Рыжик

Мачальский Дмитрий Викторович

– Ну вот, - продолжил Костик, убедившись, что "клиент" вменяем и способен воспринимать окружающую действительность, - а теперь самое интересное. Ты, наверное, слышала, когда училась, что ваш Пониженский университет - самый крутой в стране? И наверняка думала, что это просто трёп. А зря! Я сам проверил - из Понижена происходит чуть не треть нашей культурной и научной элиты, и среди них - десяток мировых знаменитостей, гораздо больше, чем из Столицы! И уж совсем интересно, что именно отсюда происходят воззрения о панбионике.

– Чего?
– Люда, начавшая было слушать, болезненно скривилась.

– Ну, без поллитры тут не разберёшься, - признал Костик, - но если вкратце, то это теория, что понятия живой

и мёртвой материи относительны.

– Угу: "Пациент скорее жив, чем мёртв" - "Пациент скорее мёртв, чем жив" - "Или пациент жив, или..."

– Не-не, не так радикально!
– замахал руками Костик.
– Всё гораздо элегантнее. Возьмём, например, камень...

– ...и кя-а-ак!..
– с надеждой продолжила Люда, но надежда её не оправдалась.

– Никаких "кя-ак"!
– отрезал Костик строго.
– А будешь шалить, надаю по попе!

– Ы-ы-ы...
– скисла Люда.

– Так вот, сам по себе камень - мертвый, но составляющие его атомы - живые системы. И планета, состоящая из таких камней - тоже в определённом смысле живая...

– И гражданин от столкновения с камнем живой... в определённом смысле...

– Опять?!

– Бе-бе-бе!..

– Кстати, о птичках... в смысле - людях. Как раз очень интересно описано, послушай!.. Каждый атом нашего тела - живой, а вот молекулы - уже нет! В свою очередь неживые молекулы, соединяясь в клетки, образуют живую самоорганизованную систему. Сообщество клеток само по себе не является живой системой, а вот в виде нашего организма - сколько угодно. Ещё выше, организмы, в смысле люди, пока они не организованы, живую систему не представляют, а вот цивилизация - это уже живая система, способная к самоорганизации... Ты вообще слушаешь?!

Люда смотрела на него остекленелым взглядом и чувствовала, что смысл умных речей, словно кошка - не даваясь в руки и гордо подёргивая хвостом - проходит мимо.

– Попробуй представить, что Лес, - продолжил Костик, не вняв её мольбам, - на определённом этапе развития становится уже не скопищем деревьев, а такой вот живой самоорганизованной системой. А твоя Миклуха, в свою очередь, является квинтэссенцией развития этой системы, как бы её разумом, и сама представляет своего рода живую самоорганизованную...

– Костя-а-а!..

– Да-да?

– Понимаешь, Костя, - решилась она объясниться, - всё это о-о-очень интересно... но мне это уже...

ШАНДАРАХ!!! Дверь сисадминской коморки с грохотом распахнулась, заставив и гостью, и хозяина испуганно вздрогнуть, а на пороге возникла, светя безумно расширенными глазами, растрёпанная и захеканная Юлька.

– ЛЮСЬКИН! БЕГОМ!
– выдавила она, тяжело дыша и упираясь руками в косяк.
– Нас в "поле" посылают!

– К-как - в "поле"? Когда?
– выдавила Люда, с перепугу уронив ноги с лежанки.

– Уже!!!
– гаркнула та, не оставив возможности для сомнений.
– Машина ждёт!

– Ой, так я сейчас... только сумку...
– засуетилась Люда, но и тут её грубо прервали.

– Нафиг сумки - мы сегодня вернёмся!
– Юлька, наконец, отдышалась и бросилась хватать Люду за руку.
– Валим! Валим! Валим!
– потянула она, безо всякого сожаления сдёрнув подругу с места.

И провожаемая восхищённым взглядом Костика, Люда с топотом вывалилась из сисадминской.

