Русско-еврейский Берлин (1920—1941)
Шрифт:
Работа Союза русских евреев в Германии, несмотря на запрещение его деятельности гестапо в сентябре 1935 года, не прекратилась. Никто из руководителей Союза не был арестован, средства на счетах организации не были конфискованы. Разумеется, название Союза официально не употреблялось и возможности по сбору средств в самой Германии были весьма ограничены, но деятельность де-факто продолжалась. Теперь она свелась в основном к материальной помощи, а то и к кормлению – в прямом значении этого слова – нуждающихся. Кроме того, члены Союза (будем по-прежнему называть так группу людей, посвятивших себя или по крайней мере значительную часть своего времени помощи единоверцам) оказывали юридическую помощь своим подопечным.
Главной движущей силой организации, действовавшей в Германии, был все тот же Тейтель. Сразу же после закрытия Союза осенью 1935 года он основал в Париже Комитет помощи русским евреям в Германии, впоследствии переименованный в Комитет имени Я.Л. Тейтеля, или, как его чаще называли, Тейтелевский фонд.
«Главным,
862
Гольденвейзер А. Я.Л. Тейтель. С. 317 – 318.
Ставшая нам доступной переписка Тейтеля и Гольденвейзера за эти годы, обширные фрагменты которой будут далее цитироваться нами, полностью подтверждает справедливость слов Гольденвейзера, написанных пять лет спустя после смерти его старшего друга.
Вряд ли можно сомневаться (судя по переписке), что делами тейтелевского фонда в Германии до своего отъезда ведал Гольденвейзер, ближайший соратник Тейтеля по Союзу русских евреев. К сожалению, среди бумаг Гольденвейзера, переданных им в Русский заграничный исторический архив в Праге, а затем оказавшихся в Москве, документов о деятельности тейтелевской организации в 1935 – 1937 годах нет. Это и понятно: деятельность носила полулегальный характер, и передавать документы, к ней относящиеся, в архив было преждевременно. Зато переписка по вопросу о помощи русским евреям в Германии в 1938 – 1941 годах практически полностью сохранилась и находится в фонде Гольденвейзера в Бахметевском архиве. Эта переписка, собственно, и является основным источником по интересующему нас вопросу.
В переписке содержатся сведения об источниках финансирования Тейтелевского фонда, о людях, занимавшихся распределением средств среди нуждающихся и другими видами помощи русским евреям. Главным добытчиком по-прежнему был Тейтель, поступали, как мы увидим ниже, пожертвования от отдельных лиц и непосредственно русским евреям в Германии, помимо фонда, но по его рекомендации. А на место Гольденвейзера в качестве главы тейтелевской организации в Берлине заступил Яков Григорьевич Фрумкин, адвокат и видный деятель еврейских общественных организаций и в России, и в эмиграции.
Фрумкин родился в 1879 году в Ковно (Каунасе), очевидно, в небедной семье, вовлеченной в местную еврейскую общественную жизнь. Учился в Гейдельбергском, затем в Петербургском университете, который и окончил по юридическому факультету в 1903 году. Еще будучи студентом, Фрумкин предпринял исследование образовательных практик хедеров в родном Ковно. Также, будучи еще студентом, изучал жизнь Слободки, местечка неподалеку от Ковно. Публиковался в юридических изданиях, так же как в еврейской печати. Был членом партии народных социалистов, работал в Союзе для достижения полноправия еврейского народа в России, входил в состав Политического бюро при евреях – депутатах IV Государственной Думы. В общем, был довольно активным участником и еврейской, и общероссийской политической деятельности. Фрумкин принадлежал к левым кругам российской общественности, но на жизнь зарабатывал юридической практикой и работой во вполне капиталистических предприятиях. Так, с 1916 года Фрумкин служил управляющим писчебумажного предприятия «Товарищество на паях “Картонтоль”».
Фрумкин начал сотрудничать в ОРТе еще в период революции 1905 – 1907 годов. Работа в ОРТе продолжилась и в Германии, куда Фрумкин через Норвегию эмигрировал после Октябрьской революции. В 1921 году он был секретарем съезда ОРТа в Берлине, на котором тот был преобразован во всемирную организацию. В Берлине Фрумкин служил в известном издательстве «Улльштейн», издававшем в 1920-е годы литературу на русском языке, был представителем книготорговой фирмы «Логос» при издательстве «Слово». После прихода Гитлера к власти Фрумкин стал работать юрисконсультом Берлинской еврейской общины по делам евреев – подданных иностранных государств 863 . Понятно, что главными его «клиентами» были русские евреи.
