Русско-турецкая война 1686–1700 годов

Гуськов Андрей Геннадьевич

25 мая гетман приказал выступить из Батурина [1724] . 7 июня Мазепа пришел с полками к р. Коломак, встретившись там на следующий день с Я. Ф. Долгоруковым. Вместе они дождались Л. Ф. Долгорукова, организовав 11 июня общий съезд [1725] . 14 июня объединенное войско выдвинулось в сторону Днепра. При этом Долгоруков оставил под командованием брата, Луки Федоровича, «для охранения» 4565 человек [1726] . К Днепру полки дошли лишь 24 июня [1727] .

1724

РГАДА. Ф. 229. Оп. 2. Кн. 77. Л. 423.

1725

Там же. Л. 505–505 об.

1726

РГАДА. Ф. 210. Оп. 12. Ч. 3. Д. 1644. Л. 1–2.

1727

РГАДА.

Ф. 229. Оп. 2. Кн. 77. Л. 513.

Между тем турки не собирались ждать прихода российского войска под Очаков, а сами решили вернуть Казы-Кермен. В конце мая к днепровским городкам подошел разведывательный отряд противника. 30 и 31 мая на левой стороне Днепра «подъезжали» многие татары и янычары. Они стреляли по Шингирею из «яныченок». Посланные для защиты Шингирея солдаты Курского полка «учинили» отпор противнику [1728] . Обращает на себя внимание, что российские войска даже не пытались контролировать укрепления Ислам-Кермена (Аслана) на крымском (левом) берегу Днепра. На это не хватало имеющихся сил. К середине июня уже имелась информация о том, что в устье Днепра стоят несколько турецких галер, закрывая путь в Черное море. Знали также и о том, что турки стягивают войска к Очакову. Правда, известия о численности противника были очень противоречивыми. По одним данным, речь шла об огромной стотысячной армии, а по другим — только о 3 тыс. янычар и 10 тыс. кавалерии [1729] .

1728

РГАДА. Ф. 210. Оп. 12. Ч. 3. Д. 1610. Л. 290.

1729

Гордон П. Дневник, 1696–1698. С. 94.

Турки действительно активно готовились к новому этапу боевых действий в регионе. Кампании 1695–1696 гг., завершившиеся потерей османских укреплений в устье Дона и Днепра, вызывали серьезное беспокойство султанского правительства за судьбу Очакова. Составленное в 1695 г. описание крепости свидетельствовало о плачевном состоянии ее укреплений, неспособных выдержать натиск серьезного противника. Помимо их ремонта предполагалось сооружение трех новых бастионов. Осенью 1696 г., после потери Азова, турки начали завозить под Очаков известь, камень, деревянные балки и другие материалы для срочного ремонта укреплений крепости [1730] . Ремонтные работы были поручены сераскеру (главнокомандующему) эялета Силистра Юсуфу-паше, прибывшему под Очаков с войсками в 1697 г. Результат этих работ отражен в одном из русских источников, сообщающих, что турками был сооружен новый «город» (речь, конечно же, о починке / возобновлении укреплений существующего замка) — «деревянной рубленой в две стены, промеж стен насыпано хрящем, а промеж тех стен в толщину будет полтретьи сажени. Да около того города выкопан ров в глубину десяти, в ширину трех сажень. А жилецких де боевых людей в том городе будет с пять тысяч человек. А для осадного времени той же весны в тот город пришло войсковых людей пехоты четыре тысячи человек» [1731] . После этого Юсуф-паша отправился под днепровские городки. Свое войско он повел вдоль морского побережья до Днепра, а потом переправился через Днепр и двинулся вверх по реке с крымской стороны с 8 тыс. человек [1732] .

1730

Finkel C., Ostapchuk V. Outpost of Empire: an appraisal of Ottoman building registers as sourcers for the archeology and construction history of the Black sea fortress of "Ozi // Muqarnas: An Annual on the Visual Culture of the Islamic World. Vol. 22 / ed. by G. Necipolu. Leiden; Boston, 2005. P. 165.

1731

РГАДА. Ф. 210. Оп. 12. Ч. 3. Д. 1644. Л. 1175.

1732

Там же.

Сосредоточение русско-украинского войска перед первым днепровским порогом у Кодака, чуть ниже по течению от стоящего в устье Самары Новобогородицка, шло крайне медленно. 2 июня первым сюда подошел с ратными людьми, известью для строительства крепости, различными запасами и «мореходными суды» думный дворянин С. П. Неплюев. Остановившись перед порогами, он направил князю Я. Ф. Долгорукову депешу с просьбой о присылке «прибавочных людей» для охраны переправы через пороги. Также Неплюев связался с кодацкими казаками и полковником, которым писал «с великим прилежанием и приветом, твоим, великого государя, указом и денежным жалованием». Кодацкие казаки предложили переправлять суда через пороги, предварительно разгрузив их. Про байдаки они сказали, что таких больших «бойдаков» через пороги еще не проходило и через порог «Ненасытец» их придется переволакивать, поскольку провести будет невозможно даже порожними. В связи с этим Неплюев писал Долгорукову, что необходимо выгружать известь и хлеб, а делать эту работу некому. В итоге, только 9 июня кодацкие казаки разгрузили суда и начали их проводку, оставив лежащие на берегу грузы в ожидании «прибавочных» людей. Для перевозки грузов Неплюев взял с Самары 40 лошадей, телеги и 2 пушки.

