Рыжик

Мачальский Дмитрий Викторович

– Ну шо ты хочешь?
– умоляюще скривилась Люда, мысленно уже сдавшись.
– Нет чтоб завтрак приготовить...

– Давай я тебе приччу заделаю?
– про завтрак Юлька старательно "не услышала".
– А то ходишь, как лахудра...

– Чего?!

– Ой, прости-прости, я не то хотела сказать! Ну ты же не станешь утверждать, что твой "хвост" - сильно красиво, да? А тебе хорошо с распу-у-ущенными... И бро-ови чуть подвести... И глаза-а... Ну согласись! Ну Люсь-усь-усь! Ну, да!.. ва!.. ай!

Юлька аж подпрыгивала от нетерпения и

уже тянула руки к Людыной голове. Та попыталась тоже состроить "смилуйся Боже", но сила убеждения была явно не на её стороне. Поэтому, по прошествии часа из зеркала на неё глянуло незнакомое лицо большеглазой красавицы, загадочно обрамлённое в золотую волну длинных прямых волос.

– Вот!
– удовлетворёно отступила Юлька.
– Ну как?!

Тушь казалась мрачной, помада - кровожадной, волосы лезли на глаза и даже в рот, но Юлька с таким восхищением оглядывала дело своих рук, что ворчать Люда не решилась.

– Ну, неплохо...

– Да классно!
– взорвалась фейерверком авторских чувств "визажистка-парикмахер".
– Все парни будут твои! И деды - хи-хи!
– тоже.

– Не поняла, какие парни, какие деды?
– начала приподыматься Люда, с очень нехорошим предчувствием.
– Ты чего, в этом меня на работу потащишь?!

– Ну Люськи-и-ин, зря что ли старались?
– заныла Юлька.
– Пойдём покажемся, а?!

"Бли-и-ин!"...

На работу они опоздали и, чтоб не попасться на глаза начальству, решили просочиться "задами". Зря.

– Привет девчонки!
– раздалось из тамбура под лестницей и в воздухе потянуло табачным дымом. Утренние курильщики, угнездившись на импровизированных тумбо-табуретах и просто на перилах, вовсю готовили организмы к напряжённому трудовому дню - аж дым коромыслом. Компания там собралась скорее моложавая, чем молодёжная, причём, к Людиному удивлению, по большей части дамская.

– Ой, здрасьте!
– застыли пойманные с поличным девчонки.

– Вау, девки! Какие вы красотки!
– с тумбочки приподнялся Эдик, собственной персоной. Он как раз заигрывал с красивой брюнеткой, сидевшей рядом с ним на стуле (единственном на всю курилку), но ради ТАКОГО дела...

"Ну-у-у Юлька, держись", - привычно решила Люда, и уже собралась смыться, пожертвовав подругой, но пригляделась и обмерла - все "вау" были как раз её!

– Эдуард!..
– возмущённо оглянулась брюнетка, отставив тонкую дамскую сигарету.

– Э-э-эдик! Как ты мог...
– поддакнул высокий мужчина в аккуратной бородке, сбил пепел в консервную банку и сам уставился "прожорливым" взглядом на Люду.

– Не, ну вы гляньте!
– возмутилась с ехидной улыбочкой медно-рыжая соседка бородатого и затянулась с понимающей ухмылкой.
– А какие слова говорили...

– Та - кобел!
– рубанула шикарная блондинка, затушила одну сигарету и потянулась за второй.

Эдик смутился, Юлька хихикнула и пхнула Люду локтём. Та покраснела и поспешила смыться.

Слабая

надежда, что это была шутка, развеялась перед самой дверью в их комнату. Из неё, двери, вышел Мыкола Яковыч.

– Привт, начальниц!
– провозгласил он, глядя орлом с высоты своего роста.
– Як жж... тя...
– последнее слово подозрительно смазалось и девушки быстренько проскочили мимо него в комнату.

– Опаздываем, девочки, опаздываем...
– встретила их Екатерина Львовна, но пригляделась и не сдержала удивления: - Лю-у-удочка! Постойте-постойте, дайте на вас посмотреть...
– Она подошла и немного повертела Людой перед глазами.
– По-моему, чудесно!
– констатировала она наконец.

– А я что говорила!
– немедленно вспухла от гордости Юля.

– А ну, поворотысь-ка, доню!
– тоном Тараса Бульбы озвався Владимир Иваныч.
– Ну вот, совсем другое дело!

– Якудза-мать!
– прорезался вдруг голос Олежки.
– Что вы с Рыжей сделали?!

– Мы чуть-чуть причесали, - ревниво буркнула Юлька. Но Олежка тут же исправился и поведал всё, что думает о её талантах. Юленька растаяла и простила.

Даже пан Ромцю, и тот, глядя на дизайнерскую суету, одобрительно хмыкал и покашливал. Они ещё поразглядывали Люду со всех сторон, потом всем коллективом постановили "так держать" и отпустили страдалицу на место. Люда села на рабочий стол... и расцепила сжатые до хруста челюсти. Как оказалось, рано.

Едва она попыталась расслабиться, и даже удивиться теплой волне, которой её "поприветствовала" собственная мебель, как в двери без приглашения ввалился едва не весь отряд геофизиков. Парни в двух словах выразили восхищение, пригласили заходить покурить и смылись прежде, чем их успели выгнать.

Потом зашли "на чай" гидрогеологи... Потом...

– Олежка, повесь ещё что-нибудь на дверь, - попросила Екатерина Львовна.

– Что?!

– Расстрел на месте, - подсказал Владимир Иваныч.

– Не, дядь Володя, дважды эта хохма не пройдёт.

– А давайте швыряться!
– Люда ухватила с полки булыжник керна, весом килограмма на два.

Дверь, как по заказу, скрипнула и Люда со зверской ухмылкой уже начала отводить руку для броска, но тут проём загородила широкая фигура в строгом пиджаке:

– ПРИВЕТ ГВАРДИИ!
– раздалось громогласное и Люда с сожалением вернула керн на полку - безвременная гибель завхоза в её планы не входила.

"Вот видишь!" - показала глазами Екатерина Львовна, когда важный "керОвник" ушёл, и Люда поняла, что это безнадёжно. Теперь ей сочувствовали все, даже Юлька. Какими глазами она сама посматривала на Юльку, лучше не говорить.

А ещё через час Люда вскочила и молча вылетела за дверь.

В Костину каморку она ворвалась злющая-презлющая. Тот секунду разглядывал её облагороженный "фас", и вдруг, загородившись локтём, взревел поповским басом: