Рута Майя 2012, или Конец света отменяется
Шрифт:
– Видимо, уже да. Он же меня оберегает с самого моего приезда в Мексику. От него я и узнала про судьбу вашего друга, – поделилась Марина. – Леонардо на связи с моим руководителем, Максимом Анатольевичем Гуровым. Вот я и думаю, что это он как-то устроил, чтобы нас охраняли.
Быстров медленно проговорил, словно размышляя вслух:
– Гарсия.
– Конечно, «Пакаль» появился в Паленке, – рассуждала девушка. – И Ветрова Леонардо начал сопровождать в Паленке, так ведь? Так что все сходится.
– Тогда
– Мы с ним познакомились в самолете, – поправила Марина.
Беловежский ерзал на стуле, нетерпеливо ожидая удобный момент, чтобы поднять главную, на его взгляд, тему.
Неожиданно заговорил Танеев, до сих пор погруженный в свое экзотическое блюдо:
– Беловежский, расскажи Николаю Андреевичу о воспоминаниях, которыми поделился с вами Гарсия…
Уговаривать не пришлось, Саша тут же взял слово, перебив своего научника:
– Да! Леонардо вспомнил, что в городище Калакмуль они с Ветровым разошлись в разные стороны…
– Так.
– Николай Андреевич, я думаю, мы поняли, где спрятан сосуд, в смысле, в каком археологическом комплексе его надо искать. Дело за вами. Нам нужно увидеть схему Ветрова, – настойчиво и твердо заявил Александр.
Быстров внимательно посмотрел на молодого человека и широко улыбнулся: он тоже всегда был дерзким, настырным и упертым, когда дело касалось археологии. Саша невольно ответил улыбкой на улыбку.
– Ах да, схема! Вы правы, давно пора. – И археолог извлек смятый пожелтевший листок из бумажника. – Вот она.
Все жадно склонились над этим вожделенным клочком и долго его изучали.
– Здесь нет названий, – бесстрастно констатировал Беловежский.
– Названий нет умышленно. Он велел мне запомнить…
– Да-да, я понял, – нетерпеливо прервал Александр, будто раздражаясь тем, что ему мешают думать.
– Схема почти любого городища, – обреченно признал Танеев. – Разве что по центру – поле для игры в мяч.
– Конечно, они же разбрелись возле стадиона, – резко брякнул Саша.
– Вы сейчас пытаетесь представить конкретное место? – поинтересовался Николай Андреевич.
Саша внезапно начал с упоением рассказывать, как они с Мариной искали правильный ответ, высказывали версии, основанные на «камнях» и «воде».
– В Калакмуле все сошлось. Понимаете, у этого города два древних топонима, Хуш-Те-Тун – Три камня…
– Три Камня у Смоляного Озера, – как зачарованный пробормотал Быстров, уставясь на Александра.
– Как вы сказали? – хором спросили Танеев и Беловежский.
Николай Андреевич приподнял голову. Его взгляд устремился на стойку бара, туда, куда он весь вечер неосознанно смотрел. Но сейчас он увидел интерьер ресторана иначе: стойку бара словно заслонила фигура его друга Игоря Валентиновича Ветрова,
– Три Камня у Смоляного Озера, – повторил он отрешенно и вдруг добавил: – Хуш-Те-Тун Чик-Наб.
Повисла пауза. Все уставились на говорившего. Танеев улыбался. Беловежский застыл, не моргая. Томина смахнула катившиеся по щекам слезы.
– Все, – выдохнул Саша. – Сад сходящихся тропок!
Гарсия вошел в кабинет Диего Бернардо Рамиреса, и они сердечно поприветствовали друг друга. После небольшого пустого разговора о семейных делах, о погоде, о природе и стариковских болячках Рамирес неожиданно спросил:
– Ты доверяешь мне?
– Теперь, после всего что ты мне тогда рассказал, да. И хорошо, что твой парень оберегает этих русских ребят.
– Да?
– Хорошо, потому что я тоже за них в ответе, – признался Гарсия и засмеялся: – А знаешь, как ребята прозвали твоего охранника?
– Как?
– Пакаль.
Рамирес раскатисто расхохотался:
– А что, похож, пожалуй.
Секретарша принесла кофе и печенье.
– Угощайся, – предложил Рамирес и поставил чашку перед археологом. – Я вот для чего тебя позвал. К счастью, мы с тобой случайно выяснили, что оба мы как-то связаны с этой русской парочкой. Я знаком с мальчишкой, а ты – с девушкой. Я не скрыл от тебя всю эту историю с васихой. Я лишь заподозрил, что они ее могут искать, а кто-то уже шел за ними по следу. Когда этот кто-то узнал об их планах и сел им на хвост, нам неведомо.
– Лично я и не догадывался, что их эта история задела, пока тот, кто мне их поручил, не попросил почаще звонить им и понаблюдать за их действиями повнимательней, – признался Гарсия. – Окончательно я убедился в их намерениях, когда они уже приехали в штат Кампече и начали задавать мне странные вопросы.
– Тут я тебе как раз и позвонил, памятуя, что ты и есть тот, кто вез русского коллекционера по Мексике, – напомнил Рамирес и серьезно спросил: – Так вот, известно ли тебе, что они уже нашли сосуд?
– Нет, неизвестно. И думаю, это очень вряд ли.
– Почему?
Гарсия отхлебнул кофе и, жуя печенье, уточнил:
– Нашли где?
– В Калакмуле. Так считает мое доверенное лицо.
– Тогда точно нет, – замотал головой археолог. – После Калакмуля они еще задавали мне уточняющие вопросы.
– Отвлекающий маневр?
– Исключено!
– Почему?
Леонардо Гарсия молчал. Он пил кофе. Но Рамирес понял, что он что-то тщательно обдумывает и тянет время.
– Леонардо, я должен сказать тебе, – заговорил Рамирес снова. – Я считаю, что этот многострадальный сосуд должен остаться в нашей стране. Согласен ли ты с этим?