Рядом с Фрунзе
Шрифт:
— Батько опять пьян как черт, — говорили бандиты, — а мы сиди тут и кукуй. Доведет он нас до ручки, тогда будем выть вместе со степными волками.
Банда разлагалась. Попадались в ней и честные украинские крестьяне, которые радовались, что большевики освободили украинскую землю, и рвались домой.
Перед Махно были два пути: перейти к большевикам или поднять восстание крестьян на Украине
В декабре 1920 года Советское правительство по предложению Коммунистической пар-
тии назначило Фрунзе командующим всеми вооруженными силами на Украине и приказало ему быстро и окончательно покончить с бандитизмом.
Фрунзе немедленно приступил к выполнению этого приказа. Боевой опыт, накопленный в Туркестане в боях против басмачей, очень пригодился и на Украине.
Основой тактики Махно было нанесение внезапных ударов. Его банды неожиданно появлялись и неожиданно исчезали. Для борьбы с ним нужно было принять специальные меры и иметь специальные средства. И Фрунзе нашел такие средства. Среди украинских крестьян была проведена широкая агитационная работа по разъяснению того, сколько вреда причиняют махновцы трудовому люду и как важно навсегда покончить с бандитизмом. В агитационный «поход» включились и интернационалисты. Это была ответственная и тяжелая работа. Далеко не все хотели слушать агитаторов.
Однажды бойцы охраны заявились к зажиточному крестьянину, заклятому врагу Советской власти. Хозяин, низенький, узкогрудый, неопределенного возраста человек, играл со своими гостями в карты. Когда бойцы вошли в накуренную хату, на них никто не обратил внимания. Никто не встал, не поздоровался с ними. Картежники продолжали азартно играть.
Хозяин вытащил из кармана грязный носовой платок, поднял наполненный водкой стакан и начал медленно пить. После каждого глотка он прикладывал платок к носу. Наконец он заговорил:
— Наш спор с вами, большевиками, давно начался, Спор этот не окончен. Никто еще не
доказал, что вы правы. Трудное это дело — построить рабоче-крестьянское государство. Но государство — это государство. Была одна власть—стала другая! Снять шелка и надеть на себя сермягу? Отдать землю, которой владели до сих пор? А еще говорите о бесклассовом обществе. — Хозяин рассмеялся и приложил мокрый от водки платок к губам. — А вы что предлагаете?—обратился он к своему соседу, кулаку по виду. — Может, анархию, «мать порядка»?
— Разрушение!—пробормотал тот. — Да такое, чтобы камня на камне не осталось. Лишь одна пустая земля.
— А кто же жить будет на этой пустой земле?— спросил один из бойцов.
— Народ! — озлобленно выкрикнул кулак.
— Кого вы называете народом? Наш народ не хочет жить на пустой земле.
— Столько говорят о земле. А кто ее обрабатывал? Может, вы поливали ее своим потом? Уж лучше бы продали ее тем, кто этого заслуживает. Поэтому-то у нас с вами и разные мнения.
— А вы напрасно меня пугаете!—проговорил хозяин. — Разбой — одно из проявлений жизни народа. Учтите это, — выпалил он почти одним духом, судорожно жестикулируя руками.
В комнате стало тихо.
— Стрелять надо! Стрелять в этого провокатора!— вдруг взорвался Пишта Барч.
На следующий день двоих из этой компании арестовали.
Был организован «летучий корпус», патрули которого беспощадно преследовали банды Махно, отрезали им пути отступления, окружали и уничтожали. Эта тактика, впервые успешно примененная в Туркестане, блестяще оправдала себя и на Украине.
Махновцы скоро были загнаны в тупик. Со всех сторон их теснили части Красной Армии. Местное население уже не оказывало бандитам такой помощи, как раньше. Банды буквально таяли, так что в конце концов «повстанческая армия» распалась на небольшие отряды, состоявшие из отъявленных мерзавцев и негодяев.
Трое махновцев сидят у стены обветшалого сарая с камышовой крышей, перед ними небольшой костер. Один сушит портянки, второй латает штаны, третий (которого за рыжий цвет волос прозвали Рыжим) лежит на земле, засунув руки в карманы шинели. Глубоко запавшими, беспокойными глазами он пристально смотрит на огонь.
— Ну, ребята, и попали же мы в беду.
— Да перестань ты! Не ной! Давайте-ка спать!
— Словом, вот тебе и бал. Не утешительно.
— Черт бы их забрал! Наверняка эта старая свинья развлекается где-нибудь с девчонками, это на него похоже! А мы тут подыхай!
После короткой паузы трое молодых махновцев снова заговорили.
— Все продали, — сказал один.
— Ох, и надоела же эта война, — проговорил Рыжий и подложил в огонь дров. — Режь, убивай! А для чего, спрашиваю. Не лучше ли по-
скорее удрать отсюда? Вижу я, чем тут пахнет, — и он сердито сплюнул в огонь.
Вскочил махновец, латавший штаны. Прислушался, Тишина. В сарае мирно жевали сено лошади. Какая-то ночная птица, жалобно пискнув, пролетела над костром.
Вдруг раздался страшной силы взрыв. Содрогнулась земля. Ошалело рванулись лошади. Все три махновца были на ногах.
— Здорово же они нам дают! — воскликнул рыжеволосый.
— Да еще из пушки!
— Подождите вы!
Все трое подняли головы. В темноте просвистел второй, потом третий снаряд.
Рыжеволосый одним прыжком отскочил к стене, в следующий момент он перемахнул через изгородь и пустился наутек.
Шаркёзи лежал на огневой позиции пулеметчиков и, не отрывая глаз от бинокля, следил за полем боя. Ни один мускул на его лице не дрогнул, он весь — внимание.
— Тра-та-та, тра-та-та, — говорил пулемет. Дикий оглушительный шум стоял в ушах, а
злость терзала сердца красноармейцев.
Так продолжалось долго, очень долго. Шаркёзи вынул из кармана часы и посмотрел на циферблат. Была половина третьего. Рассветало.