крейсирующие силы у берегов Кавказа, образовав Северный и Южный отряды^{1165 1166}. Корнилов организовал постоянные крейсерства двух практических эскадр и сам не раз выходил с эскадрой или отрядом пароходов в поисках турецкого флота. Он надеялся вступить в сражение и пополнить корабельный состав трофеями. 5 —12 августа вице-адмирал командовал главными силами флота в учебном плавании. Проведенные 12 августа учения продемонстрировали, как неприятельская эскадра может атаковать Севастопольский рейд и как русская сможет его защитить¹¹⁶⁷. Опыт этого учения использовал П.С. Нахимов при атаке Синопа.