Долгоруков, сославшись с Мазепой, 7 июня писал под Кодак, что сходному воеводе надо вперед переправлять грузовые суда, а «мореходные суды, и что взяты будут в Орле городке и на Самаре в Новобогородицком, каторые починены вновь, и к пловному походу в готовости, оставить выше порогов, где пристойно», пока гетман и воевода договорятся о «прибавочных» людях. 15

июня Долгоруков вновь писал к Неплюеву и прислал к нему два полка — Ефремовский (Андрея Митчеля) и Мценский (Ефима Фанвердина). 16 июня Неплюев с грузовыми судами преодолел Кодацкий порог и пошел к Ненасытцу. Морские суда были оставлены с московскими стрельцами.

19 июня думный дворянин, достигнув Ненасытца, начал новую разгрузку с судов. 23 июня он получил от воеводы с гетманом указание переправлять также и морские суда. На следующий день Неплюев вернулся к Кодаку, где 25 июня, уже после прихода Долгорукова, силами местных жителей началась переправка мореходных судов. 26 июня воевода прислал к Неплюеву 752 московских стрельца и солдата, а также 12 байдаков, взятых с Самары. Все суда преодолели Кодацкий порог 28 июня. Уже 1 июля Неплюев вернулся к Ненасытцу, переход которого был завершен к 11 июля. Мореходных судов через этот порог было проведено 58, а грузовых и «прибавочных» — 86. Известь и хлебные запасы перевезли сухим путем по правой стороне Днепра и вновь загрузили в струги. Под последний порог, Вольный, Неплюев пришел 15 июля, где и «объявил» суда пришедшему правым берегом Долгорукову [1733] .

1733

РГАДА. Ф. 210. Оп. 12. Ч. 3. Д. 1610. Л. 187–193.

Длительная задержка спустившихся вниз по Днепру судов у Кодака самым плачевным образом сказалась на прохождении днепровских порогов. Долгоруков, сообщая в Москву о потерях при сплаве через пороги, писал: «А потопло на тех порогах два фурката да осмнатцать стругов». Крупные суда пришлось проволакивать через пороги в'oротами. Из-за этого многие из них пострадали и их пришлось чинить [1734] . Кроме того, разбились 53 обычные лодки [1735] .

1734

РГАДА. Ф. 210. Оп. 12. Ч. 3. Д. 1610. Л. 99–100.

1735

Эварницкий Д. И. История запорожских козаков. Т. 3. 1686–1734. СПб., 1897. С. 254.

Тревожные вести заставляли спешить к днепровским городкам, однако Долгоруков и Мазепа медлили. С 3 по 11 июля их войска переправлялись через Днепр около урочища «Чернецкого перевозу», а затем двинулись вниз к окончанию порогов. 13 июля они пришли к пристани в урочище ниже Вольного порога, где встретились с судами Неплюева [1736] . Между тем, учитывая, что сходный воевода привел свои струги к месту переправы еще 2 июня, переправа могла состояться как минимум на месяц раньше. Кроме того, в соответствии с рассмотренным выше первоначальным планом кампании, Неплюев должен был «объявить» суда Долгорукову и Мазепе выше порогов. В реальности же военачальники сначала задержали сплав судов, а потом поручили эту операцию Неплюеву, фактически переложив на него ответственность за потери на обмелевших порогах.

1736

РГАДА. Ф. 210. Оп. 12. Ч. 3. Д. 1610. Л. 98–100.

18 июля гетман и воевода, оставаясь еще на пристани ниже порогов, получили известие от находящегося в Тавани воеводы Василия Борисовича Бухвостова о приходе к днепровским городкам татар [1737] . На следующий день Долгоруков написал в Москву, что хан стоит на Каланчаке, а своего сына «Бенек-Гирея-салтана» он послал в Белгородчину за Белгородской Ордой и турками, которых прислано в Очаков 12 тыс. человек. Долгоруков утверждал, что эти войска идут с пушками под украинные города, «пропустя меня, холопа твоево» [1738] .

1737

Там же. Л. 100.

1738

Там же. Л. 103.

По вестям из Тавани, воевода «отпустил» на Коломак на помощь брату Луке Долгорукову еще 1,2 тыс. человек. Они прошли до Кодака, но здесь их остановил гадячский полковник, поскольку за неделю до того татары перешли р. Самару на Пищальном броде и отряд мог с ними неожиданно столкнуться [1739] . Кроме того, Долгоруков попросил подкрепления из Большого полка Шеина, написав последнему о присылке «прибавочных» войск [1740] .

Таванскому гарнизону также была направлена подмога. Гетман послал вперед черниговского полковника Якова Лизогуба с 3,2 тыс. казаков, а Долгоруков выделил отряд под командой Неплюева. Кошевому атаману Григорию Яковенко были выданы деньги на жалованье для 4 тыс. запорожцев. Двигаясь к днепровским городкам, Мазепа и Долгоруков оставили на острове Томаковка тяжелый обоз и орудия, а сами пошли вниз по Днепру [1741] . Часть войска села в суда, а остальные двигались сухим путем [1742] .

1739

Там же. Л. 109–110.

1740

Там же. Л. 104.

1741

Костомаров Н. И. Мазепа. С. 467.

1742

РГАДА. Ф. 210. Оп. 12. Ч. 3. Д. 1610. Л. 108.