С Корниловским конным
Шрифт:
«Если я хожу на костылях на гальванизацию ноги, то почему я не могу пройти и дальше в город? По Красной улице... хотя бы до Екатерининской? Может быть, встречу кого из друзей?» — думаю я.
И я уже там. Стою у телеграфного столба, чтобы кто-либо случайно не свалил меня на землю. И мне так подсчас-тило: встретил здесь подъесаула Якова Васюкова, милейшего человека и друга по военному училищу и Василия Гамалия*. Последнего вижу впервые после 1911г., когда он окончил училище и вышел хорунжим в 1-й Уманский бригадира Головатого полк, в Карс.
От него я узнал, что он является командиром 2-го Кабардинского конного полка Кабардинской бригады
Екатеринодар от ротмистра Заурбека Серебрякова*, восставшего против красных и отошедшего со своей бригадой в Баталпашинский отдел, присоединившись к отряду полковника Шкуро. Гамалий прибыл, чтобы доложить Кубанской Раде о прибывших кабардинцах, прося материальной помощи на содержание бригады. Вслед за ним прибыл и Заурбек. Он приглашает меня в гости в войсковое офицерское собрание (т. е. в войсковую гостиницу для офицеров) и втроем, с Заурбеком — устроить «байрам».
Я у них. Какая прелесть! Гамалий — «кубанский запорожец», живая старина, казачья поэзия, дивная чистейшая речь черноморских казаков и их музыкальные песни. И малороссийская колбаса, порезанная крупными кусками, под большой стакан водки. Ширь, размах. Буйный во хмелю, добрый по-хорошему и жестокий по-плохому. Это — Гамалий. И тут же — изящный как серна, легкий, поворотливый, остроумный и находчивый Заурбек. Изящный даже и в еде, изящный и в кутеже, никогда не теряющий себя и своего — ни личного, ни горского, ни офицерского достоинства, жгучий брюнет, с ястребиным носом — кабардинец Серебряков-Доутоков, — с черными густыми усами «а ля Вильгельм», признаком личной гордости.
В училище он «первый корнетист» и капельмейстер юнкерского хора трубачей. Он православный и поет в партии баритонов в юнкерском хоре, и в церкви, и на концертах. Отлично танцует лезгинку и декламирует армянские анекдоты с соответствующим акцентом. Он и литератор и вообще совершенно культурный человек. Гамалий и Заурбек — два противоположных полюса, но — такая у них дружба еще с училища, хотя Заурбек младше годом Гамалия по выпуску из училища.
В Екатеринодар он прибыл, чтобы представиться генералу Деникину, доложить о восстании и просить зачислить его бригаду на полное иждивение. Заурбек чуть запоздал. Войдя к нам — его первые слова были к Гамалию:
— А ты знаешь, Васыль, что мне сказал генерал Деникин?
Флегматичный черноморский казак, каковым был Гамалий, лениво ответил: «а почем я знаю»...
— А Ваши кабардинцы пойдут на Москву? Первые слова были генерала Деникина на мой доклад, — возбужденно говорит Заурбек. — Только тогда я могу дать помощь Вашей бригаде, — продолжает слова Деникина Заурбек, — если они пойдут на Москву вместе с Добрармией. И не подал мне руки... потому что — я ведь только ротмистр... да еще какой-то там Дикой дивизии... — печально, обидчиво продолжает наш гордый Заурбек. И чтобы рассеять свое огорчение и разочарование — он сегодня может и хочет пить.
— Васыль!.. Федя! — наливайте же! — кричит он.
Кабардинцы Серебрякова «пошли на Москву», но не дошли до нее. В июле 1919 г., в районе Царицына, командуя Кабардинской конной дивизией в чине полковника, — в конной атаке трагически погиб наш замечательный во всех отношениях Заурбек Серебряков, имея от роду около 30 лет. Терское войско сделало ему торжественные похороны, как национальному герою.
Генерал Врангель. Потери Корниловского полка
Изредка
«От нечего делать», опираясь на один уже костыль, тихо иду по Красной улице. Вдруг кто-то длинной рукой охватывает меня за талию. Оборачиваюсь и вижу генерала Врангеля.
— Как здоровье, подъесаул? — очень ласково спрашивает он и добавляет немедленно же: — У Вас очень красивый покрой черкески... где Вы ее шили? Я очень люблю казачью форму и все присматриваюсь, на ком и как сидит черкеска, чтобы одеваться соответственно. Я еще очень мало понимаю в черкеске.
Не касаясь политики, надо сказать, что генерал Врангель был человек не злой, общительный. Он очень любил кубанских казаков как воинов и смотрел на них похвально только с этой стороны, мало зная их станичную жизнь, их семейственность, их психологию как земледельцев. Он очень любил полки своей 1-й Конной дивизии и, не хвалясь — Корниловский полк, под командованием молодецкого, храброго, всегда веселого и воински отчетливого полковника Бабиева — радовал его душу больше, чем другие полки. Ценность каждой строевой части, да и всякого дела, зависит исключительно от личности, которая это дело возглавляет.
Возможно, что это случайность, но наш полк нес очень большие потери в офицерском составе. Супруга генерала Врангеля являлась главой санитарной дивизийной летучки и потом — корпусной. По роду службы она регистрировала всех, и офицеров, и казаков, прошедших на перевязках ее пункт. Врангель как начальник дивизии, естественно — проверял не только что количество раненых, но, не сомневаюсь, как всякий серьезный начальник — он интересовался и числом, и фамилиями раненых офицеров по полкам. Баронесса Врангель сама лично делала перевязки после двух моих ранений, расспрашивая, что надо. Последнее тяжелое ранение, да еще в таком успешном ночном набеге в тыл красных, где погиб и доблестный Мурзаев, не могло быть неизвестно генералу Врангелю. Вот почему он так и любезен, и откровенен был со мной здесь, в Екатеринода-ре, в глубоком и веселом тылу, где можно почувствовать себя просто человеком со своим, хотя и подчиненным, но боевым соратником по победному движению.
Перечислю здесь потери полка в офицерском составе за время с 8 по 22 ноября 1918 г., т. е. только после того, как я вернулся в полк после первого ранения и — до третьего. Бои же начались только 10 ноября, под селом Константи-новским.
Убиты: 1. Сотник Поляков — 12 ноября у хутора Соленого; 2. Хорунжий (фамилию не помню) — 15 ноября у села Константиновского.
Ранены: 1. Подъесаул Елисеев — 10 ноября у села Кон-стантиновского; 2. Прапорщик Тюнин — 10 ноября у села Константиновского; 3. Хорунжий Литвиненко — 10 ноября у села Константиновского; 4. Сотник Демяник — 12 ноября у хутора Соленого; 5. Сотник Зеленский — 12 ноября у хутора Соленого; 6. Подъесаул Лопатин — 15 ноября у села Константиновского; 7. Подъесаул Елисеев — 22 ноября у села Спицевка.