Рядом с Фрунзе

Дьеркеи Ене

— Ну хватит трепать нам нервы. Или скажи, в чем дело, или оставь свою тайну при себе.

По лицу Йошки на миг пробежало разочарование, но он тут же улыбнулся и заговорил:

— Не сердитесь, я вас не хотел обидеть. Я так рад, что, поверьте, хотел и вас обрадовать.

— Но чем?—нетерпеливо воскликнул Пиш-та Барч.

– Слушайте меня внимательно, товарищи! Реввоенсовет Республики назначил при товарище Фрунзе членом реввоенсовета Южного фронта Бела Куна. После подавления диктатуры пролетариата в Венгрии товарищ Кун долгое время находился в Австрии как политзаключенный. Власти были вынуждены освободить

его, и он вновь вернулся на свою вторую родину. И вот партия и Советское правительство доверили ему эту почетную и ответственную должность.

— Ура! Да здравствует товарищ Кун!—радостно закричали интернационалисты.

— Были здесь мы, — задумчиво заметил Иг-нац Агоштон, — вместе с нами сражалось несколько интернациональных полков. Но такого еще не было за всю гражданскую войну! Венгерский революционер назначен членом реввоенсовета целого фронта.

— Да знаете ли вы, что это значит для нас?—спросил Шаркёзи и сам ответил:—Мы должны с еще большим воодушевлением, с еще большей революционной сознательностью бороться за Советскую власть, до полного освобождения советской земли от контрреволюционеров.

— Не опозорим славное имя венгерских интернационалистов! Товарищ Фрунзе доволен нами! Будет доволен и Бела Кун!—закричали интернационалисты.

— Вперед! Даешь Перекоп, даешь Севастополь!

— Вперед, на Крым!—раздались воодушевленные голоса бойцов.

Наконец настали долгожданные минуты. Получен приказ: через Перекоп на Севастополь!

Бойцы Южного фронта очень хорошо понимали, что от захвата перекопских укреплений зависит судьба всего Крыма. В эти дни бойцы охраны вместе с товарищем Фрунзе находились непосредственно на передовых позициях. Фрунзе лично руководил всем ходом боевых действий. Бойцы охраны, хотя и не принимали непосредственного участия в бою, были живыми свидетелями тяжелой и кровопролитной борьбы.

Вот они, эти знаменитые Перекопские укрепления. Только прорвав их, Красная Армия могла попасть в Крым. Красная Армия выжидала подходящего момента. Метеорологи сообщили, что к ночи ожидается западный ветер, который погонит воды из залива Сиваш в Азовское море. Уровень воды в заливе значительно упадет — тогда войска смогут переправиться через залив.

Фрунзе назначил переправу в ночь на 8 ноября 1920 года. Предсказания метеорологов оправдались: вода в заливе действительно спала.

Шли последние приготовления к переправе. Войска были усилены инженерными отрядами, которые с помощью местных рыбаков отыскали места брода. В этих местах забивали сваи, ямы засыпали соломой. К сумеркам все было готово к переправе. Оба берега скрывала ночная темнота. Когда густая пелена тумана спу-

стилась на залив, красные полки вступили на топкое дно Гнилого моря. Ноги погружались в холодную черную воду Сиваша. Шли медленно, соблюдая все меры предосторожности, чтобы не обнаружить себя и не раскрыть тем самым противнику свои планы.

Когда казалось, что операция удалась и противоположный берег совсем рядом, ослепительный луч вражеского прожектора разорвал полумрак и заплясал на переправе. Тотчас вспыхнуло еще несколько прожекторов. Их яркие вспышки выдавали расположение позиций противника. Красные части благополучно вышли на твердую почву Литовского полуострова. И тут заговорили пулеметы белых, загрохотали пушки. Красные понесли большие потери.

Командование

фронта планировало частью сил из района переправы выйти в тыл противника и атаковать Турецкий вал, одновременно другой частью сил атаковать в направлении Перекопа.

Фрунзе со штабом и несколькими бойцами охраны находился в маленькой рыбацкой хижине. Всю ночь никто не сомкнул глаз. Михаил Васильевич, стоя на берегу, наблюдал за ходом переправы, внимательно выслушивал поступающие донесения.

Приятные известия сменялись неприятными. Врангель привел свои войска в порядок и бросил на Литовский полуостров отборную конницу. Красные части были вынуждены отступить к Сивашу. Тогда-то и произошло самое неожиданное. Начался прилив. Вода стала быстро прибывать, залила брод и отрезала путь к отступлению. У красных не было выбора: или

утонуть в море или прорваться вперед. За

спиной море, впереди кажущиеся неприступными укрепления.

Чтобы помочь войскам, переправившимся через Сиваш, Фрунзе приказал войскам, действующим на Перекопе, усилить натиск на противника.

Бойцы с громовым «ура» отважно атаковали противника.

На рассвете, в 3 часа 30 минут, штаб фронта получил долгожданное донесение:

«Части Красной Армии овладели первой полосой укреплений и .неудержимо продвигаются вперед».

15 ноября 1920 года части Южного фронта вошли в Севастополь, а 16 ноября заняли Керчь.

В тот же день Фрунзе телеграфировал Ленину:

«Телеграмма Срочно

Председателю Совета Народных Комиссаров товарищу ЛЕНИНУ.

Командюжфронта ФРУНЗЕ».

Сегодня нашей конницей занята Керчь. Южный фронт ликвидирован.

ПРОТИВ БАНД МАХНО

После разгрома Врангеля с войсками интервентов было полностью покончено. Однако после того как их силы были разбиты и распылены, активизировали свою деятельность небольшие бандитские отряды, которые пользовались 'поддержкой внешних сил контрреволюции.

Особенно много таких отрядов бесчинствовало в степях Украины. Богатая Украина привлекала алчные взоры не только бандитов, но и их хозяев. Зарубежные капиталисты все еще мечтали о завоевании богатой Украины. Бандиты нападали на мирных жителей, грабили, разрушали, убивали, организовывали контрреволюционные мятежи среди кулаков. Часто мятежами были охвачены целые районы. Особенно опасным бандитом был Махно.

Во время борьбы с Врангелем Махно сражался на стороне Фрунзе как командующий так называемой «повстанческой армией». Уже в то время основная часть его войск состояла из деморализованных солдат, кулаков и анархистов. Это был настоящий сброд. Каждый день к Фрунзе поступали сведения о бесчинствах, творимых людьми Махно.

23 ноября 1920 года Фрунзе отдал приказ о реорганизации «повстанческой армии». В ответ на это Махно встал на путь открытой борьбы против Советской власти.

В ставке Махно в Запорожье приспешники главаря терпеливо ждали, когда батько (как называли Махно) протрезвится и с ним можно будет поговорить. Все говорили, что батько стал много пить и что, если так будет и дальше, он скоро пропьет всю свою «армию».

Ядром банды являлась так называемая черная сотня, состоявшая из отъявленных грабителей и убийц. Но и в ней росло недовольство Махно.