Рута Майя 2012, или Конец света отменяется
Шрифт:
Все представили себе то самое «сослагательное наклонение», которого не бывает у истории, а точнее, у прошлого: «если бы»! «Если бы Ветров отправил». И вслух ужаснулись. Он мог остаться в живых. А сосуд красовался бы сейчас в его коллекции в Москве.
– Нет, – возразил Быстров этим бессмысленным раздумьям, – Игорь собирался вручить сосуд мексиканцам, так что, вероятно, он красовался бы в музее где-нибудь в Кампече. Но зачем об этом? – Он вздохнул. – Помешало ему, как вы правильно заметили, то, что его номер
– Сосуд вроде небольшой, – рассуждал Саша.
– Нет. Узкая кружка без ручек… примерно двенадцать сантиметров высотой и восемь сантиметров в диаметре. Хотя я ни разу не держал его в руках. Это со слов Игоря.
– Значит, по Fedex он сосуд не отправил? – как бы размышляя, Танеев вернул разговор в прежнее русло.
– Не совсем так. Он решил ввести в заблуждение возможных охотников за предметом. По Fedex он отослал пустой ящик…
– А Буеналусу сообщил об этом? – встрепенулся Беловежский.
– Тот сам позвонил Игорю сразу, как только получил пустую посылку. Игорь признался ему, что его насторожил обыск в отеле…
– И тот спокойно воспринял, что Ветров везет сосуд с собой? – удивился Саша.
– Думаю, он, безусловно, волновался, потому что предложил Игорю сопровождение. Но мой друг отшутился, что его надежно охраняют.
– Скажите, Леонардо Гарсия знал о сосуде, когда сопровождал вашего друга по Мексике? – Марина воспользовалась удачной возможностью задать давно тревоживший ее вопрос.
– Нет.
– Это со слов самого Гарсии? – спросил Танеев с легкой усмешкой.
– Нет, это со слов самого Ветрова, – немного резко отреагировал Николай Андреевич. – Он сказал, что не пожелал обременять своего спутника долей ответственности за судьбу сосуда. Леонардо Гарсия мой старый друг, и он вне подозрений!
– Да он чудесный! – вскричала Марина. – Мы в нем нисколько не сомневаемся.
Археолог невольно улыбнулся горячей непосредственности девушки.
– Гарсии известно о вашем приезде? – полюбопытствовал Беловежский.
– Да, я разговаривал с ним по телефону.
– Вы сказали ему, зачем вы здесь?
Николаю Андреевичу в какой-то момент показалось, что разговор напоминает допрос. Но он не сердился на этих людей, которые уже давно размышляли над тем, что многие годы волновало его самого. И их настойчивые, не всегда тактично сформулированные вопросы говорили лишь об их неравнодушии и стремлении докопаться до истины. Он благодарно посмотрел Александру прямо в глаза и спокойно ответил:
– Нет, Саша, пока нет. Я должен был сначала обсудить это с вами.
– Вы говорили о том, что Буеналус предлагал ему помощь, – напомнил Андрей Михайлович. – Знал ли директор лаборатории, что Ветров
– Насколько я понимаю, Ветров никого не тревожил своими приключениями. Он собирался уже на месте объяснить Буеналусу, что вынужден был спрятать сосуд.
– Но ведь потом оказалось, что Ветров все же сообщил директору о спрятанном сосуде? – вставил Беловежский.
– Да, это выяснил Максим Гуров, когда приезжал в Мексику по моей просьбе, – признал Быстров. – Хотя почему Игоряша передумал, теперь мы уже не узнаем. Может, его убедил его новый сопровождающий?
– Льоса? – выпалила Марина.
– А вы и про него знаете?
– Может так статься, что мы с ним и лично знакомы, – загадочно пробормотал Беловежский.
– Так! Пора и вам ввести меня в курс дела, – с легкой укоризной усмехнулся Николай Андреевич.
Разговор был настолько животрепещущим и настолько поглотил все внимание и эмоции его участников, что поглощение вкусных блюд, которыми славился ресторан, отошло на второй план. Это несколько озадачило официанта: он то и дело справлялся, все ли их устраивает, все ли вкусно, все ли в порядке. Наконец он появился с ружьями, и Быстров расхохотался:
– А-а… это у них традиционный аттракцион! Идите, молодежь, развлекитесь! Все равно не отстанут. Тем более это даром, в счет их бешеных цен.
Саша с Мариной нехотя повиновались подталкивающему их дулами ружей официанту. Далеко идти не пришлось. Они сидели как раз прямо возле красного грузовика. Здесь на фоне машины со скелетами делалась традиционная фотография в пестрых сомбреро и со скрещенными ружьями.
Вернувшись к столу, они в двух словах поведали Николаю Андреевичу свои приключения: рассказали о преследователях и о защитнике «Пакале».
– Подозреваю, что он-то и есть тот самый Льоса, – признался Беловежский.
– Тем более он представился как Антонио, – добавила Марина.
– Я ведь видел этого Льосу, – сказал вдруг Быстров. – Он приезжал за Игоряшей. Как, вы говорите, он выглядит?
– Как сошедший со стелы Пакаль, – изрекла Томина.
– Да, он просто типичный майя, – подтвердил Александр. – Почему мы и окрестили его Пакалем, когда впервые увидели в Паленке.
Быстров задумался, что-то припоминая, и произнес:
– С Пакалем я не знаком. Но Льоса действительно имел ярко выраженную индейскую внешность.
Марина дернулась, извлекла телефон и какое-то время сосредоточенно водила пальцем по экрану.
– Вот же он! – издала победный возглас девушка. – Я тайно сфоткала его на пирамиде в Паленке.
– Да, это он, – признал Быстров. – Интересно, кто за ним стоит?
– Мне почему-то кажется, что Гарсия, – высказала Марина предположение.
– А он в курсе ваших поисков? – удивился Быстров.