Рыбалка в Пронькино
Шрифт:
– Хорошо бы на них наших федералов развешать!
– размечтался Лёха, поглядывая вверх.
– Эт точно!
– Толян перехватил взгляд Дуэйна.
– И твоего командира рядом с ними.
– добавил он, обращаясь уже к Дуэйну.
– I agree. Colonel Delacruz is a bad nigger.
– откликнулся Дуэйн.
– But the Lynch law has no use anymore. We live in a civilized society! You can"t just grab a nigger and hang him like in the old days! You must give a nigger a fair trial, find him guilty and then hang him! And by the way, Colonel Delacruz can"t be tried like a fucking civilian. He must be court martialed!
Никто не ответил ни слова на горячую речь
– But you know what? If you happen to meet Colonel Delacruz and shoot him in the face, I won"t tell nobody "cause you"re my brother in law!
Толян молча глянул Дуэйну в глаза и хлопнул его по плечу, покосился на столбы, сплюнул в придорожную траву, пошевелил лопатками, а затем впрягся в повозку и зашагал дальше.
Престарелые вросшие в землю избы отгораживали от дороги разномастные заборы и плетни, частично повалившиеся, с дырами и прорехами. Сельчане ковырялись в огородиках, пропалывая и окучивая какие-то непонятные уродливые растения: радиация постаралась и здесь. Что в итоге вырастало на грядках, и как это можно было приготовить и употреблять в пищу, знали только те кто это выращивал и ел.
Повсюду во дворах просушивалась торфяная крошка, привозимая жителями с окрестных болот. Зимой ей отапливались, и от этого в избах едко пахло горелым торфом, и крутилась в воздухе мельчайшая бурая пыль, оседая на всю домашнюю обстановку и поскрипывая на немногих ещё не выпавших от радиации зубах.
Никто из встреченных огородников не выказывал интереса к рыболовам. Подняв лысую голову от грядки, они вяло приветствовали проезжающих, глядя пустыми глазами, после чего сгибались к земле и продолжали заниматься своим делом. Единственным исключением оказался Василий Рачков по прозвищу Клешня.
Пару лет назад, когда на рыбалку ещё не ходили как на войну, Василий поставил в сенцах флягу с бражкой и добавил в неё для запаха какой-то травы, которая, как ему показалось, пахла солодом. В результате получился продукт, сильно напоминающий по вкусу крепкое пиво. Обрадованный Васька побежал на любимую с раннего детства речку Утоплянку, наловить раков.
Речка была неширокая, но имела довольно сильное течение с множеством водоворотов и ям с хитрыми корягами на дне. По этой причине речка и носила гордое имя Утоплянка. Нырнув в известное ему место, он начал нащупывать на дне рачьи норы, ожидая что в одной из них его ухватит клешнёй за палец раздосадованный рак.
Неожиданно Васькина пятерня ушла целиком в широкое и глубокое отверстие. Таких огромных нор Василий Рачков, потомственный раколов, судя даже по фамилии, никогда на дне не встречал. Только он хотел удивиться, кто бы мог в этой норе сидеть. как в ладонь со всей силы вонзились невесть откуда взявшиеся на дне реки слесарные клещи. Вероятно, клещи как раз и прятались в норе.
От адской боли Васька взвыл дурным голосом, точнее попытался взвыть, но вместо этого забулькал и чуть не захлебнулся. Кое-как вынырнув и выскочив на твёрдую землю, Василий со страхом глянул на свою руку и увидел, что ему в ладонь вцепилось и болтается, извиваясь и щёлкая, громадноё чёрное пучеглазое чудовище килограммов на пять весом.
Васька, матерно стеная, вепрем помчался к одиноко стоящему валуну и со всего размаха хряснул жуткую тварь о реликтовую поверхность древней эрратики, отполированную неумолимой силой воды, запертой в ледяные кристаллы. После пятого удара гигантский рак обмяк и затих. Перепуганный ловец, трясясь всем телом, осторожно освободил ладонь от
Речной монстр был сварен в солёной воде и съеден под домашнее пиво, несмотря на ранение. А через пару недель Василий заметил, что покалеченная рука стала чернеть, твердеть и менять форму. Васька смертно затосковал и уже совсем было собрался помереть от гангрены, но рука, хотя и продолжала чернеть и твердеть, не отваливалась, и Василий не помирал. Через пару месяцев вместо привычной кисти с пятью пальцами у Васьки на руке ниже локтя красовалась преогромная клешня.
Василий снова закручинился, решив что быть ему скоро химерой, и ударился в запой, надеясь за пару недель истребить в себе самогонкой страх смерти и невзначай повеситься. Но в одну из ночей, то ли во сне, то ли в пьяной одури, явилась к нему озёрная рыба, наподобие Емелиной щуки, и человечьим языком сказала, что клешня дарёная, от озера, и что озеро желает полюбоваться (так и сказала - не "посмотреть", а " полюбоваться") как он будет пользоваться подарком. Так что не бойся, Васька, никакой химеры и с пьянкой завязывай.
После вещего сна Васька быстро воспрял духом и начал с энтузиазмом осваивать новый инструмент. Через пару месяцев он преуспел настолько что даже знаменитый Эдвард Сизорхэнд почтительно курил в сторонке со своими ножницами. Рука, оборудованная клешнёй, оказалась исключительно полезной в хозяйстве. Она заменяла и клещи, и пассатижи, и нож, и ножницы, и пилу, и гвоздодёр, а кое-когда даже и топор.
Однажды Василий, раззадоренный односельчанами, на спор под интерес перекусил соседский лом. С тех пор односельчане стали его не то чтобы побаиваться, но как-то сторониться. А Васькина жена Раиса отказалась спать со своим благоверным в одной кровати, говоря что он может во сне отчекрыжить ей нечаянно голову как цыплёнку. И даже прежде чем улечься с мужем в койку поозорничать, Райка накрепко приматывала Васькину клешню к кроватной раме ремнями из сыромятной кожи.
Завидев рыбаков, Васька-Клешня живо подошёл из глубины двора к плетню и поздоровался с каждым по особому:
– Здравия желаю, командир разведгруппы! На озеро выдвигаетесь? Волчье Ухо, как слышимость? Машутка, а ты всё хорошеешь! Вотсап май нига?
– Последняя фраза, произнесённая с чудовищным русским акцентом, разумеется, предназначалась Дуэйну.
Покончив с приветствиями, односельчане перешли к обмену новостями. Главной новостью было то, что озёрной рыбе наскучило плавать в воде, и она выучилась летать. Сопровождая рассказ забористым матом и прищёлкивая в такт клешнёй, Василий поведал, что настоящих крыльев рыба пока что не отрастила, а летает на плавниках как планер и ныряет обратно в воду. Но озёрным тварям и этого оказалось достаточно чтобы пожрать всех окрестных ворон и галок.
– ...вылетает прямо в центре озера, блять, как Трайдент, ебать её в печень, вертикально вверх. Начальная скорость, ёбта, полтора Мака, не меньше! В верхней точке траектории делает переворот и пикирует блять по параболе над лесом, ёбта! Какая птица попалась - глотает, блять, вместе с клювом и с перьями. Потом делает доворот, блять, хвостовым оперением, средние плавники заместо элеронов, и входит блять обратно в озеро метрах в десяти от берега под углом, ёбта, в тридцать градусов. А потом сверху пёрышки падают... долго так, минут десять.
– окончив печальный рассказ, Васька длинно матюкнулся и скорбно похрустел клешнёй.