Рыжик
Шрифт:
– Ну, вижу, что знаете...
– Канешна знаю!
– нетерпеливо перебила Люда.
– Юлька! Помнишь, я на практике пела:
"Северо-западный ветер.
Тучи, сплошные тучи.
Небо дождём сочится,
словно душа мольбой.
Северо-западный ветер,
злой, как несчастный случай.
Если со мной, то ладно.
Плохо, если с тобой"...
– Это его?!
– в свою очередь подскочила Юлька.
– Ни чё себе, номера! Ну ты, Люськин, даёшь!
– Я. Никому. Ничего...
– Девочки, а давайте ещё по бутербродику?..
После
Хотя она старательно не подавала виду, но что-то её всё же выдало - то ли опасно сузившиеся глаза, то ли заупокойное молчание, - но в общаге Юлька пошла "к знакомым девочкам" и пропала на весь вечер. Люда потынялась туда-сюда по комнате и, наконец, её неупокоенный взгляд упёрся в гору немытой посуды на столе. Посуду должна была мыть Юлька...
"Не буду мыть!
– притихшая было обида воспряла с новой силой.
– И нехай валяется хоть до завтра... хоть неделю... Не буду - и всё! Пусть сама моет, гуляка. Сколько можно вообще!.."
...Её собственная миска, с утра ещё такая чистая и сияющая, грустно "смотрела" жирным заляпанным боком, как бы говоря: "А я чем виновата?".
Люда отвернулась, вернулась обратно, снова попытала уйти, но не выдержала угрызений совести за судьбу "бессловесной твари" и потянула миску из кучи: "Ну ладно, свою, так и быть, помою..."
"А мы чем виноваты?" - с надеждой "посмотрели" на неё все оставшиеся миски-кастрюльки. Люда тяжко вздохнула и стала собирать "кучу-малу" - нести в умывальник.
В результате, она перемыла всё. Это было, конечно, неправильно, но горка чистой посуды так благодарно блестела ей со стола, что обида сама собой улетучилась. Люда ещё посидела-посидела... и решительно полезла под кровать, туда, где лежала ещё нераспакованная, глубоко зарытая в шмотки и сумки, старая гитара. Настраивать "подругу дней своих суровых" пришлось долго - та всё "дулась" за долгое отсутствие внимания и никак не хотела попадать в лад. Наконец, Люда её "уломала", зверски брякнула пару аккордов и задумалась. Настроение было лирическое: хотелось то ли любви - большой и чистой... то ли убить-зарезать кого... И руки сами собой проиграли известный бодренький мотив:
"При-хо-дит время,
С юга птицы прилетаю,
Снеговые горы тают,
И не до сна!
При-хо-дит..."
Скрипнула дверь и в проёме показалась Юлькина голова.
– О! Люскин за гитару взялась...
– Но пока Люда решала запустить в неё тапочком или просто презрительно оттопырить губу, та уже ввинтилась в комнату, плюхнулась рядом на кровать и немедленно заскулёжничала: - Сыграй-сыграй-сыграй... ну?!
– и даже начала трясти за локоть, как будто так, в условиях, максимально приближённых к экстремальным, играть удобней.
– Миклуху-Миклуху-Миклуху...
– ...Маклая?
– закончила
– Ага, ага!..
– подруга отпустила локоть и так вся приготовилась, что Люда прыснула со смеху.
– Ну слушай...
– обижаться на Юльку было себе дороже.
– Из дневника Миклухо-Маклая! Песня о перевоспитании людоедов! Исполняется впервые...
– буркнула Люда напоследок и начала:
"При-хо-дит пле-емя...
Словно птицы налета-ают,
Словно волки набега-ают,
И! Не! До! Сна!
При-хо-дит пле-емя...
Люди головы теря-ают,
Ведь это пле-емя
Любит головы весьма!
Па! Па-бам! Па-ба-па!..
Ут-топись в Атлантике без лишних слов -
Там сейчас нужна подкормка рыбам.
Ил-ли ускачи к макакам без штанов -
С ними будешь весел и здоров!
При-хо-дит пле-емя...
Словно волки набега-ают,
Всё сломают, поваля-ают...
И всех сожрут!
При-хо-дит пле-емя,
Люди головы теря-ают,
Ведь это пле-емя
Люд-доедами зовут!
Сколько гуманизма в супе не ищи -
Там одна морковка и бататы.
Сколько головой об стенку не стучи -
Все равно пойдёшь ты на харчи!
При-хо-дит пле-емя..."
На припеве Юлька начала помогать и дальше они воодушевлённо орали уже на два голоса застольный гимн их группы:
"Стойте, папуасы! И макаки - стой!
Нет у вас причины для волненья.
Жрать своих соседей - это же отстой!
Есть рецептик вкусный и простой.
При-хо-дит пле-емя...
А тут запахи гуляют!
Аппетита нагоняют
В кишках пищат!
При-хо-дит вре-емя...
Людоедство вымира-ает,
Бо не-ту лу-у-учше
Сала, хлеба и борща!
Па! Па-бам! Па-ба-па!"...
___ _______
Утро выдалось тяжёлое.
– Юлька, вставай.
– М-м-м...
– Юлька, вставай, бо опоздаем!
– М-м-м... бысовес-с-симе... щас-с...
– Юлька-а-а!!
"...да чтоб тебя приподняло да гэпнуло!"
– Ай!
– Юльку как-то странно передёрнуло и она открыла очумелые спросонья глаза.
– Вста-аю, вста-аю, - Юлечка медленно, как зомби из гроба, поднялась на кровати.
– Чё сразу драться...
"Э-э-э... драться?!
– удивился Людын внутренний голос и сам же ответил: - Ладно, потом разберёмся..."
– Уа-а-ах, - душераздирающе зевнула свеже воскресшая.
– Зала-адила: Юлька, Юлька... Двадцать лет как Юлька. Уже и оттянуться по-человечески нельзя. Э-эх, с такими парнями клёвыми познакомилась! За-айти обещали...
– Она подняла заспанный взгляд куда-то в потолок и мечтательно почухала на голове утренний "одуванчик".
– Ладно, иду уже.