Русский характер
Шрифт:
– Ну как же! Все же дальнейшая моя судьба решается, тут себя сапером ощущаю. Ошибусь – хана мне, – закуривая папиросу, сказал Максим.
– А башка на что? Приглядимся, чтоб не ошибиться. Объект большой, – важно изрек Афоня, – выбор достатошный, а это главное. Тяга есть?
– Кака така тяга? – удивился дед Максим.
– Сердце чего-нибудь подсказыват, нет, спрашиваю? Старух-то полно, к кому-то из них должно тебя маленько тянуть.
– Энто меня и беспокоить. Нету тяги, нету, хоть криком кричи, – сокрушенно
– Худо дело. Придется тебя насильно женить. Факт!
– Того и боюся. Незалюбится – хана мне.
– Хана, хана, заладил как сверчок. Я ж тебе не про любовь индийскую говорю, со слезами-соплями. С кем-нибудь из баб бывает тебе приятственно побалакать?
– C Дарьей, моей соседкой. Добрая она, обо мне завсегда беспокоитси.
– Типун тебе на язык! У нее ж Гринька есть! Молчун, молчун, а прознает – не жить тебе на белом свете. Враз тебя, сморчка, задавит, – забеспокоился дружок, – ишь, чего надумал!
– Не суетись, никто не собирается ячейку эту разбивать. Я говорю, мне примерно такую бабу, как Дарья, с юмором.
– С юмором ему! Где ты видал, чтобы баба дома юморила? Все они на один крой! А ну поди сюды! Чего подслушиваешь чужие разговоры? – Афоня погрозил пальцем своему внуку Саньке. Тот, озорно поблескивая шкодливыми глазенками, вышел из-за сарая. – Тащи дрова в баньку, нечего баклуши бить!
– Да ладно, дед, никто разговор не подслушивал, но я знаю, как помочь дедушке Максиму, – сказал важно Санька, набирая охапку дров.
– Цыц, мал ишо советы давать! Иди в баню! – грозно заворчал дед.
– Пойду в баню! – засмеялся Санька и ушел.
Старики в задумчивости помолчали, покурили, пока Афанасию не пришла в голову путная мысль.
– Надумал я вот что, – философски изрек Афоня. – Я буду перечислять всех одиноких старух, а ты будешь прислушиваться к сердцу, можа, ёкнет на ком. Как ёкнеть, останавливай меня, будем пульс твой щупать.
– Выхода нет, вали, перечисляй, – вздохнул обреченно Максим.
– Откель начнем, чтобы никого не упустить? – деловито спросил Афанасий.
– Думаю, пойдем от твоего дома. Ну, начинай, дохтур!
– Резон есть. Так, через дом живет Нина Ивановна, кума Дарьи.
– Не! Сразу говорю! Шибко ученая, не по моим мозгам.
– Согласен, не пара ты ей, дурачком себя будешь чувствовать остаток жизни. Факт. На той стороне улицы, через три дома кукует одна Евдокея. Баба толковая, хозяйство у ей справное. Корову держит, курей, порося, три вредные козы имеются в наличии, лезуть куда ни попадя. Всю округу напрягают террористы! На хрена она нам с тремя разбойниками, а? Как ты думаешь? Али ёкнуло в грудях?
– Да вроде организм молчит.
– Ну и лады, идем дальше. С краю улицы стоит халупа Нюрки Гороховской. Тут я тебе не враг, сам не советую. На черта она нам сдалася, карга старая?
– Очень даже с тобой согласный. Небо с овчинку покажется
– Тут у нас с тобой полное единомыслие. Идем дальше. С энтой стороны обитает в одиночестве Варвара. Правда, сын у ей неспокойный.
– Дуй дальше, обойдем ее дом стороной.
– Рядом живет Фоминишна. Тихая благообразная старуха, но тебе не советую ёкаться, шибко старовата, даже для тебя. Переходим к задам. За огородами расположилась Мирониха. Три года, как вдовой заделалася. Срок солидный, можно и о замужестве подумать. Не торкнуло?
– Есть маленько будто…
– Закрепи, опосля обсосем ее кандидатуру со всех сторон, то ись все ее достоинства и недостатки наголяк обсудим. Идем дальше. Там же живет Никитишна, бывшая бухгалтерша бывшего колхоза «Красная заря», то бишь нашего с тобой родного колхоза, павшего в одночасье. Объективности ради надо сказать, что она, беспредельно владея финансами, немало кровушки у нас, простых колхозников, попила. Я прав?
– Не то слово. Скупая, каких свет не видывал.
– Но, учти, богатая вековуха. Дом – полная чаша. Сейчас оченно даже приветствуются браки по расчету.
– Куды меня толкашь, дружок? Она ж мне лишнего стакана воды не даст. Лучше помирать лягу возле колодца.
– И такое могёт быть. Ладно, будя, неча зариться на чужое богатство. Ну а дальше дачи пошли. Там пожилых-то полно, но кто бы знал, которая одинока, которая с мужиком. На неприятности можно свободно напороться со сватовством-то. Факт!
– Не хотелось бы. Лучше своих прощупать в смысле желания замужества. А ты почему Клавку не назвал? Верку-почтальоншу не упомнил? Они ж тож одинокие.
– Губа не дура у тебя, Макся. Бабы лет на двадцать тебя моложе! Об чем ты болташь? Клавдея тебя близко не подпустит. Она давно по Яшке Кобылкину сохнет. Не знаешь, чё ли? Все знают, а ты один не знаешь! Дурень! А Верка тебя своей сумкой кирзовой шибанет, враз протрезвеешь от всяких крамольных мыслей.
– Ладно, чего разорался-то? Это я так, к слову. И пошутить нельзя.
– Шутки у тебя! Хочешь народ рассмешить, сам посрамиться? Надумал жениться, женись благопристойно, чтоб все было чин чинарем. Никаких там сексов или того хужей!
– Чего так за меня беспокоисси? Не пойму. Суетисся, будто сам собрался жениться. Ты добра ищи, а худо само придет, не заржавееть.
– Небось, за твою репутацию беспокоюся. Друг я тебе али портянка?
– А чего тогда хочешь меня старухам сплавить? Можа, я к молодухам тягу имею? Можа, мой организма того требуеть?
– Твой организма покою требует. Восемьдесят семь процентов износу!
– Чего на три процента поскромничал? Округлил бы уж до девяноста!
– Все же дружок ты мой, совести не хватат тебя в утиль списать. Вот энти тринадцать процентов для радости души оставляю тебе. Недоволен?