Русско-турецкая война 1686–1700 годов
Шрифт:
Тем не менее, по отпискам военачальника, в Москве приняли решение, позволяющее Долгорукову сдать днепровские городки противнику, если число приведенной турками пехоты превысит 10 тыс. человек: «а буде болши десяти тысяч пехоты будет, а выручить будет нельзя, людей вывесть, а город во многих местех подорвать» [1772] . Казы-Кермен Долгоруков решил оставить, поскольку «то место ко одержанию твоим великого государя ратным людем трудно, а неприятелю ко взятию способно для того, что с степи приход свободной и подкоп весть удобно» [1773] .
1772
РГАДА. Ф. 210. Оп. 12. Ч. 3. Д. 1644. Л. 77.
1773
Там же. Л. 585.
20 августа Долгоруков и Мазепа отступили от Тавани, сели на суда и двинулись вверх по Днепру. К 26 августа они поднялись до острова Томаковка напротив Сечи, а оттуда по белгородской стороне двинулись к переправе через Днепр у Чернецкого перевоза [1774] . Морские суда оставили в Сечи: «а водные суды морские фуркаты и бойдаки, и лотки, на которых с полками пришли к
1774
Там же. Л. 941, 944.
1775
РГАДА. Ф. 210. Оп. 12. Ч. 3. Д. 1660. Л. 112–114.
1776
РГАДА. Ф. 210. Оп. 12. Ч. 3. Д. 1673. Л. 101.
Во главе обороны Тавани был оставлен воевода Василий Борисович Бухвостов, в подчинении которого оказались «Курской салдацкой полк, которой в Тавани был преж сего, да новоприборной салдацкой ж полк с полковники и с начальными людьми, да по половине дву полков московских стрелцов столников и полковников Василья Елчанинова да Михаила Кривцова» [1777] . Всего в городе находилось 2231 человек московских служилых людей с пушками, 500 запорожцев, обеспеченных денежным жалованием, «чтоб им сидеть в городе неотступно до весны», а также войска Мазепы, примерно равные по численности российскому гарнизону [1778] . Таким образом, в городе осталось менее 5 тыс. человек. Складывается впечатление, что гетман и воевода изначально не надеялись на то, что крепость устоит.
1777
РГАДА. Ф. 210. Оп. 12. Ч. 3. Д. 1644. Л. 939.
1778
Там же. Л. 939–941.
Исходя из первоначального плана, при отходе Долгоруков должен был уничтожить Шингирей. Он неоднократно писал о том, что эта крепость при отходе разрушена, а противник обосновался то ли «в разоренном великого государя от ратных людей городе» [1779] , то ли в земляных укреплениях рядом с ним: «перебрались бусурмане через Конскую воду и стоят с наметы в шанцах, которые остались у Шангирея» [1780] . Однако из донесений воеводы Бухвостова очевидно, что Шингирей был просто брошен. Оставление форта оказалось серьезной стратегической ошибкой, благодаря которой турки смогли провести свои морские суда Конскими Водами вверх по течению и блокировать Тавань с севера, лишив ее связи с Сечью. Враг также получил возможность использовать судовую артиллерию для бомбардировки города с северной стороны.
1779
РГАДА. Ф. 210. Оп. 12. Ч. 3. Д. 1644. Л. 309.
1780
Там же. Л. 367.
О том, что происходило в днепровских городках после спешного отхода Мазепы и Долгорукова, наиболее подробные сведения содержатся в отписке Бухвостова, составленной после окончания осады. События, которые определили дальнейший ход осады, относятся к 21 августа. В этот день Бухвостов послал в брошенный Казы-Кермен капитана московских стрельцов Гаврилу Глухова со стрельцами и солдатами, а также гетманских сердюков (всего 500 человек). В то же время люди Юсуфа-паши на судах переправились через Конские Воды и заняли пустой Шингирей. Он стал первым опорным пунктом турок на Таванском острове. Оттуда они подъезжали под Тавань «по вся дни». Бухвостов велел стрелять по ним из пушек, а также высылал людей на вылазки [1781] . Очевидно, что русский воевода стремился вести активную оборону. 23 августа запорожские казаки напали на идущие по Днепру четыре турецких судна и уничтожили одно из них [1782] .
1781
РГАДА. Ф. 210. Оп. 12. Ч. 3. Д. 1644. Л. 1095–1067.
1782
Бантыш-Каменский Д. Н. История Малой России. Ч. 3. От избрания Мазепы до уничтожения гетманства. М., 1830. С. 24.
В период между 21 и 26 августа со стороны турок серьезных боевых действий не велось. Шли приготовления к нападению: «Неприятелские люди, которые стояли против Шингирея и Асланкермена, через Конскую воду учинили мост, и по тому мосту на Тованской остров перебираютца, да к ним же де неприятелем в прибавку пришло крымскою стороною воинских людей многое число и стали против того ж мосту около Шингирея. Днепром и по Конской ездят на фуркатах и на ушколах. А в Шингирее по городу и по башням поставили свои бусурманские знамена. А знатно де, что они бусурманы город Шингирей учали строить. И чаят их неприятелского приходу к Таванску» [1783] . Причина задержки начала осады Тавани состояла в том, что турки все еще ожидали прихода Али-паши, который должен был привести войска из Ачуева. Они частично двигались на судах мимо Очакова через устье Днепра, а частично по суше — через Керчь и крымские степи. Узнав об этом от взятого в плен 24 августа турка, Бухвостов направил Долгорукову письмо с просьбой о подмоге [1784] .
