С нежностью цвета огня
Шрифт:
— Думаю, Медиф тоже поедет. Будет присматривать за ней, пока я занят.
— Мы ещё обсудим это, — обещаю самым ласковым тоном, на который способна после новости, что муж уже планирует сбыть меня «няньке».
Нет, я не против, чтобы Медиф был рядом, но не хочу, чтобы Лен считал, будто, стоит шагнуть за порог, все беды мира разом обрушатся мне на голову. В конце концов, я не для того набивала шишки, учась быть самостоятельной, чтобы теперь довольствоваться ролью ребёнка. Он же
Нисса Лавита, поглядев на озадаченное лицо сына, вдруг заговорщически улыбается. Она определённо начинает мне нравиться! Хотя, наверное, этого следовало ожидать: как-никак, это же она воспитала Аллеона таким, какой он есть.
— Давайте собираться домой, — предлагает он.
— Так что насчёт праздника?
— Мы подумаем, — отзывается сдержанно, жалея, кажется, что визит в Совет обернулся собранием родственников.
— Я лично прослежу за приготовлением ужина и буду вас ждать!
Идя под руку с Аллеоном по коридорам Совета, я размышляю о том, что будет, если познакомить бабушку с этой общительной женщиной. Поладят ли они? Наверное, стоит проверить.
Впереди мелькает и быстро скрывается за углом подозрительно знакомая рыжая макушка — Рраяр? Здесь?
Да ну, ерунда! Привидится же такое…
Благодаря тому, что сиир знает подходящий магазин одежды, пополнение гардероба мужчин проходит довольно быстро. Даже Медиф, у которого этот процесс не ассоциируется с чем-то приятным, постепенно осваивается.
Вернувшись домой, мы устраиваем поздний обед, после которого я решаю поднять тему деревни оборотней.
— Мы можем где-нибудь поговорить, Лен?
Эшер, обладатель чуткого слуха, тут же беспокойно ловит мой взгляд.
— Я тебя позову, — обещаю ему. — А лучше, сам приходи минут через десять.
Мужчина медленно кивает.
— Мы будем в моём кабинете, — добавляет настороженный Лен.
Тема предстоящей беседы его определённо нервирует. Неужели он как-то успел догадаться?
Кабинет Аллеона мне нравится. Тёмно-зелёные цвета, разбавленные светлым деревом, навевают спокойствие и уют. На резном письменном столе с вставками тёмной кожи, аккуратно сложены бумаги и письма, но вот в ящиках — я сама видела, когда мы были тут в прошлый раз! — беспорядок.
Глубокие кресла выглядят заманчиво, но мне больше по душе стоящий возле окна диван. Привычно устроившись на подлокотнике, обдумываю первый вопрос, однако Лен меня опережает:
— О чём ты хочешь поговорить? О Медифе?
— А нам нужно об этом говорить? Я думала, ты не возражаешь, ведь мы же уже…
— Сегодня ты, наконец, решила по-настоящему стать его женой, а не просто
— Пока только невестой. Вдруг мы не поладим? Для меня это серьёзно, понимаешь? На всю жизнь — очень, кстати, долгую жизнь, благодаря твоим стараниям…
— И что теперь? Между нами что-то изменится?
— Ничего, — отвечаю, нахохлившись. — Он по-прежнему будет спать отдельно.
Лен смеётся, а я почему-то начинаю сердиться.
— Пусть поухаживает сначала!
— А ты уверена, радость моя, что он это умеет?
И вот тут меня посещает крамольная в своей простоте мысль: а умеет ли Медиф ухаживать за девушками… вне постели? Не прислуживать и не соблазнять, а именно ухаживать?
— Если нет, придётся учиться… А вообще, я хотела обсудить с тобой нечто иное.
Лен по-деловому складывает руки, откидывается на спинку дивана, а меня вдруг одолевают сомнения. Должна ли я начинать этот разговор? Обратно ведь потом слова не возьмёшь. Не сделаю ли я только хуже?
Нет, нужно хотя бы попробовать! Обязательно!
— Скажи, Лен, теоретически, если б ты узнал, что где-то нарушают закон, ты бы вмешался?
Он становится ещё более сосредоточенным.
— Теоретически? Да, разумеется.
— И что бы ты сделал?
— Зависит от тяжести проступка.
— Например, речь идёт о лишении свободы и применении приворотной магии.
— Что случилось? — он обеспокоенно подаётся ко мне. — Скажи прямо.
— Я не могу. Если ты узнаешь, обязан будешь наказать виновных, и в результате пострадают те, кто не сделал ничего плохого.
Он задумчиво молчит, а потом размеренным, отстранённым тоном произносит:
— Из-за изоляции у тех оборотней должны быть серьёзные проблемы с вырождением, так что я догадываюсь, чего они хотели. Чтобы ты никуда не уходила. Добиться этого можно магией или силой… И вряд ли к остальным женщинам, попавшим туда и не поддающимся внушению, отношение было иным. За использование магии, вызывающей иллюзию любви я бы забрал у них эту способность. За лишение свободы присудил бы тюремное заключение.
— А как можно лишить магии?
— Яд сииров блокирует её на всю жизнь.
Когда к оборотням попадает женщина, её попросту влюбляет в себя один из свободных мужчин. Если лишатся этой способности, они будут поступать так, как хотели сделать со мной. Отдадут кому-то, чтобы насилием добиться появления ребёнка. Это несоизмеримо ужаснее приворота.
— Ты должна рассказать мне, Дари. Как есть, без абстрактно-теоретических оговорок.
Эшер не мог удачнее подгадать время для своего появления. Он ведь не подслушивал под дверью?