863
News from American ORT Federation. An Appreciation of Dr. Jacob Frumkin on His 90th Anniversary: Gold-39.
Через два месяца после отъезда из Берлина Гольденвейзер получил «отчет» от своего преемника Я.Г. Фрумкина:
Состоявшийся 29-го
…За январь от Джойнта перевод в обычном размере 864 и поступил сверх того эквивалент 5000 фр. фр., оказавшийся, однако, не около 1000 марок, а лишь около 750 марок. Джойнт, переводя деньги, предупредил, что ассигновки на 38 год еще не установлены и что они посылают прежнюю сумму, не предрешая этим, что в этом размере ассигновка будет сохранена на 38 год. Они просили этот перевод считать платежом в счет могущих быть ассигнованными на 38 год сумм. Я послал Якову Львовичу копию этого письма, само по себе, как мне кажется носящего скорее формальный характер. Я.Л. написал мне, что на всякий случай по возвращении Бернарда Кана из Америки снесется с ним по этому поводу и постарается закрепить ассигновку в прежнем размере 865 .
864
Судя по контексту, 3300 марок.
865
Фрумкин Я.Г. – Гольденвейзеру А.А., Берлин, 11 февраля 1938 года: Gold-4.
Поступали пожертвования и от соотечественников из Франции. Г.И. Кобылянский предоставил 1360 марок, жена И.С. Соскина (он прислал письмо от ее имени) – 1000 марок. Причем оба жертвователя переводили деньги напрямую нуждающимся беженцам. Дело было, видимо, не в недоверии к организации, распределявшей средства, или в желании получить благодарность от облагодетельствованных. Для получения переводов из-за границы требовалось специальное разрешение, а перевести сравнительно небольшие суммы частным лицам было гораздо проще. Поэтому Фрумкин «указал достойных кандидатов г. Кобылянскому на 1380 марок, а г-же Соскин на 1000 марок». «Отрадно и трогательно, – заключил Фрумкин, – что наши ныне проживающие в Париже единоверцы не забывают русских беженцев здесь и делают в их пользу столь щедрые пожертвования» 866 .
866
Там же.
В марте 1938 года Тейтель сообщал Гольденвейзеру:
Дела в Берлине, т.е. дела фонда моего имени, идут по-прежнему. Вчера получил письмо от господина Фрумкина, что к нему масса обращаются не только за помощью деньгами, но за разными советами. Джойнт присылает ежемесячно вместе с Zentralausschus 867 – 3160 марок. Местных поступлений очень мало и в виду объединения [так! – видимо, следует читать: обеднения] русской еврейской колонии – пасхальные сборы – будут значительно ниже. Работают, – как пишет господин Фрумкин – господа Witenberg и Schulte, господин Лиссер все еще похварывает. Я все время в Ницце, настроение теперь здесь подавленное, тревожное, политическая атмосфера сгущена. … Я подкрепил кассу взносами 5.200 фр[анцузских] фр[анков] из Швейцарии и 8.000 от И.К.А. Что касается перевода марок, то об этом ведут переписку господа Соскин и Лурье с господином Фрумкиным 868 .
867
Zentralausschus (нем.) – центральный комитет. Возможно, имелся в виду Центральный совет немецких граждан иудейского исповедания.
868
Тейтель Я.Л. – Гольденвейзеру А.А., 3 марта 1938 года: Gold-4.
8 тысяч франков, полученных от Еврейского колонизационного общества, были частью субсидии, увеличенной до 40 тысяч. «Я очень рад, что работа в Берлине так хорошо наладилась», – откликнулся Гольденвейзер на оптимистичное (конечно, оптимистичное в пределах обстоятельств) письмо Тейтеля 869 .
Осенью 1938 года финансовое положение Тейтелевского фонда было все еще прочным: «Очень приятно, что материальные дела Фонда и столовой в столь благополучном состоянии. Что это за пожертвование в 3000 мар. от неизвестного? Я рад, что Парижский комитет так разбогател, что может оплатить выдачи Каганов и эту сумму» 870 .
869
Гольденвейзер А.А. – Тейтелю Я.Л., 22 марта 1938 года: Там же.
870
Гольденвейзер А.А. – Тейтелю Я.Л., 21 сентября 1938 года: Там же.