Рыжик
Шрифт:
Но вдруг, словно невидимая кошка легко потёрлась о её руку. Прошлась мягенькой шёрсткой по коже и исчезла, оставив чувство приятного тепла. Люда удивлённо прислушалась, но ощущение не повторилось. Зато и "суицидное" настроение куда-то улетучилось. Действительно! Чудес не хватает? "У вас чудеса в жизни были? Так будут..." И одному такому "чуду" давно не мешало бы вернуться домой...
___ _______
А утром стало совсем паршиво...
– Люськи-и-ин... Люсюньчик...ык...а, мне плох-ох-хо...
Люда
– А-а-а... спасибо, - выдохнула она почти счастливо, но счастье её длилось недолго.
– Всё равно плохо...
– ПИТЬ НАДО МЕНЬШЕ!
– вдруг рявкнула Люда и так резко крутанулась, что взлетевший "хвост" хлястнул её же по носу. Но пока отфыркивалась, сама же устыдилась собственной вспышки - ведь что пугать убогую, её и так бог наказал...
– Та я не пила... та сколько там... так, чуть-чуть, за компанию...
– овечкой заблеяла Юлечка.
– Гр-р-р-р...
– Люда, не оборачиваясь, выдала такой горловой звук, что Юлька всё поняла и кряхтя слезла с кровати.
На работе их встретили с неодобрением, но пониманием.
– Людочка, что ж вы сегодня без "парада"? Вам так шло...
– начала Екатерина Львовна, но глянула на Юленьку и всё поняла. Тем более что Олежка уже был здесь - тихий и скромный.
– Ото, пане Ромцю, молодьож!
– Роман Николаевич высокомерно оглядел помятую и бледную молодёжь.
– Та хба ж так п'ють! А було ж колись вмли, пане Влодю, а?
– Та бУло, бУло!
– подтвердил Владимир Иваныч.
– О, мужчины!
– скривилась Екатерина Львовна.
– Этим только про пьянку.
– Э-э, нет, не так!
– взор Владимира Иваныча загорелся просветительским огнём.
– У нашего народа выпивка всегда была священнодействием. Ещё скифы употребляли "божественный" напиток сому...
– ...чтоб нажраться!
– безжалостно срезала Екатерина Львовна.
– Ну, и это тоже, - вынужден был признать Владимир Иваныч и его глаза укрылись за лукавыми морщинками.
– Вот был у нас такой товарищ, так тот не пропуска-ал! Шел он как-то в маршруте с двумя молоденькими девочками-практикантками. И вдруг, повёл так носом, прислушался и ломанулся через кусты. Девочки решили, что настоящий геолог обнажение по запаху чует! А оказалось, сидит там местный дядька и на костерке хитрый аппаратик греет. Из которого некая мутная жидкость в бутыль капает. И рядом уже таких бутылей штук пять лежит. "А чем тут занимаемся?!" - грозно вопрошает геолог и сразу к бутылкам. "Ой, пане, то я ж трошки... То я ж - на веслЭ [прим.
– "свадьбу"]..." - растерялся дядька. А тот, со словами "щас посмотрим", хватает бутылку, нагло откупоривает и - "буль, буль... а-а-а!". Дядька только посмотрел грустно и смирился с потерей: "Ну, то - вам, пане-товаришу. Пийте на здоровля". Геолог сел поудобнее и девочкам махнул: "Вы тут обойдите вокруг, сами опишите, а я потом проверю".
Девочки были исполнительные: дошли до обнажения, описывают, стараются. Как вдруг слышат - топот по дороге. Оказалось, тот же дядька бежит: "Ой, двчата, рятуйте! Ваш, той, вже присмоктався!" [прим.
– "...спасайте!
Ведут его, значит, "под белы ручки", а тот всё вырывается: "У меня маршрут! Мне работать!", и падает. А мужик здоровый, девчатам не поднять... Потом дорога пошла вниз, но только воспряли духом, как этот вдруг выскользнул из рук и вперед погнал. Девочки с криком - за ним. А там - резкий поворот... и обрыв! Этот не вписался и с обрыва - хлобысь!
– только кусты затрещали. Девчонки в ужасе побежали вокруг, пока спустились, пока добрались... Смотрят, под обрывом река промыла глубокое место и геолог стоит там по грудь в ледяной воде - как памятник. Они с берега кричат ему, плачут: "Василий Петрович, миленький, вылазьте!" А он, так серьёзно: "Девочки, я не могу. У меня ноги не ходят". Но видно, холодная вода постепенно отрезвила, и мелкими шажками выбрался на берег. Посидел, очухался, обсох и - что б вы думали?
– пошёл завершать маршрут!
– закончил рассказ Владимир Иваныч, обведя присутствующих, гордым за всё своё поколение, взглядом - знай наших!
– Робота - то наше життя або смерть!
– торжественно заключил пан Ромцю.
– Кстати о работе!
– пришла Владимиру Иванычу идея.
– А не пора ли юным дарованиям учиться работать с фондами, а?
– И он оглядел молодёжь на предмет энтузиазма.
"Щас куда-то пошлют, - поняла Люда и прибегла к чёрной магии.
– Работа, работа, перейди на Федота, на Юльку с Олежкой... чтоб воз им с тележкой..."
– Людочка!
"Послали..."
– Сходите-ка вы в фонды и подберите крупномасштабные съёмки по Истре. Во-он там, - он встал и потянулся рукой к карте на стене, - в районе Золотой Вербы. Запоминайте! Найдёте на схеме номер листа, затем по картотеке выберете съёмки пятидесятитысячного масштаба, затем из них выберете карты фактматериала и описание обнажений...
"...и пусть земля мне будет пухом", - закончила Люда, потерянно следя за рукой, указующей ей путь в светлое профессиональное будущее.
– Дидашенко, ты сдурел?
– укорила Екатерина Львовна.
– Куда столько ребёнку?
– А вот, пусть сама попробует, - заупрямился тот, - пускай учится.
– И пафосно посмотрел в "горние выси".
– Это ОСНОВЫ!
– Фонди, молодьож, це наше всьо!
– подтвердил пан Ромцю.
"Учителя... мне...
– ругалась Люда по дороге.
– Этот тон! Эти лукавые морщинки! Ну прямо - старый мастер, окунающий ученика мордой в грязь, типа "меня кунали, и ты кунайся". Нет чтобы привести, показать... Стоп, вот оно - "Геологические фонды"! Железная, надо же...", - Она хмуро оглядела оббитую железом дверь и без всякого почтения к "основам" дёрнула ручку на себя.
Дверь приоткрылась и... с силой хлопнула обратно. "Мммать-перемать!
– Люда, не ожидавшая такой подлости, впечаталась следом в холодное крашеное железо.
– Ах ты та-а-ак?!"
Она злобно рванула дверь на себя, пружина с натугой поддалась и...
"Дзззззынь!!!" - раздалось над самой головой.
– Ай!
Люда шарахнулась. Дверь опять с треском захлопнулась. Заполошный звон умолк.
"М-мама! Что это было?!" - Люда в ужасе уставилась на табличку. Нет, всё правильно - "Фонды"... Глянула по сторонам - никого. И что теперь делать? Она приблизилась и осторожно нажала ручку. Дверь прикинулась неодушевлённой и затаилась. Тогда Люда медленно потянула, преодолевая сопротивление... ещё... ещё...