Русско-турецкая война 1686–1700 годов
Шрифт:
Ачуев строился из дерева. Он представлял собой четырехугольник, у которого по углам было построено по четыре раската. Внутри деревянных срубов насыпалась земля. Длина стен составляла около 173 м (80 саженей), высота — 6,5 м (3 сажени). Ров имел ширину в 6,5 м (3 сажени), а в глубину — более 1 м (1,5 аршина). На раскатах и стенах стояло около 20 больших и малых пушек. В нем был оставлен гарнизон в 300 янычар [1706] . По другим данным, общая численность оставленного в Ачуеве гарнизона составила 500 турок и 300 татар, а артиллерия ограничивалась 6 пушками, присланными из Керчи. Турецкие власти пошли на крупные расходы. Янычарам было обещано «по 20 ефимков и по сукну на год», а татарам выдали по 6 руб. [1707] Имеются также сведения, что кроме турок в крепости были оставлены кубанские черкесы [1708] .
1706
РГАДА. Ф. 210. Оп. 12. Ч. 3. Д. 1645. Л. 97, 98.
1707
РГАДА.
1708
РГАДА. Ф. 210. Оп. 12. Ч. 3. Д. 1673. Л. 1.
В следующем году российские власти получили известие, что в новую крепость перевели турок, выведенных из Азова: «а которые де турецкие люди жили в Азове, и после взятья Азова выехали, они все живут на Черной протоке в новопостроенном городке Ачове» [1709] .
С началом года в Москве обоснованно ожидали очередных татарских набегов на южное пограничье. С целью сбора информации о намерениях противника в марте 1697 г. миргородский полковник Данила Апостол и полтавский полковник Иван Искра послали для взятия языков отряд общей численностью в 400 человек. Они захватили у Перекопа верблюдов и волов. Правда, при отступлении часть отряда отстала и семь человек попали в плен [1710] .
1709
РГАДА. Ф. 210. Оп. 12. Ч. 3. Д. 1645. Л. 240.
1710
РГАДА. Ф. 210. Оп. 12. Ч. 3. Д. 1661. Л. 127.
Вскоре войска противника совершили крупный набег на российские «украинные» города. Для похода были использованы силы, которые прошедшей зимой собрал на Кавказе отошедший в Кабарду после взятия русскими войсками Азова калга Девлет-Гирей. Он пришел в Крым с Кубани «со многою кубанскою ордою, а с ним Кубек-ага, и калмык Сазанка». Эти войска вместе с нураддином Шахин-Гиреем вышли из Крыма «со многою крымскою ордою, и с янычены, и с четырмя пушки». Придя на речку Тор, «они, салтаны, с ордами стали кошем». Из этого войска 6 тыс. человек «с янычены и з двемя пушки» были использованы для нападения на Тор. Первым объектом нападения стал торский «дровяной табор» в 400 человек, который направлялся через урочище Монатиху за дровами. 16 мая татары отправили вперед разведывательный отряд. Увидев его, охранявшие табор казаки вышли из созданных в урочище укреплений и ударили на врага. Они захватили двух пленных, которых увели с собой. В этот момент основная часть татар атаковала казаков из засады. В итоге дровяной табор был захвачен. После этого неприятельское войско направилось под Соляной. Оно сожгло посад Тора и солеварни. Отбились только те жители, которые смогли укрыться в крепости. Кроме того, 15 мая татары приходили под города Изюмской черты — Валки и Новый Перекоп, где «на валковском водопое и против старых валов» взяли в полон местных жителей, убив двоих из них. Также было захвачено шестеро перекопских жителей [1711] . Взятый в плен под Тором сотник Микифор Мазан бежал на следующий год в Тавань и сообщил, что в походе участвовал также и Муртаза-паша [1712] .
1711
РГАДА. Ф. 210. Оп. 12. Ч. 3. Д. 1610. Л. 92–93.
1712
РГАДА. Ф. 210. Оп. 12. Ч. 3. Д. 1661. Л. 115.
Если на донском театре военных действий российское командование изначально планировало оборонительные действия, то на днепровском направлении, несмотря на начавшиеся весной набеги крымцев, кубанцев и калмыков, предполагалось атаковать противника на Черном море. В поход должны были отправиться запорожцы. Кошевой атаман Григорий Яковенко писал, что государь пожаловал запорожцам из брянских лесов материалов на 40 морских стругов, а также припасы к ним [1713] . О готовности к «раннему вешнему морскому походу» Яковенко сообщал 1 марта [1714] .
1713
РГАДА. Ф. 229. Оп. 2. Кн. 77. Л. 49–49 об.
1714
Там же. Л. 57.
Военные действия не должны были ограничиваться силами одних запорожцев. Накануне отъезда в Великое посольство 20 февраля Петр указал И. С. Мазепе и сменившему Шереметева на посту воеводы Белгородского полка князю Я. Ф. Долгорукову совместно совершить поход к Очакову. Этот поход изначально планировался как «водяной морской». В сходные товарищи Долгорукову назначался думный дворянин С. П. Неплюев, а также брат Якова Федоровича — князь Л. Ф. Долгоруков, получивший должность севского воеводы. На помощь ему отправлялись московские стрелецкие полки Василия Елчанинова и Михаила Кривцова. Неплюев со стрелецкими полковниками должен был принять в Брянске струги у стольника Сильвестра Огибалова и идти на них Десной и Днепром до Переволочной. Здесь Неплюеву полагалось дождаться Долгорукова и Мазепу и «объявить» им суда и запасы. Последние должны были погрузиться в суда и идти «под Ачаков и под иные турецкие городы». Операция планировалась в том числе и для отвлечения внимания противника от Азова и других мест [1715] .
