Русско-турецкая война 1686–1700 годов
Шрифт:
В дальнейшем в течение 1686 г. никаких активных действий Косагов не вел, ограничившись постройкой земляной крепости в Каменном Затоне. Крепость строилась на «крымской стороне» Днепра — на левом берегу реки в районе современной Каменки-Днепровской, напротив располагавшейся на правом берегу Запорожской Сечи. Строительство Каменного Затона было вторжением на татарскую территорию, вызовом Крымскому ханству.
Важными задачами Косагова были охрана провианта для российских войск, которые должны были действовать на нижнем Днепре, взаимодействие с запорожскими казаками, сбор информации о действиях крымских татар [151] . С приближением зимы, пережить которую солдатам Косагова предстояло в диком и необжитом крае, в Каменном Затоне стало расти число дезертиров. В своих отписках Косагов неоднократно жаловался, что царские ратные люди «из Запорожья многие… бежали». Часть беглецов посланные Косаговым отряды отлавливали и возвращали в лагерь, после чего подвергали наказанию кнутом [152] . Видимо, отчасти в связи с этим прибывший к гетману Самойловичу в начале января 1687 г. русский представитель Семен Алмазов должен бы предложить ему «помыслить», не стоит ли отозвать корпус Косагова из Каменного Затона, чтоб «могли те ратные люди к весне на ту ж их царского величества службу пригодитца», либо же «пристойно и неприятелю страшнее в том месте стоять и зимовать» [153] . Гетман высказался против вывода корпуса Косагова с Запорожья, считая, что зимующие там ратные люди «згодятца на грядущую их монаршескую службу», когда царские войска двинутся на Крым [154] .
151
Кочегаров К. А. Речь Посполитая и Россия… С. 395, 401–405. 22
152
РГАДА. Ф. 210. Оп. 12. Ч. 2. Д. 1257. Л. 488.
153
РГАДА. Ф. 229. Оп. 1. Д. 162. Л. 283.
154
Там же. Л. 303, 305.
В целом в 1686 — начале 1687 г. русская политика в отношении Крымского ханства и тем более Османской империи не отличалась активностью. Россия вполне сознательно избегала резкого разрыва мирных отношений с ханом, стремясь, с одной стороны, дезориентировать его относительно своих истинных военных планов на будущий год, а с другой — воспользоваться ситуацией, чтобы прозондировать настроения в Бахчисарае касательно перехода под верховную власть царей. При этом Москва всеми силами стремилась создать впечатление у своего польского союзника, что она полностью выполняет положения договора о союзе, очерчивавшие ее военную активность в текущем году. По субъективным (бездействие отряда Косагова и запорожских казаков, неудачи донцов) и объективным (невозможность полностью блокировать сообщение между Крымом и Белгородской Ордой) причинам удавалось ей это с трудом. При этом русское правительство стремилось сохранять свободу рук в рамках своего опосредованного присоединения к Священной лиге, не обременяя себя дополнительными обязательствами.
Зимовка далась солдатам Косагова непросто. В конце января — начале февраля 1687 г. он писал в Москву, что ратные люди «многие заскорбели, во ртах вкинулась цынга и ноги пухнут». Лекарств в нужном количестве в отряде не оказалось, лишь в мае в Каменный Затон были отправлены необходимые запасы из Киева [155] .
7 марта в Сечи был допрошен взятый в плен татарин Алей, а также вышедшие из Очакова «волохи», сообщившие, что «хан де крымской имеет намерение многолюдством приходит под Сечю и под… обоз х Каменному Затону по нынешнему вешняму времени вскоре». 10 марта кошевой Филон Лихопой предложил русскому военачальнику послать с запорожцами «на сторожу вопче» ниже по Днепру своих ратных людей на пятидесяти лодках, чтобы предупредить возможное нападение татар или гарнизонов турецких крепостей («поставить заставу крепкую»). Косагов, однако, не мог этого сделать, поскольку не имел пригодных для похода судов («а которые… лотки присланы из городов Белгородцкого полку и те худы, к походу не годятца»). Здоровых ратных людей в отряде Косагова также было немного, «многие болны цынгою, рты и ноги попухли, а иные мытом и огневою лежат, такими ж болезньми, какими болели ратные люди на Дону». Русский военачальник, сообщая об этом Голицыну, полагал, что в случае нападения крупных сил крымцев на его лагерь «от наступления многих воинских сил обронитца будет неким» и в связи с этим просил прислать подкрепление. К отписке прилагалась «перечневая роспись», фиксировавшая состояние корпуса Косагова на исходе зимы на 11 марта (см. таблицу 2.1, с. 50) [156] .
