Русское танго
Шрифт:
– Ты что, ослеп! – заспорил я. – Ей стопудово перед продажей просто губы накрасили, а она и рада стараться – сверкает, падла, как новенькая, а у самой спидометр по десятому кругу назад скручен. Эта не годится, пойдём-ка дальше.
Так мы бродили от машины к машине и лишь после плотного обеда в закусочной наткнулись наконец на подходящую тачку. Непривлекательная внешне, она оказалась вполне добротной внутри и, самое главное, не притягивала к себе лишнего внимания показушной крутизной.
– Слушай, – сказал я Зелёнкину, когда
– Опыт появится, – невозмутимо ответил американец, – в бизнесе никогда не знаешь, чем всё закончится, что верно, а что нет. Сегодня какая-нибудь идея выглядит нелепой и абсурдной, а завтра она же становится непреложной истиной. Объясни лучше, зачем ты выбрал эту задрипанную «Ладу»? Там же было можно купить автомобиль посолиднее.
– Дело в том, – откликнулся я, – что по России на крутых иномарках, не считая ментов, безнаказанно могут ездить либо депутаты, либо криминал. Это люди такие в концертных пиджаках цвета красного перца, их компартия, как рассаду, в комсомольских ячейках специально выращивала. А мы с тобой ни то и ни другое, поэтому с подобной машиной, как у нас, нам везде зелёный свет. Понял?
– Не-а, – замотал головой Петька. – В Америке всё наоборот.
– Не переживай, – подбодрил я друга, – вы, американцы, вообще тупые по жизни, для вас даже простые вещи кажутся непреодолимым препятствием, но… кое-что в своей жизни мы и сами не понимаем. Например, только у нас до недавнего времени старые авто стоили в полтора-два раза дороже новья, а подержанные иномарки и сейчас вне всякой конкуренции.
Между тем Новый двухтысячный год уже вступил в свои законные права.
Праздничному настроению нашей компании, замешанному на нетрезвом авантюризме, стало тесновато в четырёх стенах, и я предложил пройтись по новогодним улицам.
Сгущённый морозом воздух быстро напитал свежестью мою открытую нараспашку грудь, а в подсвеченном дорожным освещением небе с треском лопались разноцветные гроздья вспышек праздничного фейерверка – Пермь гуляла по полной программе.
Димон стрельнул шампанским в фонарный столб, промазал и слегка удивился:
– С двух шагов не попал, а ты в люстру, как в яблочко… Давайте, б***, прямо из горла за миллениум чухнем!
Ксюша слепила снежок и, смеясь, по-девчачьи неумело кинула им в Димона:
– Закусить не забудь!
Мы по очереди приложились к холодному горлышку толстостеклянной бутылки. Липкая пена потекла на мой подбородок и дальше вниз. Я утёрся рукавом и предложил Димону вернуться в номер и взять вместо шампанского обыкновенной водки.
– Там, в холодильнике, чекушки стоят, увидишь, как откроешь, они в дверцу насованы.
– Одну взять? – деловито осведомился гонец.
– Одну мало, – встряла в наш разговор Оксана, – две захвати и стаканчики не забудь.
–
Так, не спеша, останавливаясь и чокаясь на ходу с незнакомыми людьми, поздравляя их и принимая встречные поздравления, мы вышли к огромной наряженной ёлке, вокруг которой в свете перемигивающихся гирлянд вовсю кипела весёлая хмельная кутерьма.
Где-то рядом громко наяривала музыка, и Оксана пригласила меня танцевать.
– Имеешь право, – одобрительно сказал Димон, заметив мою растерянность, – все танцуют, а мы чё, рыжие, что ли?
Под звуки танго он увлёк какую-то разодетую в дорогие меха девицу и тут же повис на ней, неприлично облапав её нервными пальцами ниже талии.
Оксана прижалась к моей груди и томно прикрыла глаза.
Мимо, пронзительно визжа, с ледяной горки скатывались – кто на чём – весёлые компании всех возрастов; кто-то ставил в снег красочные картонные трубки китайских потешных ракет, и они шумно взлетали оттуда яркими букетами новогоднего салюта; в ноздри ударил восточный запах жаренного на углях мяса, обильно сбрызнутого синтетическим уксусом.
Мне тоже стало необычайно хорошо, и я поцеловал девушку в пахнущие дорогими сигаретами и вкусной ягодной помадой спелые губы, которые в ответ благодарно и доверчиво одарили меня горьковато-сладким привкусом искренней девичьей нежности.
Откуда-то из-за спины вынырнул Димон.
– Предлагаю вмазать под шашлычок на фоне ёлки!
Я попятился, кувырнулся пятой точкой прямо в сугроб и согласно кивнул:
– Наливай!
– Оксанка пока пусть очередь у мангала держит, – по-хозяйски распорядился парень, уваливаясь рядом, – а мы с тобой зарядим чисто по-мужски.
Он протянул мне стакан и карамельку в пёстрой обёртке, а Ксюша, с пучком выданных мной десятирублёвок, затерялась в толпе.
– Знакомая, что ли? – спросил я, намекая на его презентабельную партнёршу по уличному танго.
– Да какая там на хер знакомая, – открестился Димон, разливая по стаканам чекушку, – просто приятная на ощупь, а меня такие, знаешь, как вставляют! Вот, прихватил на память, Оксанке хочу подарить в честь её новой жизни.
Он раскрыл узкую ладонь, и на ней тускло блеснула золотом дорогая браслетка в виде ящерицы с топазовыми глазками.
– Зацени!
– Отдай, у кого взял, – отвёл я его руку, – новую жизнь с воровства не начинают.
– Ты чё, Егор! – искренне возмутился вор. – Она ж, наверно, из настоящего советского золота, и потом, я ведь не для себя… От всей души… В натуре, как лучше хотел… Давай, короче, за нас!
Радостная и счастливая, подошла Оксана с тремя шкворчащими порциями шашлыка на деревянных палочках и целлофановым мешочком, из которого Димон тут же извлёк нарезанный квадратиками свежий хлеб и аппетитные сиреневые кольца репчатого лука. Я плеснул водку в третий стаканчик и подал его девушке.