1783
РГАДА. Ф. 210. Оп. 12. Ч. 3. Д. 1644. Л. 941–942.
1784
Там же. Л. 942–943.
Подробные сведения о том, что происходило у днепровских городков в последние дни августа и первые дни сентября, российское командование узнавало из отписок Бухвостова и от пойманных языков. В сентябре запорожцам удалось захватить в плен у Сиваша двух крымских татар, которые бежали со службы домой. В целом информация
1785
РГАДА. Ф. 210. Оп. 12. Ч. 3. Д. 1644. Л. 433.
1786
Там же. Л. 437.
Пленники сообщили важные данные, касающиеся использования турецкого флота при осаде Тавани. Оказалось, что протока, соединявшая Конские Воды с Днепром против Таванского острова, в период осады обмелела так сильно, что крупные суда не могли проходить по ней свободно: «А суды де, то есть каторги, фрегаты, галиясы, стоят по Днепру возле берега от крымской стороны в трех часех езды от Тавани. А ближе подойтить к Тавани опасаютца, чтоб казаки тайно ночью, подбежав, тех судов не пожгли. Да и итить де тем судам ближе к Тавани нельзя, потому что около Тавани в Днепре вода мала, а те суды великие. И по той малой воде теми судами ближе подойтить отнюдь невозможно. А слышал де он от своих же, что те суды пришли для того, чтоб войск государских на Черное море не пропустить и поход их под Ачаков удержать» [1787] .
1787
Там же. Л. 438.
Крайне любопытны сведения, которые пленные татары сообщили о татарском войске. Оказалось, что пока турецкие отряды собирались у днепровских городков, татары постепенно покидали зону боевых действий. Оставшиеся же надеялись на скорое окончание осады: «Якож и поголоски носилися при их отъезде, что толко до некоторого праздника, называемаго Касима, постоят, которой праздник бывает сего месяца сентября во второмнадесят числе. А о празднике оном тотчас поидут восвояси. Понеже из запасов выхарчилися и зимнее время наступает, которого зимнего времяни турки не могут нимало здержати. И для тех мер, что бес кожухов на летную пору толко из домов в тот поход вышли. А и у татар тож велми скудно на харчь. Так ж и лошедям корму нет. И отнюдь негде взять, которые ради все до дому ити, но их застава турецкая конская округ поставленая удерживает. И тем потешает их, что болше до Касима стоять не будут. Так ж и белогородцкой орды часть еще стоит с салтаном на казыкерменской стороне, дожидаючися Касима и отходу турских войск. Однако уже болшая часть поутекала до дому. Тож для скудости харча самим и для коней корму» [1788] ; «И давно они татаровя к своим жилищам итить готовы. И ради только турская конная застава, кругом постановленная, их удерживает и утешает, что болши не будут стоять по преждереченный праздник Касим. А Белогороцкой де Орды болшая часть для скудости конских кормов ушла домой» [1789] .
1788
Там же. Л. 434.
1789
Там же. Л. 438.
Передышка, связанная с задержкой основных османских сил, позволила Бухвостову получить подкрепление, о котором он писал Долгорукову. Данные о посланной в Тавань помощи противоречивы. В одной из отписок Долгорукова говорится, что к днепровским городкам пошли полковник Василий Елчанинов со стрельцами, «гетманский регимент» Мазепы и 1,5 тыс. запорожцев [1790] . Согласно другой отписке, Елчанинов вел 330 человек, а гетман послал 200 московских стрельцов полков Степана Стрекалова и Григория Анненкова, 200 сердюков и «несколько» городовых казаков [1791] . Сам же гетман писал 23 сентября, что от Томаковки послал 760 казаков Лубенского полка, а «придя под города», направил из Полтавского и Лубенского полков еще 1,8 тыс. человек, потом еще 1 тыс. из Нежинского полка [1792] . Запорожский атаман Григорий Яковенко через казака Лукьяна [1793] сообщал, что с ним всего шло 1,3 тыс. человек [1794] . По нашему мнению, реальные (и гораздо более скромные) цифры приведены в отписке Бухвостова, который отметил, что к нему на помощь прислали 491 человека с полковником Василием Елчаниновым, 340 человек от гетмана с наказным полковником Андреем Яковлевым, а из Сечи с атаманом пришли 957 человек [1795] .
1790
РГАДА. Ф. 210. Оп. 12. Ч. 3. Д. 1644. Л. 365.
1791
Там же. Л. 943–944.
1792
Там же. Л. 536.
1793
В документе Лукьян не назван прямо посланником Яковенко. Сообщается, что он прибыл «ис Тованского города с товарством октября 2-го числа при бывших при листу наказного атамана кошевого». Грамот при нем не имелось. Он извещал «словесною своею речью» (Там же. Л. 675). Его рассказ освещает события с точки зрения запорожцев, находившихся в Тавани. Поскольку Лукьян смог присоединиться к посыльным наказного атамана Федоренко и был выслушан Мазепой, можно сделать вывод, что он имел определенный официальный статус и, следовательно, излагал точку зрения кошевого атамана Яковенко, командовавшего находившимися в Тавани запорожцами.
1794
Там же. Л. 676.
1795
Там же. Л. 1068.