155
Новомбергский Н. Материалы по истории медицины в России. Т. 2. СПб., 1906. С. IX, 315 и след.; Великанов В. С. Днепровский поход Л. Р. Неплюева в 1687 г. // Крым — связующее звено и неприступный форпост на стыке двух империй: сборник научных статей [отв. ред. С. И. Лукьяшко]. Ростов н/Д, 2015. С. 40.
156
РГАДА. Ф. 124. Оп. 1. 1687 г. Д. 15. Л. 16–18 (отписка Косагова от 11 марта).
Кошевой, однако, не удовлетворился отказом Косагова и 11 марта направил к нему посланца — знатного казака Мартина, избранного полковником для похода на низ Днепра, настаивая, что «той посылке не быть ни по которой мере не мочно», поскольку сечевикам стало известно о приходе в Очаков и Казы-Кермен турецких судов с «прибавочными людьми». По настоянию запорожцев Косагов купил отсутствующие у него для похода лодки (надо думать, у сечевиков) и снарядил отряд из ста ратных людей, донских казаков, «черкас» Сумского, Ахтырского и Острогожского полков во главе с наказным полковником последнего Демьяном Хижняком. Вместе с запорожцами они двинулись в путь 13 марта. Через месяц «заставу» должны были сменить [157] .
157
Там же. Л. 19–19 об. (оригинал письма Ф. Лихопоя — Косагову от 10 марта), 21 (отписка Косагова от 13 марта).
Таблица 2.1. Количество больных и здоровых солдат в корпусе Г. И. Косагова на начало весны 1687 г. 27
| Здоровых | «Цынгою огневою и мытом болных» | |
|---|---|---|
| Рейтар | 555 | 296 |
| Донских казаков | 215 | 7 |
| Калмыков | 21 | — |
| Солдат: | ||
| Старооскольского полка | 607 | 218 |
| Хотмыжского полка | 445 | 262 |
| Новоприборного | 403 | 250 |
| Слободских казаков: | ||
| Сумского полка | 388 | 53 |
| Ахтырского полка | 433 | 20 |
| Острогожского полка | 404 | 18 |
| «Земянцов»* | 80 | — |
| Пушкарей | 19 | 2 |
| Итого | 3570 | 1126 |
* Видимо, служилые люди г. Землянска. Дополнительно посчитаны вместе с «жителями» Острогожского полка (483 чел.).
Как видно, численность корпуса Косагова из-за дезертирства упала ниже 5 тыс. человек, а в строю из-за болезней и вовсе находилось 3,5 тыс. С возвратом дезертиров обратно в Каменный Затон возникали проблемы. Острогожский воевода стольник Борис Леонтьев распорядился отправить обратно 50 бежавших из Запорожья казаков, однако до Каменного Затона добралось только 30, остальные «не доходя Корочи, з дороги бежали». Да и пришедшие жаловались на воеводу, что он «стращал их казнью, а иных хотел бить кнутом и от того имал взятки». Косагов считал, что часть указанных в привезенной провожатыми росписи острогожских казаков как высланных на службу на самом деле «из домов не высыланы», кроме того, Леонтьев «староосколского полку салдат, нетчиков и беглецов и пушкарей» также до сих пор не прислал на Запорожье («знатно в высылке им наровит»). Генерал считал, что острогожский воевода берет с дезертиров и назначенных на службу взятки в обмен на негласное разрешение остаться дома. Роспись высланных острогожцев, их челобитную и «взяткам роспись» Косагов отправил Голицыну. Тот, впрочем, лишь переслал жалобу в Москву, сообщив генералу, что ждет указа великих государей [158] .
