Рыжий и черный
Шрифт:
Уверенности придавал легкий теплый родничок эфира в сердце Грега — Лиз еще боролась за свою жизнь. Андре молчала, что-то быстро рисуя в планшете, с которым никогда не расставалась. Принц Анри, сидевший с другого бока от девушки, тихо поглядывал на бумагу и старательно давил порывы взять из рук Андре карандаш и что-то подправить.
Грег откинулся на спинку госпитальной скамейки и молчал, закрыв глаза. Он ждал, когда приедет Брок. Какую весть он привезет. Есть в Аквилите лекарство для Лиз или нет. Еще седьмицу назад Грег был уверен, что такого лекарства не существует, и просто чудо, что открытие лекарства совпало с…
В коридоре раздались тихие, неравномерные шаги, перемежающиеся со стуком трости. Грег, ожидающий прихода Брока, удивился — это пришел отец Маркус, тяжело прихрамывая на раненую и недавно прооперированную левую ногу.
Храмовник остановился рядом с тут же поднявшимся Грегом:
— День добрый, леры и лера.
Андре оторвалась от планшета:
— И вам самый добрый день, отец Маркус. — поправлять его, что она всего лишь кера, Андре не стала — все же статус инквизитора усмирил даже её буйный нрав.
Принц Анри устало кивнул, Грег поздоровался и тут же взял быка за рога — Марк же встречался с Броком:
— Простите, отец Маркус…
Тот перебил его, пользуясь своим даром:
— Мюрай взял Аранду и повез его в лабораторию Университета. На синтез и дозревание лекарства требуется пять суток. Ближайшее лекарство находится в Арисе в клинике профессора Манчини. В Аквилите запасов лекарства нет.
Анри резко поднялся со скамьи:
— «Левиафан» полностью в твоем распоряжении, Грег. Могу хоть сейчас приказать загрузиться и плыть в…
Грег перебил принца:
— Тальма и Верния находятся в состоянии войны с Ондуром. Арис недоступен ни для тебя, ни для меня.
Анри чуть подался вперед и напомнил:
— Мона. До неё плыть сутки. Мона пока не вступила в войну. Из Остбурга до Ариса ходит поезд. Там всего девять часов пути. При удачном стечении обстоятельств, между лекарством и вами с Лиз всего полтора суток пути. Даже с учетом неблагополучных метеоусловий, всего двое суток в дороге. Подумай хорошенько. Ты выиграешь трое суток для леры Элизабет. Я в гостиницу — готовить экипаж. Телефонируй, когда решишься. — он склонился к Андре: — приятно было познакомиться. Надеюсь продолжить наше знакомство после плавания в Мону.
Принц откланялся, напоследок щегольски щелкнув каблуками и направился прочь из госпиталя.
Отец Маркус тяжело опустился на скамью — он еще отчаянно плохо выглядел после ранений на прошлой седьмице, но отказывал себе в отдыхе. Андре косо посмотрела на инквизитора, но промолчала. Тот старательно улыбнулся:
— Кера Риччи, а вы знаете, что вы эфирница? Довольно сильная. Иную сложно было бы ожидать в роде Монтов.
Андре медленно повернулась к нему:
— Отец Маркус, а вы знаете, что я женщина?
— Сей «недостаток» весьма заметен, смею заметить. Вы очаровательная девушка. Не будь я инквизитором, я бы даже сказал, что вы красавица каких мало. И умница при
— К чему это вы? — недоверчиво уточнила Андре.
— Это я к кому, что некоторые принцы зря распушают перед вами хвост. Ваша судьба находится совсем в других руках. Расспросите брата об общем эфире. Рекомендую обратить ваше внимание на весьма перспективного колдуна Брендона Кита. Он в курсе обряда. Он сильный колдун. И…
Грег оборвал его:
— Андре, не слушай Марка. Он мстит, причем весьма низко. Кит хороший человек, но имел неосторожность вызвать гнев инквизитора.
Марк качнул головой:
— Слава бежит впереди меня. Пытаюсь сделать благое дело, и меня же подозревают в мести. Я духовное лицо, и пусть все человеческое мне не чуждо, тут я честен и бескорыстен. — он повернулся к Андре: — подумайте над моим предложением. Я не часто бываю свахой. Точнее, я впервые в роли свахи. Вы будете изумительной парой с Брендоном. Кстати, он знаток рунных цепочек.
Марк прикрыл глаза: он все же мстил, и мстил больно — вчера перед отъездом в дом Ренаров-Хейгов, Брендон начал воплощать свои угрозы о воздействии на тело в ответ за воздействие на разум. Брендон нанес странную татуировку Марку на спину, в основание шеи, и это колдовское ходячее чудо-неприятность надо было спешно куда-то сбывать. Почему бы не к обоюдной выгоде для Блеков и Андре?
Дверь палаты наконец-то открылась, и медсестра позвала Грега внутрь.
Доктора вышли прочь, оставляя в палате адеру и Грега, только он видел лишь безмятежно спящую на кровати Лиз. Укрытая по грудь одеялом, она почти сливалась по цвету с больничным белым бельем. Черты лица заострились, как бывает перед смертью, губы и крылья носа оставались синюшными. Дыхание Лиз было почти незаметно. Только тонкая струйка эфирного тепла подсказывала Грегу, что молодая женщина еще жива. Он непроизвольно сжал пальцы в кулаки. Ему сейчас как Броку не хватало боксерского мешка для вымещения боли.
Пожилая монахиня ласково посмотрела на Грега:
— Милое дитя, не стоит хоронить её раньше времени. Я адера Вифания… Я постараюсь её вытащить с того света… Лера Элизабет боец, причем сильный боец. Она выжила там, где невозможно выжить. Она продержалась до госпиталя, и тут с божьей помощью мы удержим её. Только хочу предупредить сразу — её мозг поврежден, причем сильно. Кровеносная система объявила войну организму, засоряя все тромбами.
Грег не выдержал:
— Что вы имеете в виду? Чем это грозит Лиз?
— Повреждена кора головного мозга, отвечающая за двигательную активность. Ближайшие сутки будут решающими — если поражение коснется диафрагмы, мы будем бессильны. Погрузим, конечно, в стазис, но сами понимаете, что процент невыхода из стазиса огромен.
— Есть лекарство… Оно лечит очаги склероза потенцитового отравления. Оно будет готово через пять дней. У Лиз… Есть пять дней?
Адера Вифания ответила честно:
— Не знаю. Будет видно только вечером — когда и если её состояние стабилизируется. Сейчас процессы в самом разгаре — перекрываются артерии и капилляры, погибают ткани и наоборот рассасываются тромбы и восстанавливается кровообращение. Весы могут качнуться в любую сторону — улучшение или ухудшение. Надо ждать.