1715
Там
Отметим, забегая вперед, что этот план реализован не был. Фактически основная часть армии гетмана и воеводы большую часть времени двигалась по суше и дошла только до Тавани. К этому времени турки успели построить новые укрепления на наиболее опасных направлениях и собрать войска для удара по днепровским городкам.
Н. И. Костомаров писал, что к 11 мая для похода вниз по Днепру сделали 600 лодок и 70 морских стругов. К 23 мая были сплавлены еще 90. К концу весны Неплюев доставил из Брянска еще 121 струг [1716] . Отметим сразу, что именование судов в документах неустойчиво. Судя по всему, слово «струг» было общим для крупных судов разных типов. К примеру, в одном из документов указано, что «ныне налицо стругов под Переволочною сорок, под Арелью дватцать шесть, в том числе и байдаки» [1717] . Позднее среди морских судов, участвовавших в походе, упоминаются байдаки [1718] и фуркаты. Очевидно, что они должны фигурировать среди отмеченных Костомаровым «морских стругов».
1716
Костомаров Н. И. Мазепа // Костомаров Н. И. Исторические монографии и исследования. Кн. 6. СПб., 1905. С. 465–466.
1717
РГАДА. Ф. 229. Оп. 2. Кн. 77. Л. 240 об.
1718
Плоскодонные суда с одной мачтой.
Фуркаты в 1697 г. впервые фигурируют среди судов, построенных для плавания по Днепру. Откуда такие суда появились, позволяет понять грамота, отправленная из Москвы Мазепе 10 марта 1697 г. В ней объясняется задержка в столице запорожских мастеров стругового дела: «А припасы к тем стругам належащие с Москвы к тебе, подданному нашему, посланы, да запорожцы стругового дела мастеры Василей Бугуш с товарыщи пять человек во Брянеск отпущены ж февраля в 22-м числе, да с ними ж послан дворянин наш Микифор Леонтьев сын Тинков. А задержаны они были на Москве для нашего ж дела и оказывания нового морского судна» [1719] . Очевидно, что запорожские судостроители знакомились с конструкцией галер, которые с января 1696 г. строились в Преображенском по образцу привезенной из Архангельска голландской галеры [1720] .
1719
РГАДА. Ф. 229. Оп. 2. Кн. 77. Л. 109 об. — 110 об.
1720
Богословский М. М. Петр Великий: материалы для биографии. Т. 1. Детство. Юность. Азовские походы, 30 мая 1672 — 9 марта 1697 / отв. ред. С. О. Шмидт; подгот. текста А. В. Мельникова. М., 2005. С. 274–275.
29 апреля в Москву пришло по почте письмо от Мазепы, в котором он сообщал, что 18–19 апреля они с Долгоруковым обсудили планы кампании и решили сходиться на Коломаке или Орчике, оттуда идти к Новобогородицку, а уже там погрузиться на суда и двинуться к Черному морю. Гетман писал также, что в поход они отправятся только тогда, когда будут сделаны морские суда. Их же строительство задерживается из-за медлительности брянского и трубчевского воевод, а также из-за того, что не были вовремя доставлены из Москвы необходимые для оснастки судов материалы [1721] .
1721
РГАДА. Ф. 229. Оп. 2. Кн. 77. Л. 229–232.
Перенос места погрузки на суда от Переволочной вниз по Днепру к устью Самары выглядит странно, поскольку увеличивает расстояние, которое полкам предстояло пройти пешком. Но еще более странной выглядит новая точка соединения войск. Чтобы попасть к Коломаку и Орчику, Мазепе предстояло сделать большой крюк к востоку от Днепра. Складывается впечатление, что гетман и воевода изначально старались оттянуть начало своего похода на Черное море. В одном из более поздних писем, когда войска уже погрузились на суда, Мазепа писал о плавании по Днепру: «сей плавный поход всему войску есть новой и необыкновенной» [1722] . Можно предположить, что не имевший опыта организации морских походов гетман просто боялся предстоящего предприятия и не желал брать на себя ответственность за его возможную неудачу.
1722
Там же. Л. 611.
Для того чтобы правильно оценить последующие события, необходимо остановиться на вопросе о численности войск, которые двинулись в «плавный» поход. С российской стороны указом от 19 мая на службу назначено «в Белогородцком розряде нашим великого государя ратным людем указному числу конным в полковой сотенной службе десяти, пешим в салдацких и в стрелецких в дватцати полках и с теми, которые ныне в Белегороде и в Курску в московских стрелецких в жилых полкех дватцати тысяч, всего тритцати тысяч человек» [1723] . Надо полагать, что и Мазепа выставил близкое по численности войско. Таким образом, в распоряжении военачальников имелось около 60 тыс. человек.
1723
РГАДА. Ф. 210. Оп. 12. Ч. 3. Д. 1659. Л. 10.