158
Отписка Косагова о дезертирах не сохранилась. Ее содержание восстановлено на основе ответной грамоты В. В. Голицына от 26 марта. (Там же. Л. 25–26). Краткое упоминание об этой проблеме есть в отписке Косагова от 11 марта (Там же. Л. 16).
Отписки Косагова были доложены Голицыну 21 марта. Главнокомандующий решил, чтобы его солдаты, несмотря на угрозу нападения, по-прежнему оставались в Каменном Затоне и в случае необходимости «советуя с кошевым атаманом и с Войском низовым запорожским, тем неприятелем чинили отпор и чинили поиск и промысл». Голицын обещал послать на Сечь подкрепление в случае необходимости [159] . Чтобы поддержать боевой дух Косагова и его людей, 26 марта Голицын распорядился отправить к ним царское жалованье — 4 тыс.
159
РГАДА. Ф. 124. Оп. 1. 1687 г. Д. 15. Л. 16 об. (запись решения на обороте отписки Косагова), 22–24 (отпуск грамоты Голицына к Косагову от 26 марта).
160
Там же. Л. 27–28 (письмо казацкому сотнику в Переволочну с указанием дать капитану лодки и провожатых до Сечи), 29–29 об. (черновик письма Голицына — Косагову). Гетман Самойлович, правда, выражал уверенность, что с отправкой казны непременно выйдет задержка, и в письме Голицыну от 28 марта сокрушался, что тот не уведомил его об отправке денег раньше, поскольку переволоченский сотник после получения указа все равно бы запрашивал разрешения у полковника, а тот — у гетмана. Кроме того, Самойлович отмечал, что в Переволочне «чолнов таких великих нет, а хотя у ково и есть чолны, то держат их для своих на Днепре промыслов и с тех всегда кормятца и разве их у кого там взять» (Там же. Л. 60). Окончание письма не сохранилось.
161
Там же. Л. 30–31. Тут Голицын отмечал, что он также выслал Лихопою аналогичную грамоту, но ее текста в деле нет.
162
Там же. Л. 33–35. Чинить неисправные суда Косагов должен был по совету с кошевым и запорожцами, поскольку «они, кошевой атаман и запорожские казаки то знают, как те лотки для морского походу строить».
163
Там же. Л. 36–37.
Осенью 1686 г. Россия начала подготовку к полномасштабному походу против Крымского ханства. Официальное объявление служилым людям и шире — всему русскому обществу — о начале войны против Крымского ханства проходило в несколько этапов. 3 сентября было издано распоряжение о необходимости готовиться к будущей кампании в связи с намерением крымского хана прийти войной «к их государским украинным и малороссийским городам» [164] . 19 сентября были посланы соответствующие окружные грамоты по городам. Сроки и места сбора войск обещали объявить позже [165] . Спустя две с половиной недели — 7 октября грамоты послали повторно, и вновь без указания мест и сроков сбора [166] .
164
ПСЗ. Т. 2. С. 812.
165
Древняя российская вивлиофика, содержащая в себе собрание древностей российских, до истории, географии и генеалогии российския касающихся / изд. Н. И. Новиковым. 2-е изд. Ч. 16. М., 1791. С. 372–378. В разрядной книге грамота датирована 20 сентября (здесь же роспись городов, куда посланы грамоты). См.: РГАДА. Ф. 210. Оп. 6. Кн. 131. Л. 45–48 об. В грамотах по городам упоминалось об отсрочке служилым людям судных дел в соответствии с указами от 14 сентября (ПСЗ. Т. 2. С. 816).
166
РГАДА. Ф. 210. Оп. 6. Кн. 131. Л. 98–101 (здесь же роспись городов).
