Рыжий и черный

Лаас Татьяна

Запахло океаном. Брок возмутился:

— Откуда ты знаешь эту руну?! Мне Моро…

— Брооооок… Включи мозги — я все твои шрамы знаю. Уж заметить и опознать примитив Карфы, означающий союз, я в состоянии. Как и соотнести его с вашим общим с Викторией эфиром.

Ладонь Лиз полоснула далекая боль, и это было последнее, что было реальным — Лиз провалилась в черноту безумных видений небытия.

***

Грег замотал платком рану на ладони Лиз.

— Вот и все… Надеюсь, что этого хватит…

Брок встал, покаянно признаваясь:

— Я остолоп. Давно надо было спуститься сюда и…

Грег не успел

его остановить:

— Не смеееей!!! — Брок иногда был таким… Дурным! И как его Одли терпит?!

Эфир вырвался из Брока, ускоряясь и запечатывая опасные штольни навсегда. Брока от слабости повело в сторону, буквально бросая на стену.

— Идиооооот… — выдавил из себя Грег, закидывая на плечо потерявшую сознание Лиз. — И как мне теперь тащить вас двоих?!

Брок гордо выпрямился — упрямый, нахохлившийся, дурной ворон, слишком преданный родным развалинам, — и процедил:

— Ссссссам дойду…

— Придурок, — не сдержался Грег, свободным плечом подпирая Брока. — Нельзя было чуть-чуть подождать и потом наказывать себя?

Брок, отстраняясь в сторону и отказываясь от помощи, возмутился:

— Это было не наказание. Это было решение проблемы. — он тише признался: — Я же потом опять забуду, а кто-нибудь сюда забредет и…

Грег взбесился, шагая назад, в гостиницу — Лиз нуждалась в медицинской помощи, и как можно скорее:

— А! То есть мне еще потом тебя уговаривать не наказывать себя, да?!

— Неожиданный вывод, — признался Брок, стараясь не отставать от Грега.

— Я тебя как облупленного знаю, — признался Грег, стараясь обуздать ненужный сейчас гнев. — Двух седьмиц хватило, чтобы составить о тебе представление. Правда, чуть-чуть искаженное лоа.

Он, убедившись, что Брок вполне справляется с переставлением ног, стащил с плеча Лиз и понес её на руках, замечая и бледность кожи, и синюшность губ, и продолжавшую течь кровь из ушей и носа, несмотря на наложенные целебные плетения. Она была плоха. Совсем плоха. Он чувствовал через еще бунтующий и с трудом подчиняющийся эфир её боль, её слабость, её уходящее прочь тепло. Брок тогда справился в подземельях с Викторией. Хватит ли сил Грега удержать Лиз? Хватит ли его способностей гасить вред потенцитового яда? И сможет ли лекарство Аранды вернуть здоровье Лиз? Есть ли вообще сейчас в Аквилите это самое лекарство? Аранда говорил, что отвозил последнюю порцию лекарства против потенцитового отравления в Арис. Тот самый Арис, которому вчера Тальма объявила войну.

Небеса, дайте хоть каплю надежды. Дайте хоть крохотный шанс Лиз выжить и выздороветь.

В середине пути, быть может даже раньше, идти стало легче — Брока подперли с двух сторон люди принца Анри. Лиз заботливо перехватил и понес на руках Ренар Каеде. Грег старательно шагал рядом, стараясь поддерживать жизнь Лиз — её эфир бушевал и буквально сжирал его. Казалось, что в Лиз жила огромная черная дыра, с жаждой поглощавшая эфир Грега. Под конец он настолько ослаб, что принял помощь принца Анри, опираясь на его плечо. Принц был ниже ростом, но упрямым, как и Брок. Он помог дойти до паромобиля Андре, который стоял под парами у гостиницы, словно сестра знала, что он понадобится. В мелкого, но юркого «Жука» — так Андре звала свой паромобиль, — загрузились Брок и Грег с Лиз на руках. Андре села за руль. Анри уселся на переднее пассажирское сиденье, словно

так и надо было. Даже покашливание Брока проигнорировал.

Нарушая все правила дорожного движения, жук понесся по уже оживающим утренним улочкам Аквилиты. Грег, придерживая голову Лиз на своем локте, подслеповато морщился от слишком яркого после подземелий света фонарей. Уже было утро. Темнота катакомб привычно пожрала время — Грегу казалось, что с момента спуска не прошло и пары часов. Однако уже семь — так показывали часы на Башне старой ратуши. Скоро на службу. Жук за всю дорогу к госпиталю орелиток остановился только один раз — у инквизиции. Брок, быстро выбираясь из тепла паромобиля, сказал:

— Я за Арандой и лекарством. Скоро буду. — Он обернулся на Грега: — держись. Только держись, хорошо?

Грег лишь кивнул, удобнее перехватывая Лиз. Паромобиль проскочил железнодорожный переезд зигзагом, минуя опускающиеся шлагбаумы, и рванул к госпиталю. Мимо с дикими разрывающим уши сигналом промчался поезд — Андре поприветствовала его в ответ. Грег сухо напомнил:

— Андре, я просил нас живыми доставить, а не гробить еще сильнее. В противостоянии паромобиль-поезд преимущество на стороне последнего.

Андре бросила в зеркало заднего вида извиняющийся взгляд, но все же уточнила:

— А в противостоянии маг-поезд на чьей стороне преимущество?

— Я не буду тебе отвечать на этот вопрос. — глухо сказал Грег. — Все равно не поверишь.

Андре расцвела в бледной улыбке:

— У меня все было под контролем, Грегори. Вот и Анри подтвердит, что было больше полуминуты в запасе.

Анри предпочел промолчать. Ему хватало собственных безбашенных офицеров на «Левиафане».

Небо быстро светлело — приближалась весна, день уверенно нарастал. Паромобиль лихо развернулся перед входом в госпиталь орелиток, Анри спешно вышел из салона первым, открывая дверцу перед Грегом и помогая выйти.

— Спасибо, милер… — сухо сказал Грег, выпрямляясь и понимая, что ему нужно хотя бы пару секунд, чтобы перевести дух — в глазах потемнело от усилий. Лиз перестала быть высасывающей эфир бездной, но напряжение последних дней сказалось на Греге, мешая быстро восстановиться.

Анри пошел к дверям госпиталя, распахивая их:

— Можно просто Анри, Грегори. Я не кусаюсь. Во всяком случае, когда без короны.

Грег, проходя в белоснежный холл госпиталя, понятливо кивнул:

— Учту.

В нос ударил типичный «аромат» больницы: дикая смесь лекарств, не до конца просушенного постельного белья, еды, людей — все то, что называется запахом беды. Грег направился в приемный покой, опуская Лиз на кушетку и надеясь, что её смогут спасти. Очень на это надеясь.

***

Сидеть в коридоре госпиталя было непривычно — никогда никто из близких Грега не попадал на больничную койку, кроме него самого. Шумел, просыпался госпиталь. Ходили по коридору больные в полосатых пижамах, юрко перемещались медсестры в длинных белых одеяниях, важно ходили с четками на поясах и огромных чепца-кораблях монахини. Двери то и дело хлопали. Люди сновали туда-сюда, и только дверь палаты Лиз была как заговоренная. Её открыли всего раз — когда заносили туда Лиз в сопровождении докторов и адеры Вифании. Хотя, быть может, это была адера Манон — Грег никогда лично с ними не сталкивался, только слышал об их целительском даре.