Русский американец
Шрифт:
В деревне было совершенно тихо, и она казалась вымершей.
– - Здесь мы в полной безопасности и можем свободно отдохнуть: я чертовски устал, -- обратился Тольский к своему слуге.
– - А я все-таки французов побаиваюсь, -- робко поглядывая по сторонам, ответил Кудряш.
– - Да как они попадут сюда?
– - Кто знает! Деревня под Москвой, не мудрено французам и сюда зайти.
– - Полно, Ванька, не накликай беды!
Ни Тольский, ни его слуга в разговоре не заметили, что за ними следила не одна пара зорких глаз.
Едва
– - Вяжи басурманов!
– - повелительно сказал он, показывая на Тольского и на Кудряша.
– - Как вязать? За что?
– - быстро вставая, произнес Тольский.
– - Э, да сей мусью по-русскому умеет? Вяжите его, братцы, покрепче!
– - насмешливо произнес богатырь.
– - Вы ошибаетесь, мы -- русские, а не французы.
– - Пой, пожалуй, день-то твой! Если ты -- русский, то зачем же в басурманскую амуницию обрядился?
– - Чтобы обмануть французов и свободно выйти из Москвы.
– - Может, ты французов-то и проведешь, да не меня. А этот -- тоже русский, что ли?
– - спросил богатырь, показывая на дрожавшего от страха Кудряша.
– - Разумеется, русский.
– - Что же он молчит? Аль язык от страха проглотил?
– - Ванька, скажи им что-нибудь.
– - Что же я скажу, сударь? И сказал бы, да ведь не поверят эти разбойники.
– - Ах ты, вражий сын!.. Мы не разбойники, а защитники отечества!
– - грозно произнес богатырь, и его здоровенный кулак опустился на шею бедняги Ивана.
– - За что дерешься? Смотри у меня!
– - крикнул Тольский.
– - Ах, страсть какая; если бы эта страсть да к ночи. Ну, что же стали, ребята? Вяжи их!
– - Постой, постой, Никитка! Зачем вязать? Может, они и на самом деле русские, а не враги-супостаты!
– - проговорил седой старик, выходя из толпы.
– - Полно, дед Степан!.. Какие это русские? Просто притворяются! Как есть французы, и рожи-то у них французские. Петлю им на шею -- да на сук окаянных!
– - Не дело говоришь, Никитка, не дело... Надо вперед допросить хорошенько, резонно... Ну, сказывайте, что вы за люди?
– - обратился старик к Тольскому и Кудряшу.
– - Я -- русский дворянин Тольский, а это -- мой крепостной слуга!
– - Так, так. А зачем же вы обрядились в французскую одежду?
– - Я уже сказал, зачем: чтобы обмануть французов.
– - Так, так. А какой вы веры?
– - Известно -- православной.
– - Ну так перекреститесь, а мы посмотрим.
– - Вот, смотрите!
– - И Тольский перекрестился, а Кудряш последовал его примеру.
– - Так, так. Хоть и не по-настоящему, а все же креститесь. Пальцы
Тольский и Кудряш расстегнули вороты своих рубашек и показали тельные кресты. Это окончательно заставило мужиков поверить, что Тольский и его слуга -- не французы, а русские.
– - Ну, теперь я в свою очередь вас спрошу: что вы за люди?
– - обратился к мужикам Тольский.
– - Мужички мы, милый человек, мужички. Вооружились на защиту родной земли. Чай, уже не одну сотню лиходеев уложили, да вот плохо -- главы у нас хорошего нет. Никитка парень здоровый, да бестолковый: торопыга большой. Вот бы ты, твоя милость, начальство-то над нами взял.
– - Мне над вами начальствовать? Что же, я не прочь!
– - несколько подумав, промолвил Тольский.
– - Если вы все желаете, чтобы я был вашим начальником, то я готов!
– - Все, все просим. Будь нашим главой! Послужи царю-батюшке и родной земле!
– - И мужики, в том числе и силач Никита, низко поклонился Тольскому.
Таким образом, Тольский стал начальником отряда мужиков; к его небольшому войску примкнул еще не один десяток крестьян, восставших против завоевателей, и скоро отряд состоял почти из пятисот человек, из которых большая часть была вооружена ружьями и саблями, отобранными у побежденного врага.
Тольский со своими ополченцами наносил большой вред, поражая врасплох неприятелей и действуя так же, как и остальные партизаны.
Во время Отечественной войны партизаны Фигнер, Давыдов и другие были просто бичом для французской армии. Мужики верхами, вооруженные чем попало -- кто с косой, кто с ружьем, кто с дубиной, кто с большим отточенным гвоздем, прикрепленным к толстой палке наподобие пики, -- выскакивали из леса и кидались на французов, нанося им тяжелый урон.
Тольский был хорошим стрелком, отличался необычайной смелостью и с небольшим, но отборным отрядом нападал на целые сотни неприятельских солдат, громя и обращая их в бегство; за одну из геройских стычек с неприятелем получил Георгиевский крест.
Даже Иван Кудряш, робкий парень, следуя общему примеру, оставил свою трусость и принимал участие во всех схватках с неприятелем, причем, объясняя это, сказал своему барину:
– - Ведь и я -- русский, и мне жаль родную землю. Уж если бабы и дети с французом воюют, то неужели мне сидеть сложа руки?
XXXI
Распростившись в городе Клине с Алексеем Михайловичем Намекиным, его сестра и невеста остались там ночевать, предполагая на следующий день двинуться в дальнейший путь к Петербургу. Но этого не удалось им сделать. Мария Михайловна, уже выезжая из Москвы, чувствовала себя неважно, но не обратила на это внимания. Однако расставание с отцом и с любимым братом произвело на нее настолько удручающее впечатление, что в Клину ее болезнь усилилась; принуждены были пригласить врача, а о продолжении путешествия и думать было нечего.