Русский язык в зеркале языковой игры
Шрифт:
в. Иногда говорящий не ограничивается ролью критика «странностей» языка, берет на себя (шутливо) роль блюстителя порядка и устанавливает более строгое соответствие формы и содержания. Это может быть достигнуто двумя способами:
1) Форма приводится в соответствие с содержанием. Ср. многочисленные случаи так наз. «народной этимологии»:
у Н. Лескова —мелкоскоп, гульвар, долбицаумноженияи т. д.; переделки фамилий у А. Пушкина: Флюгарин, Фиглярин(Булгарин); у В. Буренина: Вакс Калошин(Макс Волошин), Невмерович-Вральченко(Немирович-Данченко), Кузьма
Часто блюстителями порядка выступают дети:
..Почему кормилица? Надо поилица. Ведь не котлетами же будет она нашего Зюзьку кормить!(К Чуковский, От двух до пяти).
2) Содержание изменяется и приводится, по мнению говорящего, в большее соответствие с формой. Ср., например, ошибочные или шутливые переосмысления значения слов:
(1) КогдаЛяле было два с половиною года, она гордо заявила своейматери\
— Мама, я такая распутница! И показала веревочку, которую удалось ей распутать(К Чуковский, От двух до пяти).
(2) — Бабушка! Ты моя лучшая любовница.
(3) Я посланник. Каждое утро жена посылает меня на рынок за провизией(...) Я городовой, потому что я живу в городе, а не в деревне. Я дворянин —это несомненно. По вечерам я прогуливаюсь по двору, летом люблю спать на дворе, часто беседую с дворником и собаки мои называются дворняжками {..) Я кавалер, потому что имею Анну на шее—и какую Анну! Толстую, краснощекую, строптивую(...) Я целовальник, потому что люблю целоваться(А. Чехов, Мои чины и титулы).
(4) В Ялте, где живет теперь А П. Чехов, обретается, по словам <<Саратовского листка», целая армия бестолковых, но невыносимо горячих поклонниц его художественного таланта, именуемых здесь «антоновками» (А. Чехов—О. Л. Книп-пер-Чеховой, 27 дек. 1901).
Сюда же относятся шутливые окказиональные толкования слов, основанные на переосмыслении внутренней формы слова:
(5) забрало—милиционер, всадница—медсестра, ханыга— дочь хана (М. Задорнов);
(6) речушка—небольшой доклад, доходяга—процветающий бизнесмен, напасть— намордник, рубильник—палач, выкидыш—парашютист, выдающаяся личность— невеста , заводила—Иван Сусанин (А Кнышев);
(7) колун—фехтовальщик, вареник—повар, рыло—лопата, людоед—муж Люды, колокол—добывание огня трением двух колышков, краснобай—феодал,
(8) автомат—грубая самокритика, жрец—клиент столовой, самовар—холостяк (Л. Крысин);
(9) близлежащий—муж, нахлебник—масло, судак—сплетник, столяр—тамада (Ада Китагава);
(10) положить зубы на полку—снять вставные челюсти (В. Лагунов).
Глава IX
Стилистика. Структура текста
Г. В. Степанов писал: «Анализ языка художественных произведений показывает, что писатели (и не только писатели .—В.С.) нередко прибегают к таким языковым средствам, которые либо перестали уже быть общепринятой нормой (архаизмы), либо не стали еще общепринятой нормой (неологизмы), либо оторвались и не связаны больше с общепринятой нормой (жаргонизмы), либо вообще не были связаны с национальным языком (иноязычные вкрапления), либо общеупотребительны в отдельных местностях, но не характерны для общенационального языка (слова и формы из территориальных диалектов), и т. д.
Появление всех этих элементов речи, лежащих по существу вне литературной нормы, может рассматриваться как закономерное использование языковых средств в целях художественного воздействия, при условии если все основные задачи разрешаются писателем на базе общенародного литературного языка его эпохи» [Степанов 1952:34].
Часто обыгрывается несоответствие между формой и содержанием: «низкое» содержание и «высокий» (в частности, «библейский») сталь или, наоборот, «высокое» содержание и разговорная или даже просторечная манера повествования.
(1) Слепые прозрели, чающие движения воды взяли под мышку одр и на рысях побежали в кабак(М. Салтыков-Щедрин, по: [Ефимов 1953]).
(2) Первый дачник пришел с запада(...) На второе лето он вернулся опять. Принес с собой две удочки и привел четырех детенышей на тоненьких ножках, в беленьких кепи И образовался вокруг него зеленый заборчик, переносный ледник и кудрявые березки, которые дачник подрезывал и при помощи срезанных ветвей воспитывал своих детенышей(...) И стал первый дачник плодиться, размножаться, наполнять собой Озерки, Лахту, Лесное, Удельную и все Парголова. И стало так(Тэффи, Дача).
(3) Я же во всю мою жизнь(...) ни словом, ни делом, ни помышлением, ни в рассказах, ни в водевилях не пожелал жены ближнего моего, ни раба его, ни вала его, ни всякого скота его-(А. Чехов—И. Л. Леонтьеву (Щеглову) 22 мар. 1890).
(4) Тут сторож допил свою воду, вытер рот рукавом и закрыл глаза, желая этим показать, что аудиенция закончена(М. Зощенко, Ночное происшествие).