Рыцарь курятника

Капандю Эрнест

Не опуская ружья, грозное дуло которого было направлено в маршала, часовой позвал громко:

– Сержант!

Сержант явился с четырьмя солдатами, которые держали ружья наизготовку.

– Подъезжайте! – скомандовал сержант.

Маршал подъехал и распахнул свой плащ.

– Монсеньор! – вскричал сержант и тотчас отдал честь.

Французские гренадеры сделали то же. Часовой, неподвижно стоявший на своем посту, также отдал честь. Подъехали король, дофин, принц Конти, д'Аржансон, маршал остановился перед часовым

и пристально на него посмотрел.

– Если бы я не ответил в третий раз, ты бы выстрелил?

– Да, монсеньор, – отвечал гренадер, не колеблясь.

– Как тебя зовут?

– Ролан Доже.

– Ролан Доже! – повторил король, подъезжая. Молодой гренадер вздрогнул и прошептал:

– Король.

Людовик XV подъехал к нему и сказал:

– Вы – сын верного слуги. Ваши неприятности приводят в отчаяние вашего отца. Ваша сестра находится в глубоком горе, и я приказал привезти ее из Сент-Амана. Приходите завтра в Калон повидаться с отцом и сестрой.

– Государь, – сказал Ролан, – моим утешением было бы умереть за вас!

– Если вас поразит пуля, если вы будете убиты в сражении, вы умрете так, как должен умереть солдат.

Ролан печально потупил голову.

– Месье Ролан, – продолжал Людовик XV. – Но если вы не будете ни убиты, ни ранены, то явитесь ко мне вечером после сражения – я приказываю вам.

Ролан низко поклонился.

– А! Это вы, любезный д'Отрош? – проговорил король, видя, что к нему поспешно подъезжает гренадерский офицер.

– Государь, – отвечал молодой офицер, один из храбрейших в армии, – я счастлив видеть сегодня ваше величество.

– Почему же именно сегодня?

– Потому что послезавтра будет сражение, государь, и если я буду убит, то по крайней мере расстанусь с жизнью, простившись с вашим величеством.

– Вы останетесь живы, д'Отрош: надо говорить не «прощайте», а «до свидания».

– Я не боюсь, государь, умереть в сражении, подобном тому, которое будет послезавтра, но был бы счастлив, если бы вы, государь, оказали мне последнюю милость!

– Какую?

– Разрешили поцеловать руку вашего величества…

Сделав дружеский знак д'Отрошу, капитану французских

гренадеров, король внимательно осмотрел лес де Барри и вернулся к тому месту, где его ждал конвой.

Д'Отрош смотрел вслед удаляющемуся конвою.

– Прекрасная надгробная речь! – прошептал он.

«Король запрещает мне нарочно дать себя убить», – подумал Ролан, опираясь на свой мушкет.

Объехав все редуты и центр армии, король достиг деревни Антуан, около которой расположилась армия. Антуан был укреплен еще более, чем лес де Барри и Фонтенуа. Многочисленные пушки защищали редуты. Когда король осмотрел все, он протянул руку маршалу и сказал просто:

– Благодарю.

– Я исполнил свой долг, – отвечал маршал, – армия должна исполнить остальное.

– Она исполнит.

– Я в

этом не сомневаюсь, государь.

Отправились назад. На мосту король нашел ожидавшего его Таванна.

– Ну что? – спросил король.

– Все приказания исполнены, государь, – отвечал виконт.

Король продолжал свой путь. Доехав до двери дома, который стоял у самого моста, он поклонился Морицу и сказал:

– Любезный маршал, в нынешнюю ночь вы опять превозмогли свои страдания, я на это согласился, но завтра – другое дело, я приказываю вам непременно оставаться в постели целый день.

– Но, государь… – начал Мориц.

– Сражение будет только послезавтра, отдыхайте же весь завтрашний день: это необходимо, это мнение Пейрони, и я этого хочу!

Когда король говорил: «Я этого хочу», следовало беспрекословно повиноваться. Маршал низко поклонился Людовику. Король входил в свои апартаменты, и почти в ту же минуту, перейдя через улицу, маршал вошел в дом, находившийся напротив. Повинуясь приказу короля, за ним последовал доктор Пейрони.

Войдя в большую комнату, он тяжело опустился в кресло и глубоко вздохнул; его окружили слуги.

– Разденьте маршала и отнесите его в постель, – сказал Пейрони.

– Что я должен делать? – спросил его маршал.

– Я вам уже говорил: все или ничего!

– Если так, то ничего!

Пейрони решительными шагами вышел из комнаты и, пройдя улицу, вошел в дом, где жили король и дофин.

Людовик XV уже отпустил всех сопровождавших его. Оставшись наедине с Ришелье, он открыл письменный стол и, взяв оттуда запечатанное письмо, сказал герцогу:

– Отправьте, дорогой герцог, немедленно это письмо по известному вам адресу. Пусть посыльный передаст его мадам де Помпадур в собственные руки.

– Государь, все будет исполнено в точности.

Он поклонился и вышел из апартаментов короля.

Было около полночи, когда он вышел на темную и пустую улицу и быстро дошел до дома, который стоял возле дома короля. В ту минуту, когда он переступил порог, лакей, отворивший дверь, доложил:

– Вас ожидают.

– Кто? – спросил Ришелье.

– Господин отказался назвать свое имя.

– Где он?

– В гостиной.

Ришелье проворно вбежал по ступеням лестницы и, поднявшись на первый этаж, отворил дверь.

В комнате, освещенной двумя свечами и неказисто меблированной, сидел человек, закутанный в большой плащ. Заметив Ришелье, он встал и откинул плащ.

– Граф де Сен-Жермен! – воскликнул Ришелье с удивлением. – Когда вы приехали?

– Десять минут назад.

– Откуда вы?

– Из Парижа.

– Добро пожаловать, граф. Чему обязан счастьем вас видеть?

– Этому письму, которое мне поручено передать вам в собственные руки.

Сен-Жермен подал Ришелье письмо, щегольски сложенное и надушенное. Ришелье распечатал его.