Внутрь деловито урчащего "бобика" Люда влетела как птичка, в том смысле, что свободного места там было, как у той ласточки в гнёздышке. Она вжалась Юльке в бок, втянула ноги поверх лежащего на полу мешка и упёрлась затылком в брезенты, нависавшие из багажного отделения. Но только она устроилась, как гора вещей, чуть не до потолка громоздившаяся сбоку от Юльки, зашевелилась и голосом Олежки сообщила: "Держите!", после чего на колени девушек лавиной

сползло по увесистому баулу. "Все?" - нетерпеливо обернулся с переднего сидения завхоз и, убедившись, что даже если бы не все, то всё равно меж тюками больше не влезет, барским взмахом руки скомандовал: - "Поехали!" Лёха сдвинул один рычаг, передёрнул второй и, деловито ухватившись за руль, плавно тронул с места. Зажатая в уютной "норке" между дверцей, Юлькой и баулом, Люда начала успокаиваться, а успокоившись - уверенно проваливаться в хандру.

"Всё!..
– думала она, пока выезжали со двора и, как заведенная, повторяла: - Всё, всё, всё... Всё закончилось... Всё! Ни тебе - падать в обморок, ни - шарахаться от каждой тени... Ни драк, ни воплей в голове, ни дурдома в перспективе... Всё!"...

Люду тряхнуло и прижало к дверце. Следом, с громким "ай!", на неё навалилась Юлька вместе со своим тюком и принялась елозить и пытаться выпрямиться. Но пока она возилась, машина качнулась в обратную сторону и всех "усадило" на место. "Тут у вас на воротах такая яма..." - виновато сказал Лёха. "Рули!" - отмахнулся завхоз. Люда всего этого даже не заметила.

"Всё, гайка!..
– продолжила она, как только мысли перестали бултыхаться в голове, как вода во фляге.
– Матвийко изменил, Миклуха сбежала... Жизнь налаживается! Или налажается - это с какой стороны смотреть... Теперь остаётся только - работа, работа, работа! Ну, ты же сюда работать пришла? Вот и не отвлекайся! Кстати, а чего это давно не едем?"

Люда "выглянула" во внешний мир и обнаружила, что "бобик" уже некоторое время стоит на месте перед главной улицей, не решаясь втиснуться в поток машин. "Та давай уже!" - не выдержал завхоз. "Та куда?!" - огрызнулся Лёха, нервно крутя головой. "Ты езжай - он пропустит, куда денется! Время, время!.." - с нетерпеливой убеждённостью рокотал завхоз. "Ну, тогда держитесь!" - вдруг проговорил Лёха и резко перевёл рычаг у себя под боком. "Бобик" дёрнулся вперёд, закачавшись на рессорах и заставив ближайший "жигуль" нервно взвизгнуть тормозами, после чего сорвался с места и лихим виражом втиснулся в образовавшийся просвет. "Уй-йо!" - восхитился Олежка. "Можешь, если хочешь", - удовлетворённо пророкотал завхоз. "Могу, но не хочу", - буркнул Лёха, приноравливаясь к неторопливо-нудному темпу дороги. Люда поняла, что ничего интересного больше не будет и вернулась к самокопанию.

"Итак, на чем мы остановились? А, на личной жизни... которой пока нет и не будет... Не, ну - подлость! Стоит найти симпатичного парня, а его уже какая-то лялька заарканила! Ва-аще!.. Так, стоп-стоп-стоп, мысли позитивно: она выцепила, пускай теперь сама мучается. А нам "нЕма цо мажить о небеских мигдалках" [прим.
– "нечего мечтать про миндаль с неба"], работать надо. Как там сказал пан Ромцю? "Робота, то наше життя, або смерть", о! Вот Миклуха бы меня поняла, Миклуха бы быстро нашла, чем... Мммать-перемать!!! РРРРРРРРР!"

– Эй! Ты чего?!
– неожиданно получила она локтём в бок.

– Чего - "чего"?
– содержательно удивилась Люда.

– Чего рычишь?
– уточнила Юлька.

– Слышь, Рыжая, - встрял Олежка, - а прививки от бешенства ты делала? А то я с тобой в одном "поле" оставаться боюсь. Ещё покусаешь!

– Очень надо!
– пробурчала Люда и въедливо добавила: - Пускай тебя Юлька кусает... и царапает.

– Лю-у-уськин!
– возмутилась подруга и снова пихнулась локтём.

Люда зашипела от боли, но смолчала, решив, что на сегодня цирка достаточно. Тем более, что поймала в зеркальце заднего вида быстрый внимательный взгляд водителя. Но Лёха только глянул и отвернулся к дороге, а вот массивный затылок завхоза заинтересовано приподнялся и замер в предвкушении продолжения концерта. Люда набычилась и стала глядеть в окно. С минуту было тихо.