Русские не сдаются

Leka-splushka

– Или только про себя говори! У тебя, прям памперсы там! Чуть все озеро не впитали. А теперь сухо, как в телерекламе! – кивнул Гарри, в меру сил отжимая рукав прямо на каменный пол. Он тоже смутился, но выдавать себя не собирался. Потому, от смущения, брякнул еще круче. – Но если что, я и тут все выжму. Пусть только девчонки отвернутся.

Все вновь захихикали, а профессор, поджав губы, наложила на детей высушивающие и согревающие чары. Поттер, готовый провалиться под землю от своего поведения, все никак не мог остановиться:

– О! Класс! А погладить рубашку

нельзя, мэм? А то у меня помялась.

– Профессор МакГонагалл, мистер Поттер. Впредь обращайтесь ко мне только так. И нет, я не стану гладить вашу рубашку. Как мне кажется, это будет хорошим уроком, чтобы вы впредь не рисковали понапрасну. Ждите, – и развернувшись на каблуках, профессор выскочила из комнатки.

– Ты с ума что ли сошел? Так разговаривать с профессором! Гарри Поттер, да ты!.. – Гермиона была возмущена.

Гарри и сам не знал, что с ним происходит. Но чувствовал, что вот прямо сейчас девочка узнает все, что он думает о чинопочитании. И рассорится вдребезги с еще одним человеком в Хогвартсе. На его счастье, скандала не случилось – в комнатушку влетели призраки, и Поттер с радостью переключил все внимание на них.

Многие дети были испуганы. Особенно те, кто воспитывался в волшебном мире. Гарри отметил для себя этот факт. Но его просто распирали вопросы, а рот не держался закрытым больше трех секунд. Ну, хоть перепуганных девиц отвлечет. Он же герой, а судя по Локхарту, девицы – главная спасательная цель. Хотя лично Гарри предпочел бы спасти коняшку и много-много золота.

– Ого! Круто! Сэр, а вы убили свою жену? – спросил он у сурового призрака, с выпученными пустыми глазами, вытянутым костлявым лицом, и в одеждах, запачканных серебряной кровью.

– Святой отец, а сколько надо богохульствовать, чтобы не попасть ни в ад, ни в рай? – не дожидаясь ответа повернулся он к маленькому толстому монаху.

– А мы можем показать вам дорогу на тот свет, как в Кентервильском привидении? – не то спросил, не то предложил он призраку в трико и круглом пышном воротнике.

По толпе первокурсников пронеслись смешки и шепотки.

– Простите, – робко присоединилась девочка со смешными косичками. – А почему у вас кровь капает, а на полу не остается, сэр?

– А вы помогаете на уроках истории? – не удержался еще один школьник.

– Как именно проходит распределение? – выкрикнул Рон, напуганный братьями, что там будет что-то жутко болезненное.

– А вы настоящие привидения?

– Никогда не видела живых привидений! Дадите мне автограф? – щебетала блондинка, видимо, оправдывая цвет волос.

Поднялся невероятный гвалт. Такой, что вернувшуюся за студентами Минерву заметили далеко не сразу.

Едва они вошли в Большой зал, Гарри почувствовал, словно в лицо ему подул свежий ветер, и желание рассказать всем и все немедленно пропало. Краем глаза мальчик заметил старосту, убирающего в карман волшебную палочку. Поттер узнал этого человека.

Не ясно, что имели в виду братья Рона, говоря, что будет мучительно больно? Это Шляпа у них так старательно мозги искала? Или они перепутали слова – не “больно”, а “стыдно”?

Вот Гарри

сразу вспомнил несколько неблаговидных поступков, которыми ни с кем делиться нельзя. А кто знает, насколько этот артефакт умеет хранить чужие тайны? Может, наоборот он тем и занимается, что просвечивает мысли и стучит потом учителям? А их с Дадли распределят куда-нибудь в карцер?

Будь Гарри в прежнем настроении (под действием заклинания, как он только что понял), он непременно бы подошел к МакГонагалл и задал все интересующие вопросы. А так – только стоял в общем строю и накручивал себя мыслями о глубоких страшных подземельях, где запирают мальчиков и девочек, которые плохо себя ведут.

Очередь Дадли подошла быстро.

Гарри затаил дыхание. Шкодных секретов в голове у кузена было как бы не побольше, чем в Поттеровской. Вот сейчас Шляпа ка-а-а-ак закричит...

– ГРИФФИНДОР!

Раздались аплодисменты и приветственные выкрики. Оторочка мантии Дадли приняла цвета его факультета. Гарри с облегчением перевел дух. Если Дэ взяли, то и его примут. А как иначе? Они с самого детства вместе.

Гермиона Грейнджер направилась на распределение решительно и сосредоточенно, что-то бормоча под нос. Перед тем, как шляпа съехала ей на нос, девочка многозначительно посмотрела на Рона Уизли.

– Только бы ее на Гриффиндор не распределили! – простонал рыжий.

Шляпа задумалась. Она и прежде распределяла школьников по-разному – кому-то не успевала опуститься на макушку, а кому-то просвечивала голову своим магическим рентгеном пару секунд. Но Грейнджер просидела на стуле уже минуту и все еще не была распределена. Строй первоклашек пришел в движение, словно волны прибоя. И так же – шур-шур-шур – шелестели шепотки.

Но профессора были спокойны, значит и Гарри не видел причин волноваться. Распределят сейчас. Мало ли, отчего артефакт завис? У них с Дэ игровая приставка иногда тоже не сразу работать начинала.

– Слизерин! – наконец-то выкрикнула шляпа.

Тут уже заволновались взрослые. Хотя, казалось бы – чего они? Всё. Шляпа заработала, всё нормально, можно дальше распределяться... Но профессор МакГонагалл застыла со своим свитком и не спешила называть следующее имя.

Гермиона, бросив победный взгляд на Рона, направилась к своему столу.

Старшекурсники-слизеринцы бросали удивленно-вопросительные взгляды на мрачного черноволосого мужчину. Наверное, их классного руководителя. Или как это называется? Декана? Постепенно взгляды становились возмущенными – в сторону учителей, и презрительными – на Грейнджер.

Гарри ткнули в бок – рядом оказался Блейз. Поздоровавшись и высказав восхищение Поттеровским умением попадать в веселые истории на самых скучных мероприятиях, Забини спросил:

– А кто она? Никогда раньше не слышал такую фамилию... Полукровка? И как?

– Ты о чем? Чего “и как”?

– Семья у Грейнджер нормальная? Ну, которая не магловская...

– Я откуда знаю?

– Вы же вместе шли! Я почему-то решил, что она с тобой...

– Мы подружились. И чего? Я должен у нее родословную до седьмого колена вызнавать?