Рюрикович 3
Шрифт:
Фу! Какую же гадость эта сволочь сожрала?
От очередной атаки я отбиваюсь ножом и в этот момент случайно задеваю участок кожи на горле горгула.
Брызгает зеленоватая жидкость! Тварь с клёкочущим криком взмывает ввысь!
Кровь? Неужели я нащупал её слабое место?
На новый виток горгул заходит с решимостью сокола, то есть камнем падает вниз. Если бы не отпрыгнул, то оказался бы по уши вбит в придорожную пыль. Но я уворачиваюсь в последний миг и резким движением погружаю боевой нож по рукоять в то место, где
Рядом щелкает клыкастая пасть. Снова наносит гнилой падалью.
Полукруг ножом и тут же удар кулаком в окончание шеи. Я вкладываю живицу в кулак, и тот сам превращается в подобие кувалды. Мерзостное шмяканье довершает дело — горгул с отрубленной башкой падает на асфальт. Капли проклятой крови изумрудами рассыпаются по грязному асфальту.
Сущность от убитого горгула струится ко мне. Сверху раздается разъяренный ор. Главарь горгулов явно недоволен.
Ну ничего, корова крылатая, и до тебя доберусь!
Как дела у Ермака?
Вроде справляется. К нему присоединяется Годунов, швыряя в летающую тварь небольшие заряды огня.
Сейчас же надо присмотреться к остальным татарам. Они как раз отошли от шока и начали подниматься. Беглый осмотр дал понять, кто из них главный.
Главарь преследователей явно относился к шаманам. Его мускулистое тело облачено в кожаную куртку, украшенную металлическими заклепками и нашивками с заклинаниями. На ногах выше берцев рваные джинсы. Красная рожа покрыта густой бородой, придававшей вид дикого и опасного воина. Глаза сверкали стальным блеском, в них блистала решимость и безжалостность. Могучий воин, которого за каким-то хреном занесло в шаманы…
И, как назло, этот главный встал как раз за спинами своих воинов…
— Убейте их! — гортанно воскликнул главарь, показывая на нас. — Убейте всех этих грязных собак!
Ну что же, убивать, так убивать. Правда, обидно за грязных собак стало. Не такие уж мы и грязные. Подумаешь, чуточку испачкались…
— За собак ответишь, козёл бородатый! — послышалось со стороны Ермака. — Иван Васильевич, можно я его яйчишки на фаркоп повешу?
Взгляд в сторону показал, что со своим горгулом они справились успешно. Вон, горит ярким пламенем, чуть подёргиваясь в конвульсиях.
— На машину не дам всякую гадость лепить! — выкрикнул в приоткрытое окно Михаил Кузьмич.
— Да ну тебя, ничего ты не понимаешь в черном юморе! — откликнулся Ермак и выставил в сторону ближайшего татарина руку. — Куда намылился, чурка нерусская?
Из наручного браслета вылетает причудливого вида крючок, который во мгновение ока оплетает щиколотку преследователя. Взмах рукой, преследователь падает, а в следующий миг ему в голову прилетает придорожный булыжник.
Треск шлема, голова мотается в сторону. Яркими брызгами вырывается кровь из пролома, а Годунов ойкает:
— Ой, чего-то не рассчитал с перемещением…
— И дальше так не рассчитывайте, барин! — восклицает Ермак. —
Он улыбается, подтягивает свою нить и не видит, что на него уже нацелилась верная смерть.
— Ложись! — ору и делаю рывок.
Реакция Ермака не подкачала. Он сразу падает ничком и тут же откатывается в сторону. В том месте, где он только что стоял, взлетают вверх крупные клочья асфальта.
Я же запрыгиваю на загривок горгула. Главарь летучих коров не выдержал и присоединился к схватке. Ну, а я тоже не мог остаться в стороне от этого праздника жизни.
Горгул вскидывает голову, едва не тыкает одним из концов своей «короны» мне в глаз. Приходится уворачиваться. Правда, я отвечаю такой оплеухой, что горгул на несколько секунд застывает, пытаясь собрать глаза в кучу. Мне хватает этих секунд, чтобы стянуть ремень и перекинуть через шею твари.
В это время Ермак и Годунов начинают слаженно колотить татар. Один атакует нитями из браслетов, другой бросает булыжниками, поднимая их при помощи живицы и выстреливая с разных сторон.
Крылатая тварь приходит в себя, чувствует груз на спине. Горгул снова вскидывает башку, но не тут-то было! Я не собираюсь покидать каменную спину!
Не для того я запрыгивал, чтобы так просто спрыгнуть вниз!
Крылья бешено хлещут по воздуху. Нас поднимает вверх как в скоростном лифте. От потока воздуха и дерганья неровной поверхности меня едва не сбрасывает вниз, но я удерживаюсь.
Боевой нож впивается в шею горгула как раз за тем местом, где у обычных существ должны быть уши. Каменное тело вздрагивает, а после горгул совершает фигуру высшего пилотажа под названием «мертвая петля».
Да вот хренушки! Я не позволю себя так просто скинуть!
Нажатие на нож, дерганье ремнём и…
Горгул повинуется!
Он понимает, что смерть близка и стремится её отсрочить, повинуясь моим дерганьям!
А внизу тем временем разворачивается настоящая битва!
Ермак и Годунов прячутся за машиной, а по ним стреляет молниями главарь татар. Он быстро понял, что его воины против двоих не вытянут. Всего лишь на втором поверженном бойце. Решил взять издалека…
Остальные татары разбежались в стороны, прячась за валяющимися мотоциклами. Оно и правильно, лучше в сторонке отлежаться, чем попасть под шальную молнию или барражирующие булыжники.
Михаил Кузьмич тоже выполз на другую сторону машины. Теперь трое лежат за преградой, а по ним старается попасть здоровенный бугай.
— Эй, сдавайтесь! — орёт главарь.
— Русские не сдаются! Борис Фёдорович, можно я ему в окошко фигу покажу? — выкрикивает Ермак. — Ну, хотя бы самый кончик?
— Обходите их справа! — раздается гортанный крик главаря. — Мы возьмём их живьём! Я сам с каждого кожу сниму!
Ага, снимешь! Как бы не так! Не на таковских напал, гнида бородатая!