22 октября был объявлен указ о составе войск и местах их сосредоточения для последующего направления в малороссийские города с целью «береженья и поиску над неприятелскими людми». Большой полк поручался боярину князю В. В. Голицыну и его товарищам: боярину князю К. О. Щербатову, окольничему В. А. Змееву, думному генералу А. А. Шепелеву, думному дьяку Е. И. Украинцеву, дьякам Перфилию Оловенникову, Михаилу Воинову, Григорию Протопопову. Новгородским разрядом командовал боярин А. С. Шеин, в товарищах у него значились князь Д. А. Барятинский, дьяки Еремей Полянский и Андрей Юдин. Главой Рязанского разряда в будущем походе назначался боярин князь В. Д. Долгоруков с товарищами — окольничим П. Д. Скуратовым, дьяками Львом Протопоповым и Автомоном Ивановым; главой Севского полка — окольничий Л. Р. Неплюев с дьяком Михаилом Жаденовым; Низовой полк передавался стольнику И. Ю. Леонтьеву и дьяку Артемию Волкову. Большой полк и ополчение «Низовых городов» должны были собираться в Ахтырке (позднее местом сбора Низового полка стал Чугуев [167] ), Новгородский разряд — в Сумах, Рязанский разряд — в Хотмыжске, Севский полк — в Севске, а затем идти в Красный Кут [168] . 25 октября грамоты с информацией об этом были посланы в города. Служилым людям велено было ждать приказа «о высылке», после чего ехать «в те вышеписанные указные места… тотчас безо всякого мотчанья и переводу, не отымаясь ничем» [169] . 9 ноября роспись полков была отправлена царской грамотой польскому королю Яну Собескому вместе с грамотами о крымском «промысле», предназначенными для Австрии и Венеции [170] .
167
Там же. Л. 289 об.
168
Древняя российская вифлиофика… Ч. 16. С. 378–385. См. запись указа в разрядной книге, в том числе об объявлении его служилым людям в тот же день «после ходу» (то есть после крестного хода): РГАДА. Ф. 210. Оп. 6. Кн. 131. Л. 38–49. Дьяк Низового полка А. Волков в росписи не указан. Он появляется только в росписи бояр и воевод, получивших царскую отпускную аудиенцию 20 февраля. См.: Там же. Л. 170. О сосредоточении Севского полка в Красном Куте: Там же. Л. 289 об. Краткий анализ биографий и военно-административного опыта командующих разрядных полков и их товарищей см.: Великанов В. С. Просопографический анализ высшего командного состава русской армии в Первом Крымском походе 1687 года // Русь, Россия: Средневековье и Новое время. Вып. 5: Пятые чтения памяти академика РАН Л. В. Милова. Материалы к международной научной конференции. Москва, 9–10 ноября 2017 г. М., 2017. С. 633–635.
169
РГАДА. Ф. 210. Оп. 6. Кн. 131. Л. 102–105 (здесь же роспись городов).
170
РГАДА. Ф. 79. Оп. 1. Кн. 227. Л. 253 об. — 255, 259 об. — 270 об.
9 ноября была дана отдельная грамота Л. Р. Неплюеву — готовить на будущую кампанию Севский полк. Причем, так же как и в предыдущих подобных документах, никаких четких указаний именно о походе на Крым в ней не было, а формулировка о целях и задачах кампании была такой же, как и в указе 22 октября. Время сбора вновь обещали объявить дополнительно [171] . Это произошло лишь 28 ноября, когда московским чинам с Постельного крыльца были оглашены даты сосредоточения войск: к 25 февраля, крайний срок — к 1 марта 1687 г. Словно оправдываясь за такое позднее объявление, правительство подчеркивало, что служба «сказана» всем участникам кампании «до нынешних сроков за долгое время». Грамоты в города с объявлением сроков датированы 1 декабря, формулировки целей и задач грядущей «службы» в них были по-прежнему крайне размытыми и неконкретными [172] . Отдельно был назначен срок сбора для формирований Белгородского полка — 15 марта для «дальних» городов, 25 марта — для «ближних» [173] .
171
РГАДА. Ф. 210. Оп. 6. Кн. 131. Л. 114–115 об.
172
Древняя российская вифлиофика… Ч. 16. С. 385–393. Запись указа и образцовой грамоты в города в разрядной книге см.: РГАДА. Ф. 210. Оп. 6. Кн. 131. Л. 122–128. См. также образцовую роспись чинов, которым «быти на службе» и список городов, по которым она рассылалась вместе с грамотами от 1 декабря (Там же. Л. 128 об. — 131).
173
РГАДА. Ф. 210. Оп. 6. Кн. 131. Л. 241 об. — 242.