Рюрикович 3
Шрифт:
— Как последний? Он что, на пенсию уходит? — спросил Годунов.
— Не совсем на пенсию. Он же ведарь, а сейчас всех опытных ведарей призывают на фронт, — Курбский скользнул взглядом по мне.
— Я пока ещё не получал повестки, — ответил я на немой вопрос. — Но если нужно, то сразу же отправлюсь.
— Ну вот, а меня отговаривал, — насупился Годунов.
— Не отговаривал, а просил узнать побольше… Впрочем, ладно! Пошли, узнаем, что и как, — кивнул я на двери Царского училища.
Глава 6
В
Многие уже прослышали про то, что Порфирий Валентинович будет уходить, поэтому в аудитории было тихо. Лёгкий шорох от одежд присутствовал, как и покашливание, но в целом… Тишина и порядок царили в аудитории.
Бесстужева делала вид, что меня для неё не существовало, но… У неё остались мои вещи, так что надо бы забрать их, а заодно извиниться.
Может быть, словлю оплеуху, но вряд ли. Скорее всего меня просто с ног до головы окатят ледяным презрением.
В ожидании прихода преподавателя мы не переговаривались. Жильцы настороженно переглядывались. В воздухе витало такое напряжение, что его можно было резать мечом.
Признаться, подобное напряжение было уже не в новинку. С тех пор, как татары вкупе с литовцами вступили на русскую землю, каждый мужчина начал посматривать на юг.
За каждым могли прийти, чтобы позвать на службу.
Жильцов третьего курса уже откомандировали ближе к Москве. В училище остались только жильцы первого и второго курсов. Впрочем, второй курс тоже рвался в бой…
Я обратил внимание на Дворжецкого, стоящего рядом с Бельским и Романовым. На трёх рожах светились заговорщицкие ухмылки, словно они слямзили у ректора крынку мёда и только что раздавили на троих.
Я улыбнулся им в ответ. Они ещё не знали, что их ожидает, а раньше времени свои карты открывать я не намерен.
Пожилой ведарь Порфирий Валентинович Смирнов просочился в аудиторию неслышно, словно залилась в приоткрытую дверь струйка ртути.
Он встал перед нами с небольшим ящичком в руках. До моих ушей донеслось звяканье стекла. Что там? Зелья и эликсиры?
— Многоуважаемые слушатели Царского училища, — проговорил Порфирий Валентинович. — Так уж вышло, что сегодня у нас последний урок. Меня вызывают защищать рубежи нашего Отечества… Как вам известно, против нас сражается не только татарская орда, но также ещё и Омуты Бездны. И в этой борьбе каждый русский человек обязан встать на защиту своей семьи, своих родных, своего народа. Вы прибыли в Царское училище, чтобы овладеть военным искусством, но… Жизнь диктует свои правила, и по этим правилам я должен буду завтра выехать на место сбора. Сегодня же я хочу научить вас тому, как победить любого врага. Разбирайте!
С
— Мы тут что, бухать будем? — спросил с усмешкой Романов. — Так-то с пьяных глаз мы любого ворога затопчем!
— Каждая рюмка — это ваша жизнь. Вам нужно сохранить ваши жизни в течении пятнадцати минут. Десять из них я проведу спиной к вам. То есть, вам останется на сохранение всего лишь пять минут, — не обращая внимания на усмешку княжича, проговорил пожилой ведарь. — Разбирайте и начнём.
— Чего нам нужно сделать? — переспросил Бельский. — Сохранить жизни?
— Сохранить рюмки, — вздохнул ведарь. — Всего пять минут. Сможете это сделать в первый раз — каждому сохранившему поставлю оценку «отлично». Не сможете — дам ещё одну попытку, а потом уже будете пересдавать новому преподавателю. Я не ограничиваю вас в способах охраны рюмок. Помните — защита вашей жизни в ваших руках…
— Всё в наших руках, — хмыкнул Шуйский. — Ну что же, посмотрим на того человека, кто попытается забрать у меня жизнь! Кстати, а у вас тоже будет рюмка?
— Безусловно, — кивнул Порфирий Валентинович. — И если вам удастся её разбить, то всем без исключения ставлю «отлично»!
С этими словами он достал из ящичка небольшую рюмку и поместил её в нагрудный карман. Как раз напротив сердца. Я удержался от усмешки. Уж про то, как это место оберегают ведари, я знаю не понаслышке. Сердце является сосредоточием всех жизненных функций, и защищать его необходимо соответственно.
Нужно обладать невероятной скоростью и реакцией, чтобы добраться до рюмки на груди ведаря.
Смогу ли я это сделать? Не уверен, но буду пытаться!
— Вот как здорово! — захлопала в ладоши Карамзина. — Всего-то и нужен один удачливый удар! Ну что, господа, поработаем на славу?
— Да как два пальца в рюмку опустить! — отозвался Годунов.
Первыми к ящичку подступились Шуйский, Романов и Бельский. Потом потянулись остальные. Пожилой ведарь молча наблюдал за тем, как пустеет его ноша, а после опустошения половины сказал:
— Вы можете спрятать свои рюмки куда угодно, как угодно, и где угодно. Я буду ждать, не подглядывая. Время пошло.
Он развернулся к окну, всем своим видом выказывая полное пренебрежение к жильцам и их рюмкам. Сами же жильцы разошлись по аудитории, пытаясь спрятать и убрать свои рюмки куда подальше.
Кто-то спрятал свои «жизни» за ножками скамеек. Кто-то закопал в маты. Кто-то аккуратно положил среди спортивных снарядов. Годунов сначала постоял в растерянности, а потом решил присоединиться к тем, кто спрятал рюмку на теле. Положил в задний карман. В общем, каждый из однокурсников постарался как можно лучше спрятать свои «жизни».