Рыжик

Мачальский Дмитрий Викторович

– Не-не, не на-а-адо...
– засмущалась Люда и быстренько смылась, пока ещё какая-нибудь догадка не пришла кому-нибудь в голову. В коридоре она глубоко вздохнула, подавила малодушное стремление опять продефилировать мимо курилки и направилась прямиком туда, где её не ждали - в суровый мир палеонтологии и петрографии.

Взявшись за ручку двери триста первой комнаты, Люда вдруг почувствовала себя спецназовцем перед штурмом - причём, на счёт "три!". Но шагнув через порог, поняла, что реально попала в засаду. Пять пар глаз оторвались от микроскопов и с явственным, почти слышимым

лязгом затворов, сошлись на ней. Только шестая - собственно та самая - что-то усердно выглядывала в окуляр... Обидно, да?!.. Люда уже открыла рот, но выдать тщательно подготовленную легенду не успела.

– Девушка, вы к кому?
– попросили её "предъявить".

"Так я вам и сказала!"

– Я только хоте...

– А! Вы - новенькая? Что-то раньше я вас не видела?
– ("ес-тест-но, ты ж не куришь...").

– Это так на работу сейчас ходят?.. Понабирали!
– ("пря-а-ам таки!..").

– А ты не слышала? В этом году придумали - чуть не весь курс института взяли... Омолаживают коллектив!
– ("ой тебя, дупу волову, потеснили!..").

– Наверное, вы - Юля, да?
– ("это почему?..").

– Я...

– Нет, что ты! Юлечька блондинка... Или вы уже перекрасились?
– ("ага, баняк борща на голову вылила...").

– Там ещё вторая была - рыженькая... как её?..
– ("ну ваще!..").

– Да-да! Михал Михалыч рассказывал... Тамара, ты не помнишь?
– ("на минуточку, я тут стою!").

– Вибачте, але це - Мла...
– ("Матвийчыку! Ты ж муй Мись порцелянОвый..." [прим.
– "Ты же мой мишка фарфоровый"]).

– Матви-и-ию! Вы уже знако-омы?!
– ("типа преступле-е-ение?!").

– Та проводжав якось...

– ...Вы же ТАКОЙ ответственный молодой человек! А эти теперешние студентки...
– ("не по-о-оняла?!").

– И что на это скажет Эммочка?!
– ("а что скажет Эммочка?").

– Вот Эммочка совсем не такая...
– ("ЭТО НЕ КАКАЯ?!").

– Да, с Эммочкой вам о-очень повезло! Интеллигентная, скромная... Из приличной семьи...
– ("а я, типа, под забором валялась?").

– Она ведь на юридическом учится, да?
– ("а, ну тогда...").

– Конечно! Молодец Борис Маркович - и сын уже в Америке...
– ("о-о-о, паки понеже иже херувимы... и огородами, огородами...").

– Вот вы, девушка!
– ("блин, не успела!").
– Вы собираетесь работать геологом?!

– Ну-у-у... Как бы - да.

– КОПАТЬ КАНАВЫ?!

– П-почему?.. Не обязательно...

– ...Или ездить на буровые?! Куда только ваши родители смотрят!

– У меня папа, вообще-то, рабочий...

– Ну, это понятно!
– ("типа, что?..") - Сейчас только такие и поступают на геологический - лишь бы дипломы получить...
– И красивая дама, от внешности которой так и несло словом "салон", аристократично поджала губки.

– Мне нравится...
– помрачнев, буркнула Люда.

– ...Нет, это уже не та профессия, - разорялась дама, даже не слушая.
– Вот раньше геолог - престиж! романтика! Помните Карпанова? Интеллигент до мозга костей!

– Ну, я у Дидашенко работаю...
– ещё более

мрачно вставила Люда, и ей ОЧЕНЬ захотелось сделать интеллигентам что-нибудь приятное - "до мозга костей"...

– Ах, этот ваш Дидашенко!..
– отмахнулась дама.
– Вечно он со своими "полевыми" замашками... Вот Сергей Вениаминович - это да, аристократ духа!
– И она, в предвкушении "вечера" воспоминаний, взялась за выключатель трансформатора... но вдруг, слегка подпрыгнув, отдёрнула руку: - Ай!
– дама подозрительно покосилась на рычажок (Люда злорадно хмыкнула).
– Вот мы с Сергеем Вениаминовичем, когда были на конференции в Ленинграде...
– Забывшись, дама снова попыталась выключить осветитель.
– Ай-ой! Что ж такое-то?!

– Что с вами, Лидия Павловна?!
– угодливо поинтересовалась кудрявая мадам слева.

– Да что-то током бьётся... Так вот, - уплыла в "былые грёзы" Лидия Павловна, - Выступал там американский геолог. На английском естественно. А переводила выпускница филфака. Американец эмоционально так докладывает, а девочка что-то нудит, нудит... В результате, выступление вызвало только жиденькое похлопывание. Сергей Вениаминович дождался тишины, потом поднялся и вежливо так говорит: "Мы все с интересом прослушали нашего коллегу и уважаемую переводчицу, но я бы хотел кое-что дополнить...", и просто пересказал весь доклад живым языком. Вот тогда были аплодисменты! А?!
– имея ввиду "каков!", воззрилась она на слушателей.

Люда обиделась. За всю полевую геологию.

– Владимир Иваныч тоже на конференциях был!

– Ой, не смешите меня, деточка! Я чуть со стыда не умерла, когда он с венгерскими коллегами разговаривал по-венгерски...

– Дидашенко разговаривает по-венгерски?!
– удивилась Люда.

– А как же! Он им ответил: "Нэм тудом, и то - с трудом"! Представляете?! На конгрессе!.. Мне было так неудобно...

Женщина у окна "хрюкнула" и сделала вид, что разговаривает со стеклом:

– А Сергею Вениаминовичу всегда было удобно полевиков выслушать...

– Ой, эти полевики!.. Они всё знают! Они вечно спорят!
– поднялась такая буря возмущения, что, казалось, женщину сейчас в то окно и вынесет.

– ...пусть сначала сами докажут!..

– ...я же вижу - "Увигеринаммина янкои"!..

– ..."это элементарная неграмотность" им видите ли!..

– ..."Увигеринаммина янкои" их не устраивает!..

– ...на карте каждый дурак нарисует!..

– ...Увигеринаммина!..

– ...и Дарвин их такой же дурак!..

Люду, которая так и стояла у этих "интеллигенток" при дверях неприглашённая, уже начинало тихо телипать.

– А вы видели, - кипятилась кудрявая мадам, - какие они ОТТУДА приезжают - в сапогах, в ватниках, все грязные!..

"Зато работают, а не зады протирают!" - взъярилась Люда и отчётливо представила этот самый зад... Хрясь!

– Ай!
– и над столом, вместе с хрустом ломаемой мебели, мелькнули модельные туфли.

– Томочка, ты не ушиблась?!
– кинулась было Лидия Павловна, но Людын потемневший от злости взгляд, непроизвольно метнулся к ней, и... на пути у той непостижимым образом оказался угол стола.